Когда заходит речь об измене, — не какой-то отвлеченный, а непосредственно относящийся к данной семье разговор — самым насущным является вопрос о том, как это все пережить. Подскажем: чтобы пережить, причем не «абы как», нужно соответствующее состояние. Есть мнение, что «чем хуже твои обстоятельства, тем лучше должно быть состояние, чтобы ты сумел из них выбраться». Ну, откровенно говоря, сложно представить, как можно чувствовать себя хорошо тогда, когда личный мир ломается на куски, но…
Но кое-что все же можно сделать.
Чтобы мысли, желания и поступки оставались адекватными и из скверного настоящего можно было бы построить какое-то позитивное будущее.
Один из самых простых способов коррекции состояния, о котором пишут незаслуженно мало, — это задержка дыхания. Нашим постоянным читателям мы просто еще раз о нем напомним.
Самое главное (и самое парадоксально трудное) — это вообще вспомнить о контроле дыхания. Те, кто знает, что в критической ситуации можно было бы дышать как-то иначе, чтобы чувствовать себя лучше, обычно пытаются перейти на медленное, глубокое дыхание. А это, увы, не всегда приносит желаемый эффект. Ведь когда рушатся небеса (и хочется убивать), нам прежде всего нужно снизить интенсивность состояния. Чтобы пульс не так сильно зашкаливал, чтобы в голове оставалось побольше здравого смысла. И к этому результату гораздо проще прийти, задерживая дыхание, причем основательно так, по максимуму. До сильного дискомфорта и даже черных точек перед глазами. Можно 3–4 раза подряд. В общем, нужно создать для мозга ситуацию кислородного голодания. И тогда он — справедливо! — решит, что поддерживать истерику и любой другой аффект — это непозволительная роскошь. И состояние естественным образом стабилизируется, и можно будет почувствовать себя более уравновешенным человеком, способным на логичные рассуждения и адекватное поведение. Что нам, собственно, и требовалось.
Раскрытие супружеского обмана обычно помимо «первой волны» паники, истерик и скандалов дает очень неприятный постэффект — навязчивые мысли о том, «как это было у них». Вот вроде все уже успокоились, все обсудили, что-то решили… А нет-нет да и вылезет откуда-то из темных глубин подсознания жестокая, пропитанная ядом «картинка». Как минимум портится настроение… а то и что похуже. И вот опять слезы, дрожащие руки, жгучая боль внутри и разговоры, которые плохо успокаивают.
В этом случае на помощь приходит десенсибилизация и переработка движением глаз, сокращенно ДПДГ, она же — EMDR-метод. Суть его в том, что можно при помощи простейших движений глазами запустить механизмы «стирания» и «обесценивания» неприятных воспоминаний, переживаний и т. д. В принципе, для первого знакомства с техникой будет достаточно простого опыта: при возникновении неприятной эмоции (или тяжелого образа перед внутренним взором) можно начать переводить глаза из стороны в сторону. Да, вот просто слева направо и наоборот. Обычно 1–2 минут достаточно, чтобы то, что ОЧЕНЬ беспокоило, стало беспокоить хотя бы немного меньше. А при повторении упражнения эффект накапливается. Естественно, это не полноценная терапия, однако для облегчения сиюминутного состояния метод очень хорош.
И есть еще один момент, который хотелось бы обсудить. Особенно этот пассаж будет полезен любителям «закрывать глаза» на свои переживания и заталкивать их поглубже… чтобы они потом по закону жанра вырвались оттуда с утроенной силой. Есть простая закономерность: когда что-то пытаешься «отодвинуть» из поля зрения, на периферии оно остается, тлеет и изрядно мешает. (Это о том, почему стратегия «отвлечься» работает в жизненных ситуациях очень избирательно.) Вы ведь знаете, правда, что, если ребенок хочет внимания, «дешевле» ему дать его сразу. По первому требованию. 30 секунд потратить на ответ на вопрос, поиск потерявшейся игрушки, объятия и т. д. — и вернуться к своим делам. Ибо все «позже», «подожди», «не сейчас» — это затягивание процесса на десятки минут…
Со своими собственными переживаниями история примерно такая же.
Плюс к тому, каждое состояние — это процесс, а любой процесс имеет свойство начинаться, развиваться, доходить до кульминации и заканчиваться. И по простой логике, чем скорее вы дадите ему дойти до кульминации, тем скорее он закончится…
И вот, допустим, вы попали в какое-то состояние, в котором вам плохо, некомфортно и т. д. И можно пойти неожиданным путем: вместо того, чтобы «выходить» из дискомфорта или его игнорировать, начать его… усиливать. Вот прямо искусственно раздувать. Давит в груди? Пусть. Пусть давит еще сильнее. И сами сверху надавите рукой. Перехватывает горло? Пусть! Не стесняйтесь, схватите себя там, где сбивается дыхание. Хочется свернуться калачиком? Сворачивайтесь скорее, сильнее, туже! Страшно? Начинайте дрожать и даже подвывать, переводя страх в ужас…
Логика, думаем, понятна. Задача — за минуты, здесь и сейчас, прожить тяжелое состояние до самого конца. Довести его до максимума, а потом, когда оно дойдет до пика, задать себе один-единственный вопрос: а что есть более важного и ценного, чем это (тяжесть, удушье, страх и т. д.)? И придет какой-то ответ: спокойствие, жизнь, радость… Хорошо. Тогда войдите в это состояние (как будто перешагиваете мысленно на другую ступеньку) и начните усиливать его…
Можно повторить алгоритм 2–3–4 раза, пока не наступит какое-то приятное и «жизнеспособное» состояние: тонус, развитие, разум… Вот его нужно усилить, но не до конца, и в нем — отправляться жить дальше.
