Тот же сон опять приснился через день и так часто повторялся, что Сона знала его наизусть: ей снился Леонардо, он просил, точнее, требовал, чтобы она появилась в гроте с сыном.

— Хочу его увидеть хотя бы раз, хоть на час.

Сначала сон повторялся дважды в неделю. Затем Леонардо стал сниться каждый понедельник.

— Жду тебя с самого раннего утра в нашем гроте, — твердил голос Леонардо.

Ей казалось, что она сходит с ума, но утром все приходило в норму — кошмар начинался ночью.

«Может, не кошмар, — подумала Сона. — Вероятно, как в прошлый раз, Леонардо внушает мне свои мысли».

— Но я не могу прийти. Я боюсь. Или ты забыл чем закончилась наша последняя встреча? — она спорила с ним.

— Ты разговариваешь во сне, — утром заметил муж.

— Мне приснился кошмар.

Рассказать мужу правду о том, кто такой Леонардо и как он появился в ее жизни, она не решилась. Тогда Сона что-то придумала и предала историю забвению. Вова не напоминал, подумал, что был какой-то случайный знакомый, оказавшийся художником. Любящий мужчина чувствовал себя счастливым — любимая живет с ним, и не вдавался в подробности прошлого.

В конце мая, Сона решилась уступить Леонардо.

В понедельник ей опять приснился всё тот же навязчивый сон:

— Жду вас в гроте, — повторил Леонардо.

Майским утром Сона проснулась рано и пошла готовить завтрак.

— Ты почему встала так рано? — удивился муж.

— Готовлю тебе завтрак.

— Я и сам могу, спасибо конечно. Знаешь, хорошо, что сытно поем, у меня сегодня очень много заказов, я приду поздно.

— Ладно, буду знать. Сегодня замечательный день, мы немного погуляем на свежем воздухе.

Вова ушел в мастерскую. Сона накормила сына — она все еще кормила его грудью. Затем нашла и надела счастливую рубашку, обулась в легкие туфли, взяла ребенка на руки, села на диван:

— Закрой глазки, малыш.

Вачис послушно кивнул, будто понимал, что собиралась делать мать, и закрыл глаза.

… Сона открыла глаза и разжала объятия — она с сыном находилась в гроте, сидела на одеяле, разложенном на сене. Перед ними на корточки присел Леонардо.

— Умница, спасибо тебе! Как я соскучился, — он вздохнул, сел рядом и обнял ее вместе с сыном.

— Дай его мне, дай на него наглядеться.

Леонардо поманил ребенка, тот послушно пошел к нему на руки.

— Я твой папа, — отец поцеловал мальчика в лоб.

Малыш послушно кивнул.

— Видишь, он меня понимает. Ты слушаешься маму?

Вачис снова кивнул.

— Ты просто чудо! Я тебе игрушки сделал, возьми, поиграй, — посадил сына на одеяло, рядом разложил деревянные игрушки. — Посмотрим интересно ли тебе их разбирать? Мы с мамой в свои игры поиграем.

Леонардо потянулся к Соне, обнял и стал целовать.

— Мы помешаем малышу и нехорошо, что он нас видит, — она попыталась сопротивляться.

— Не бойся, в гроте много места и ему нравится то, что он видит. Вачис не против и тому папе не расскажет. Зато у меня есть повод для ревности — ты спишь с Вовой.

— Но ведь ты сам говорил мне: выходи за него замуж. Кстати, как ты узнал о сыне?

— Я был там, у развалин дома, оставался невидим — словно парил над тем местом, когда ты призналась Вове, и потом принес тебе рисунок, вернее, что осталось от него, но ты уже уехала.

— Ты вздохнул и погладил мои волосы, — вспомнила Сона. — Жаль, что рисунок пропал.

— Мы чувствуем друг друга, это самое главное, — Леонардо снял ее туфли и уложил Сону на одеяло…

— Ты стала еще прекраснее, запах твоей кожи сводит меня с ума, — лёжа на спине, он держал ее в объятиях.

— Мне говорят, что я растолстела.

— Глупости не слушай, так говорят из зависти.

Леонардо встал, надел рубашку и пошел к сундуку в глубине грота, открыл его и достал темное женское платье.

— Надень, — принес ей одеяние, и сам стал одеваться.

— Ты подготовился? — она с улыбкой приняла бархатное платье и надела его поверх рубашки.

— Да, мы пойдем на прогулку. Там на лужайке посидим, я поработаю, бери сына на руки.

