– Ганс, мы вроде были не в ссоре, чтобы ты спал отдельно,– прошептала, целуя мужа. Замерев, от внимательно посмотрел на меня и, присев, посадил рядом.

– Аннабель, я поражен. Ты так восхитительна, что я подумал – это сон. Мы не в ссоре, просто не хотел тебя беспокоить.

Погладив меня по щеке, громко выдохнул и протер лицо, отгоняя остатки сна.

– Давай позавтракаем,– предложил он. Дернув несколько раз шнурок, что висел рядом с камином, муж объяснил:

– Если тебе понадобится помощь, дерни шнурок и придут слуги. В их в комнате висят колокольчики.

– Как удобно, а я и не знала. Бегала по комнате и в двери заглядывала, не решаясь выйти,– пожаловалась на утреннюю ситуацию супругу.

Короткий стук, в кабинет вошли двое: низенький полноватый мужчина с короткой бородкой, невысокая пухлая женщина в возрасте. Они так внимательно смотрели на меня, что стало неловко.

– Аннабель, хочу представить тебе управляющего – Берт. Дороти – главный повар поместья,– представил Ганс вошедших.

Сделав книксен, протянула руку для приветствия:

– Я Аннабель, жена вашего ситрояна. Надеюсь, мы подружимся.

Замерев с протянутой рукой, ждала ответа. Пара переглянулась и вопросительно посмотрела на хозяина. Муж, заметив замешательство слуг, взял мою протянутую руку и поцеловал ладошку.

– Моя дорогая ситроя, так не приветствуют слуг. Ты смутила их, не переживай, мы наверстаем твои пробелы,– заверил Ганс.

Я его опозорила… Можно возвращаться к родителям. Почему я не поинтересовалась правилами раньше? Себя опозорила, мужа и слуг поставила в неловкое положение. Опустив глаза, заняла одно из кресел. Дороти по- доброму улыбнулась, в ответ кивнула, стараясь контролировать слезы.

Тем временем в кабинет вошла Кларис с подносом. Вместе с Дороти сервировали стол. Аккуратно влив в мою чашечку горячий чай, кухарка положила свежие булочки в тарелку.

– Кушайте, ситроя, Вы наверняка последние дни не видели горячего. Я как узнала, что вы прибыли, сразу начала подготовку, всех подняла, чтобы булочки были готовы к вашему пробуждению. Вам чай с молоком? Или, может, сливок? Я ситрояну приготовила его любимый омлет с вялеными помидорами,– комментируя каждое блюдо, Дороти старалась подбодрить меня.

Ганс занял место в кресле напротив, Берт встал позади своего ситрояна и передавал хозяину какие- то бумаги, тихо описывая состояние дел в поместье. Из услышанного подчеркнула, что мужа в поместье не было более двух лет. Значит у него будет много дел и ему не до меня.

Дороти, присевшая рядышком, отщипывала от булочки маленькие кусочки и отправляла в рот. Я последовала ее примеру. Берт с Гансом обсуждали хозяйственные дела. Увидев, что мы закончили с чаем, попросил Дороти показать поместье, крепко обнял меня и пообещал скорую встречу.

Уже в приподнятом настроении внимательно заглядывала в каждую дверь дома и интересовалась его историей. Узнала, что поместью уже четыреста лет и только в прошлом году закончили ремонт. В доме царила роскошь ампира: колонны, арки, обилие зеркал и позолоты. Не укладывалось в голове, как при военном положении в стране Ганс смог приобрести такую роскошь. Дороти объясняла, что граф не беден и родовое поместье должно всегда блистать, несмотря на те или иные времена.

Мы долго гуляли по залам, стены которых украшали картины на военную тематику.

Такое себе мужское логово,– думала я.

Больше всего понравился зимний сад: огромные окна в пол и много света, в горшках стояли разнообразные растения. Восхитило обилие цветов. Дороти пообещала познакомить с главным садовником, так как не смогла ответить на все мои вопросы.

Выйдя на улицу, кухарка вызвала Кларис. Горничная помогла накинуть на плечи кардиган. Прогуливаясь на свежем воздухе, слушала от Дороти о садах, снабжавших поместье всем необходимым, в том числе рыбой из местных рек. Из- за неурожая мука в дефиците. Сахар заменили медом из соседнего леса.

– Ситроя, позвольте узнать, а Вы из каких краев?

