Он предупредительно поднял руку, пытаясь сдержать Николаса, отчаянно пытающегося вклиниться в его рассуждения.
«Извини, еще одно, пока не забыл. Ты упомянул об эволюции, точнее об одной из её составляющих – мутациях, – когда спросил меня, каким я вижу нынешний вирус. Ты знаешь, а ведь это и впрямь очень интересный вопрос – является ли этот вирус продуктом эволюции в том смысле, что тот, кто его создал, тоже появился на свет в результате эволюции, и именно для того, чтобы нынешний вирус создать? И знаешь, я отвечу положительно – да, вирус появился в результате эволюции, но именно в том ее смысле, о котором я только что сказал. Ну, извини, что был столь многословен, говори, пожалуйста, Николас».
Николас, раскрасневшийся от возбуждения, а равно и от горячительного, выпрыгнул с дивана, с которого порывался несколько раз вскочить во время монолога Вона и принялся сбивчиво возражать ему:
«Да черт с ней – с эволюцией! Это вообще сейчас не важно, все эти философские вопросы можно оставить на потом, сейчас важно понять, кто стоит за нынешним апокалипсисом. И если ты согласен, что некто обладает знаниями, о которых нам ничего неизвестно, то ответь – откуда он их получил? Не такой же он гений, чтобы опередить нас на десятки лет… А кроме знаний о предмете, то есть о вирусе, ему еще нужна технология, чтобы этот вирус синтезировать… Где он раздобыл… ну… ну хотя бы неизвестные нам электронные компоненты, чтобы это устройство сконструировать?»
«Ну знаешь, науке известны и не такие случаи, когда гении на столетие опережали свое время, предсказывая законы, которые открывали декады и декады спустя!»
«Законы да, но технологии, технологии! Без необходимой технической базы создать что-либо прорывное невозможно, даже, если знать принципы и законы, на которых это прорывное основано. Вспомни радио, например, которое было изобретено спустя десятилетия после того, как Максвелл сформулировал уравнения электромагнитного поля!».
«Да откуда тебе известно, что при создании вируса были использованы неизвестные нам технологии? Возможно и существующие вполне с этим справились, только нам неизвестно, какие именно и как они были использованы?!»…
Дальнейшая дискуссия, судя по всему, свелась к непрерывному обмену колкостями, громогласным обвинениям в узости мышления и построении грандиозных эфемерных конструкций при столь же грандиозном отсутствии аргументов и логически обоснованных предположений. И конечно же, эта битва умов разворачивалась на фоне непрерывной огневой поддержки крепких напитков, что и привело в конце концов к триумфальному падению Николаса с лестницы. «Придется все-таки наведаться к травматологу, вздохнуть-то и впрямь больно!», – поморщился научный обозреватель.
* * *
Николас задумчиво поставил кружку с недопитым кофе на стол и попытался представить текущее положение дел и свои ближайшие перспективы. Уже несколько раз звонили из редакции, требуя немедленно предоставить рукопись беседы с Тропардом для срочной публикации статьи во внеплановом номере журнала – редакция ни за что не хотела упустить свой шанс заработать на последнем интервью погибшего ученого. Но Николас понимал, что он не сможет написать ни строчки, не упомянув о последствиях заражения, а он определенно не готов был сейчас это сделать, тем более так, как ожидал от него Тропард. Не сможет, по крайней мере, до тех пор, пока не убедится в истинности выводов и предположений вирусолога, а главное – не поймет, кто стоит за созданием вируса.
Последний час Николаса не оставляла мысль, что, поняв причины создания вируса, он сможет найти и средство для устранения последствий заражения. Он неохотно согласился с доводами Вона – хоть ему и тяжело было признать, что Вон опять победил в их неформальном противостоянии интеллектов, – что версия Равновесной Вселенной (это название неожиданно вытеснило Гомеостатическое Мироздание) слишком вычурна, чтобы претендовать на роль подходящего объяснения. Кроме того, как правильно заметил Вон, это гипотеза никак не помогла бы найти способ противостоять вирусу. Бороться с силой, не имеющей реальных очертаний ни в пространстве, ни во времени, и обладающей фактически неограниченными ресурсами, просто бессмысленно. Поэтому, давайте-ка мы найдем более оптимистичное объяснение происходящему, например, что-то вроде вышедших из-под контроля экспериментов по созданию вирусов для лечения каких-нибудь редких заболеваний и возьмем к ногтю этих горе-творцов, вытряхнув из них рецепт противоядия. Хотя версия нескладных экспериментаторов вряд ли могла объяснить взрыв в лаборатории, устроенный с целью убийства человека, который понял истинную угрозу вируса. Именно убийства, поскольку Николас ни на минуту не мог допустить, что Сайм погиб в результате несчастного случая.