Сона взяла на руки малыша и вышла из грота — природа ослепила буйством красок, волнуя незнакомыми ароматами. Глаз радовало множество цветов — прекрасные сады, словно море залили всё видимое пространство. Очарованная женщина непроизвольно шагнула в ту сторону, откуда хорошо был виден город.

— Красота! Какое великолепие! — она смотрела с восхищением, малыш, глядя на нее, тоже улыбался.

— Не зря место Флоренцией зовется. Я очень надеялся, что ты увидишь редкую красоту. Хочешь, спустимся в город.

— Нет, нет, — она испуганно прижала к себе сына и пошла обратно к гроту.

Леонардо остановил ее, обнял:

— Не хочешь, не спустимся, не бойся. Мы пойдем на лужайку, как я говорил раньше.

Леонардо взял одеяло, мольберт, узелок и они зашагали вглубь холма. Когда вышли на поляну, мужчина развернул плед. Сона опустила сына на покрывало, Вачис опять принялся разбирать игрушки.

— Смотри, Вачис выполняет мою просьбу: разбирает игрушки, — восхищался художник, устанавливая мольберт и бумагу на нем, — смышленый малыш.

Рядом стоял широкой пень, Леонардо расстелил на нем одеяло.

— Садись сюда, так тебе будет удобнее. Разверни узелок — там яблоки и печенье, поешь.

— Ложка есть?

— Сейчас, — Леонардо развернул платок, лежащий в узелке, и дал ей маленькую золотую ложку.

— Какое чудо! — восхитилась Сона. — Я могу дать ему яблоко.

Она откусила плод и с надкусанного места стала ложкой соскабливать мякоть, получалось пюре, малыш ел с удовольствием.

— Ты часто так делаешь?

— Да, малышу тоже нужны фрукты.

— На поляне под солнцем тепло. Раздень сына, хочу его обнаженным нарисовать.

Сона раздела ребенка, ему понравилось быть нагишом. Вачис стал радостно двигать ручками и ножками.

— Платье тебе нравится?

— Оно замечательное, намного лучше, чем сиреневое платье твоей хозяйки, — Сона расправила складки юбки, — оно мягкое, бархатное, на него можно посадить малыша. Черного цвета, но не мрачное, а торжественное. На плечо перекинут серый, словно серебристый, бархат. Наряд выглядит очень дорогим.

— Ни у кого не повернётся язык владелицу бархатного одеяния назвать крестьянкой.

— Иди ко мне, мой сладкий, — мать поманила сына, Вачис послушно пошел к ней на руки. — Платье купил наверное.

— Нет, сам сделал, — усмехнулся Леонардо.

От неожиданности она заморгала глазами.

— Какая великолепная работа! Ты всё продумал, гениальность не спрячешь! У тебя прекрасно получается, что бы ты не сделал, — она опустила малыша на одеяло.

— Расскажи о вас, что нового, как живете, мне интересно.

— Много событий произошло с тех пор, как мы расстались. Неожиданно появились мои родственники. Помнишь село, где мы побывали в двух домах? — Леонардо кивнул. — Оба дома моих родителей: Егине, она тебе майку дала, оказалась женой моего отца, а старик — брат моей мамы. Полюбили друг друга Рубен и Арус: парень из бедной семьи, девушка — из богатой.

Вачис захлопал в ладоши.

— Увидел молодых вместе отец девушки, рассердился и велел дочери забыть о возлюбленном. Она оказалась беременной. Узнав об этом, строгий родитель выгнал ее из дому. Арус бросилась к любимому, а на пути встала мать Рубена, которая тоже была против их любви. Она обманула девушку — надменно выпалила, что сын видеть ее не желает. Бедняжка ушла из села куда глаза глядят. Как она добралась до города? Кто ей помог? Никто не знает. Сыну та женщина заявила, что девушка сбежала с первым встречным. Он тогда женился на Егине, с горя или назло. Более двадцати лет молчала обманщица, да не выдержала, проболталась невестке. Обманутый сын случайно услышал разговор, ничего не сказал, а утром не проснулся — умер от разрыва сердца.

— Ах! — обронил Вачис и покачал головой.

— Прошел год и сын Егине — Левон, поехал учиться в город, да потерялся и случайно помогла ему Арус. Она расспросила про любимого и узнала о его преждевременной кончине. Вот почему ей тогда стало плохо и ее сердце не выдержало. Такая грустная история любви моих родителей. Я узнала, что мой отец умер на год раньше мамы.