– Короче, дамочка из этого центра на нас так смотрела, будто мы оскорбляем ее своим присутствием.

– Люди просто шарахались от нас, – подтвердил Икар.

– Ну, шарахались-то они от тебя. – Медуза громко рассмеялась.

В очередной раз стало понятно, почему они вместе – Икар с такой нежностью посмотрел на жену, что сердце Зисса растаяло. Его отец никогда не смотрел на мать таким взглядом, предпочитал вообще не обращать на нее внимания, ограничивая общение короткими фразами, похожими на команды.

– Сегодня пятница, – сказал Икар. – Весь честный рабочий народ идет отдыхать. Может, и нам выйти куда-нибудь?

– Дело говоришь. – Медуза с готовностью кивнула. – Давай, Зисс, пойдем с нами.

– Я лучше останусь, – запротестовал он. – День был паршивый.

– Поэтому мы и пойдем к Отто. – Икар встал и потянулся. – День паршивый был у всех, а у жителей Двенадцатого впереди целая паршивая жизнь, так что, малыш, поднимай зад с дивана и пошли.

Мать учила его не спорить со старшими, поэтому он сделал то, что ему сказали – поднял зад и вышел из квартиры следом за Медузой. Перспектива остаться наедине с Орси и Чаной сегодня не успокаивает, а пугает, поэтому проветрить мозги у Отто – не самая плохая идея.

Он был в его заведении всего пару раз, потому что терпеть не может шум и толпу. По будням это приличное место (насколько может быть приличным место, находящееся в Двенадцатом), а по пятницам столы отодвигают к стенам, зал превращается в танцпол, бармен наливает бесконечные шоты, с потолка спускаются клетки, в которых танцуют парни и девушки, желающие подзаработать.

Пить он не любит и не умеет, поэтому пары шотов хватит, чтобы хотя бы на одну ночь забыть, в каком плачевном положении он теперь находится. После звонка в полицию кошки на душе скребут, Эш был его приятелем, да, он оказался куском дерьма, но быть стукачом все равно неприятно.

«Работяги», как называет жителей квартала Икар, маленькими группами стекаются к клубу. Некоторые из них совсем неприметные, серые, измученные борьбой за выживание. Другие – яркие, надевшие самое лучшее, что нашли в шкафу. Кислотные волосы и неоновая одежда – это новая кожа, которую люди примеряют, чтобы стать кем-то другим, хотя бы на одну ночь. Попав в Двенадцатый он тоже нацепил новую шкуру, делая вид, что Ноэль Александр исчез, явив миру смазливый лик синеволосого Зисса, надевшего самые узкие джинсы из всех, которые смог найти.

Он сделал с собой все, что ему запрещали делать в Шестом – покрасил волосы, ногти, начал носить черную одежду, уродливую обувь, кислотного цвета бомберы, все, чтобы стереть Ноэля с лица земли. Нет больше мальчика, учившегося на «отлично», нет больше простака, который повелся на наркоманку, он исчез, умер, захлебнулся в неоновом круговороте Двенадцатого.

Протолкнуться к бару удалось только с третьего раза и то, только потому, что все вокруг расступались, завидев Икара. Бармен, сверкнув светящимися в полумраке линзами, спросил:

– Что будете сегодня?

– Три малиновых! – выкрикнул Икар. – С холодком!

Шоты «с холодком» по вкусу напоминают дешевые сигареты с ментолом, а малина в них настолько химозная, что отдает стиральным порошком. Зато пьянеешь от них быстро и эффективно, не оставляя в баре кучу кредитов, которые еще пригодятся, ведь до зарплаты жить и жить.

– За Лизу! – Икар поднял горящий напиток. – Мы вытащим ее, чего бы нам это не стоило!

– Аминь. – Медуза опрокинула шот и поморщилась. – Ух!

Горло обожгло, он закашлялся, пролил часть алкоголя на руку и выругался. Такой дряни пить ему еще не доводилось, отличный повод никогда больше не притрагиваться к коктейлям в этом месте. Он посмотрел на приятелей и увидел, что они спокойно заказали еще по одной. Сумасшедшие.

– Нормально? – перекрикивая музыку, спросила Медуза.

– Нормально! – ответил он.

На самом деле, сознание уже поплыло, алкоголь будто насквозь прожег пустой желудок и все кишки по пути к нему. Если Господь будет милостив, он переживет эту ночь, а не отправится на тот свет из-за малинового шота.