Однако, если допустить, что Сайм был убит создателями вируса, то такая же участь могла ожидать и тех, кто знает теперь о выводах, к которым он пришел, а поскольку об этом теперь знаю я и еще пятеро, то… Николас похолодел, представив череду несчастных случаев: разбившиеся в аварии на хайвее Микаэль с Лолой; Борис, лежащий около обгоревшего в результате короткого замыкания электрощитка; Вон… А как погибнет Вон? Определенно его ждет изощренно интеллектуальный конец, например… Чёрт! Что за ерунда лезет в голову! Ничего с нами не произойдет, кто поверит автору сенсационной новости, если он не сможет её подтвердить, поскольку источник этой новости погиб в результате собственной халатности. Так что ничего нам не грозит… кроме слабоумия! Да и то вряд ли, FGR Pharmaceuticals уже объявила о создании эффективной вакцины, так что нужно всего-то пару-тройку месяцев перетерпеть, скрываясь под масками и костюмами химзащиты, пока FDA её не одобрит и не начнется её массовое производство.[9] И Сара будет первая в очереди на вакцинацию, я костьми лягу, но добьюсь у FGR пары флаконов с вакциной, как только её начнут производить! Да, у нас-то шанс есть, но что станет с теми двумястами миллионами, которые уже инфицированы? Если верить Тропарду насчет фрагментов вируса, синтезирующих белки́-убийцы интеллекта, которые навсегда «оседают» в нашем геноме, то этих несчастных уже не спасти – они гарантированно станут слабоумными. М-да…
Кстати, об FGR, надо бы попытаться выяснить у них, остались ли какие-то записи Тропарда о его последних исследованиях, возможно он хранил копии еще где-то, кроме компьютера, который безвозвратно сгорел в лаборатории. И еще… Известно ли руководству FGR о последствиях заражения, сообщил ли им Тропард перед смертью что-либо о результатах своих исследований?
А что мы, собственно, хотим найти в его записях, мысленно осекся Николас, вряд ли Сайм что-то утаил от меня, скорее всего, он выложил мне всё, во всяком случае всё самое существенное. Вряд ли в его записях, даже если их удастся найти, есть что-то, что поможет остановить развитие деменции у перенесших заболевание. Да, но мне же нужно, какое-то подтверждение того, о чем мне рассказал Тропард. Кто поверит экзальтированному журналисту, когда он бросится спасать мир и раструбит о белка́х-убийцах по всему свету? Так что попытаться найти записи надо прежде всего, тем более что я пока не вижу, с чего еще можно начать расследование. Вот как! Расследование… ну да, а как это еще назвать?
В этот момент Николас осознал, что телевизор по-прежнему бубнит, давно переключившись с новости о взрыве в лаборатории на очередное освещение триумфального шествия вируса по планете. Диктор BNN как раз доверительно сообщал об ограничительных (а как же, не разрешительных же!) мерах, которые планируется ввести после одобрения вакцины FGR и запуска её в массовое производство. Среди прочего было объявлено, что с момента начала массовой вакцинации авиаперелеты, а также посещения любых мест массового скопления людей, будут возможны только при наличии подтверждения, что пассажир или посетитель привит от нового вируса. Вот это да! Мысленно представив заполненные самолеты, поезда, стадионы, театры, да и просто супермаркеты в час пик и быстро сделав несложные подсчеты, Николас присвистнул от восхищения – вот это выручка! Выручка, которая светила фармкомпаниям, заявившим о завершении работ по созданию вакцин от нового вируса. И первой в этом ряду стояла FGR.