Еще очень хорошо работает диссоциация. Есть такой механизм в нашей психике (во время сильного стресса человек как бы начинает себя видеть со стороны). Идея в том, чтобы воспользоваться этим механизмом сознательно, произвольно. То есть начать видеть себя и своего собеседника как бы «от третьего лица». Этот прием позволит вам не принимать все близко к сердцу, не уходить с головой в сомнительный процесс, а все-таки владеть ситуацией. Только обязательно по окончании вернитесь в себя.
Ну, и еще кое-что. Совсем просто, очень действенно, хорошо подходит тем, у кого развита визуальная модальность восприятия. Можно (и, пожалуй, стоит) обучить этому приему даже ребенка. Есть такие вещи, которые в нашем бессознательном, причем как личном, так и коллективном «отделах», воспринимаются однозначно позитивно. Одна из них — Солнце. В сложные моменты имеет смысл внутри себя смотреть на солнце. Представляйте, какое оно теплое, как греет вас, какие у него приятные ласковые лучи. И вы почувствуете, как стремительно может меняться состояние.
Это все может показаться странным, конечно. Но это — история о том, как за 5 минут можно привести себя в порядок для того, чтобы действовать адекватно и чувствовать комфорт от пребывания в своей жизни. Как бы дико и неожиданно ни складывались порой в ней обстоятельства. Да, гораздо «кинематографичнее» вопить, рыдать, бить посуду и плакать на полу, но… кино — это кино. А жизнь — это жизнь. И в ней выигрывают те, кто искренне готов отказаться от страданий и строить своими руками нечто позитивное.
Глава 27
Есть ли жизнь после измены, или Как продолжить быть семьей
«Хорошо, хоть мама не знает», — подумала Таня.
Потому что если бы мама знала, то сейчас было бы тяжелей. Пришлось бы взять ответственность не только за свои чувства, но и за ее.
Таня зачем-то расправила складки на покрывале.
Он сидел рядом. И смотрел. Как-то очень просто смотрел.
— Я очень сильно тебя люблю. — Павел говорил это настойчиво. И было ощущение, что обращается он к чему-то большему в Тане, чем просто к ее разуму. Она почему-то понимала, что именно он имеет в виду.
А то она не видит. Любит. Да, любит.
Не потому, что дарит цветы. И не потому, что приходит рано с работы. А потому что любит. Ну а иначе зачем еще ему быть с ней?
Таня пожала плечами.
В ее голове щелкали какие-то механизмы.
Можно расплакаться и убежать из дома в истерике. Выключить телефон. Идти, не глядя под ноги, по улице, желательно в дождь. Не разбирать дороги, задевать прохожих и упиваться горем. Потом заболеть. Не сильно, но «от души». Лежать в бреду с температурой. Пусть приходят врачи. Пусть таблетки, бульон и истощение. Ну и что? Это слишком сильный удар, чтобы пережить его иначе.
Пусть ему будет стыдно. Пусть он чувствует себя виноватым.
Или начать кричать, швырять вещи, собирать их в чемодан! Говорить, что «ухожу навсегда!», а он будет останавливать… Бить его, говорить гадости, что разочаровалась, что пошел он на все четыре стороны, что она сейчас сама очень быстро найдет, с кем ему изменить. Пусть ему будет так же больно, как и ей!
Или просто — гордо уйти не прощаясь. Завтра. Он приходит с работы, а здесь ни следа ее присутствия. Пусто. В шкафу пусто, на полке в ванной, и даже записки нет. Она не потерпит к себе такого отношения. Она не на помойке себя нашла!
Таня все еще сидела на кровати.
Подруги засмеют. «Он тебе изменил, а ты просто простила? А где твоя гордость? А что, он даже не подарил ничего? И как ты теперь спать с ним будешь? А если он еще раз изменит? А где твои гарантии?»
Таня фыркнула. «Да, лучше им не знать. А то так навсегда и останусь среди них главной униженной и оскорбленной».
Она размышляла.
Ей что, не хочется гарантий? Хочется. А что, они разве у кого-то есть? Или, может, ей не хочется сейчас жарких признаний в любви, заверений, что этого никогда не повторится? И «проси, что хочешь!»? Хочется. А где в этом правда? Или, может, ей не хочется причинить ему боль в ответ? Хочется. Только что, из-за этого спать придется с кем-то? Фу.
Таня еще раз пожала плечами. Она не знала, что делать.
— Я не знаю, что делать, — просто сказала она. — Все знания на эту тему в моей голове не вселяют энтузиазма. Поэтому посижу здесь еще.
Павел улыбнулся. Он был бы полным кретином, если бы не мог понять, что за демоны сейчас борются в Таниной душе. Но если бы он был полным кретином, то они бы и не были вместе. Или он бы тайно ходил к Лене еще и еще.
Павел понял очень отчетливо, что отказывается повторять сценарий своих родителей. Отказывается от клейма «мерзавца», как часто бабушка за глаза называла его отца (мама в эти моменты молча и очень многозначительно опускала глаза). Он вдруг осознал, что из вот таких выборов и складывается его жизнь. Судьба. И даже несмотря на то, что он сам еще не до конца понял, что ему дальше делать, какое-то очень важное решение все же было принято. Он молча накрыл ладонью руку жены. Она руки не убрала.