– Дороти, я родилась в горах на самом севере мира. У нас там вечная зима. И видеть зелень и цветы для меня в новинку. Ганс прибыл на лечение к целебным источникам. Там и познакомились. Перед отъездом во Францию муж попросил моей руки.

– Как интересно! Вы не переживайте, все тут счастливы узнать, что ситроян женился. У нас наконец появилась хозяйка, а стены заждались наследников.

Непроизвольно приложила руку к животу, этот жест не укрылся от Дороти.

– Ситроя, Вы меня обрадовать решили?– с легким придыханием поинтересовалась кухарка.

– Пока не знаю, Дороти. Всему свое время,– шепнула я.

Уже за ужином рассказывая супругу, как прошел день и знакомство с обитателями поместья, узнала о скором прибытии учителей, через несколько дней смогу заняться обучением.

Глубокой ночью лежа в кровати обнявшись, смотрели на огонь в камине.

– Почему у нас общая комната? Ведь во Франции обычай спать раздельно,– спросила, наблюдая за потрескивавшим поленом.

– Я не смогу уснуть, если не буду чувствовать тебя рядышком. Только в моих руках, ситроя,– не сумев сдержать улыбку Ганс.– К сожалению, у нас не так много времени. Уже через несколько дней я возвращаюсь на фронт,– услышала грусть в голосе мужа.

– Долго тебя не будет?– поинтересовалась, замерев, боясь услышать ответ.

– Не знаю, ситроя, я военный, как прикажут, столько буду на фронте. Но ты не переживай, завтра составлю завещание: в случае моей смерти ты будешь носить мой титул, дай Бог, и наш ребенок.

Замерла от этих слов. В груди заныло от невеселых дум.

– Я запрещаю тебе говорить такие ужасные вещи. Ты вернёшься, и все будет хорошо,– прошептала, склоняясь к мужу.

– Конечно, ситроя, вернусь, только жди. А теперь спи.

3 мая 1799 года

Ранним весенним утром мы стояли у ворот, не решаясь оторваться друг от друга. Слуги от такой милой картины перешёптывались, боясь приблизиться, не нарушали нашу идиллию.

– Если бы ты сказал, куда писать, я бы смогла тебе передавать весточки из дома,– шептала, нежась в объятиях мужа.

Ганс тяжело вздохнул, нежно погладил меня по щеке.

– Это фронт, милая, я сам не знаю, куда меня занесет. Общую информацию об убитых раз в месяц будут вывешивать в Монпелье. Посылай гонцов, и они будут приносить тебе весточки о моей жизни.

Муж ловким движением оседлал своего коня, протянула ему палаш.

– Возьми, он там тебе нужнее будет.

– Нет, милая, оружие мне выдадут, а палаш твой. Томрод сам лично отдал его тебе для защиты. Скоро прибудут учителя, учись прилежно, а когда я вернусь, будешь сдавать мне экзамен,– с улыбкой произнес Ганс.

Муж осмотрел свои владения, молча кивнул стоящим слугам и, пришпорив коня, направился вперед по дороге.

Я долго смотрела вслед, пока Ганс не скрылся из вида.

Именно в этот момент дала волю чувствам и горькие слезы покатились по щекам. Не смущаясь встревоженных слуг, села на землю и выла от раздирающей боли в груди. Не знаю, сколько прошло времени, но почувствовала, как ловкие руки моих спасителей приподняли с земли. Дороти крепко обнимала меня, укутывала в свой длинный платок, такой похожий на мамин. А Берт держал баночку с нюхательными солями. Они и вернули меня к действительности.

– Ситроя, ну зачем так убиваться, вернется Ваш муж, Вы только молитесь за него. Не усыпайте его путь слезами, они до беды доводят,– голос Дороти убирал остатки тревоги.

– Да, ситроя, не рвите душу раньше времени. От такого стресса Вы и заболеть сможете. А мы не хотим этого допустить. Может, Вы погорюете в теплой спальне под одеялом,– предложил Берт

Мне помогли добраться до спальни, Берт подкинул дров в камин и удалился, а Дороти вместе с Кларис уложили в постель.

Я пролежала не один день в постели, отказываясь от еды, только пила теплое молоко с маслом. Кларис неоднократно предлагала заняться рукоделием, выйти на прогулку в сад, но я упрямо отказывалась, представляя самые жуткие картины смерти своего любимого, рыдая в подушку.