– Пойдем, познакомлю тебя кое с кем!

Икар потянул его за собой в сторону столиков, расставленных вдоль стен. От яркого света неоновых огней и громкой музыки голова идет кругом, кажется, что его вот-вот накроет приступ мигрени и остаток вечера он проведет согнувшись над унитазом. С другой стороны, от алкоголя уже мутит, поэтому мигрень вовсе не единственное, что может привести его к такому плачевному завершению вечера.

– Здорова! – из-за стола поднялся огромный мужик с седой бородой, достающей до пупка. – Наконец-то увиделись!

Он сжал Икара в медвежьих объятиях. Люди, сидящие вокруг, одобрительно улюлюкают. Среди них Зисс заметил смутно знакомое лицо.

– Это Торим! – выкрикнул Икар. – И его команда!

Мужчины подняли стаканы. Сквозь туманную пелену, застелившую глаза, Зисс пытался разглядеть того, кто поспешно прижался к стене.

– Торим привозит нам корм и новых животных, – сообщил Икар. – Спаситель невинных душ.

– Спаситель – это ты, а я так, служба доставки! – расхохотался мужик. – Это тот самый пацан из Шестого? Долго же мы не могли познакомиться! Выглядишь, как один из наших. Как тебе тут?

– Отлично! – он выдавил из себя улыбку.

– С рейтингом у тебя беда! – заметил один из друзей Торима. – Что-то случилось?

– Меня сегодня уволили, – ответил тихо, но мужик кивнул, значит, услышал.

– Помоги нашему другу! – он толкнул локтем человека, скрывшегося в тени. – Давай, Рён, теперь он один из нас!

Вот это поворот! Из-за стола вылезает племянник Змея, меньше всего на свете похожий на офицера, которого он встретил в участке. Кожаная куртка, майка, не скрывающая татуировку на груди, какие-то безделушки на шее. Но смотрит он так же, как и несколькими днями ранее – холодно, с раздражением.

– Только скажи что-то, – сказал он, подойдя ближе, – и я тебя убью.

– Разве полиция не должна защищать меня? – произнес он одними губами, за что получил ощутимый тычок в ребра. – Ай!

– Пойдем.

Из-за алкоголя мысли двигаются с трудом, неторопливо перемещаются с места на место. Но даже в этом состоянии не составляет труда понять, что парень не рассказал друзьям о том, где работает. Интересно, почему?

Они прошли сквозь толпу и остановились возле неприметной двери. Красная лампочка над ней дала понять, что помещение занято и придется подождать. Зисс привалился спиной к прохладной стене и прикрыл глаза, слезящиеся из-за сигаретного дыма.

– Ничего не спросишь?

Он приоткрыл один глаз и покачал головой. Что тут спрашивать? Мужики вряд ли хорошо относятся к полиции, поэтому Рён молчит. Так себе ребус.

– Кто сильнее разозлится, – язык ворочается неохотно, – Змей или Торим?

– Не твое дело. – Рён сверлит взглядом красную лампочку.

– Думаю, Змей. Он о тебе печется, как мамочка, ты в курсе?

– Он слишком много болтает. И ты тоже.

– Я ничего не скажу им. – Тошнота неотвратимо поднимается к горлу. – Серьезно, мне плевать на тебя и твои дела.

– Ты сдал своего приятеля, да? – Рён первый раз посмотрел прямо на него.

– Это тебе тоже болтливый дядюшка сообщил? – кошки снова принялись драть нутро. – Да, я его сдал. Можешь осуж…

– Ты поступил верно, – серьезно сказал Рён. – Странно, что он не попался раньше.

Дверь открылась, из комнаты вышли две девушки и, кокетливо хихикая, прошли мимо, неприлично долго рассматривая их. Неплохой шанс познакомиться, если бы, конечно, его не тошнило с такой силой, будто из горла вот-вот вырвется фонтан малинового холодка. Извините, дамы, в другой раз.

– Заходи.

В комнате не оказалось ничего, вообще ничего, только диван, одиноко стоящий в центре. На лампу кто-то накинул свою майку, чтобы приглушить яркий синий свет, этого человека следует поблагодарить, потому что он только что спас жизнь персоне с мигренью.

– Садись. – Рён встал рядом с диваном и засунул руки в карманы куртки.