— Распустила волосы, как ведьма! Кто ты и откуда? — грозно спросил судья.

Откинув волосы назад, натурщица быстро заплела косу, оттряхнула рубашку, опустила голову — вся буквально сама покорность.

Судья минуту молча разглядывал девушку и сурово спросил:

— Как звать?

— М-м-ма-ма-ия, — пролепетала она еле слышно.

— Что? Мария? Да как ты смеешь? — судья гневно стукнул молотком по столу.

Затем он привстал и грозно ткнул в нее пальцем:

— Откуда ты родом?

Натурщица приподняла глаза и, глядя на него исподлобья, моргая, испуганно, пытаясь изобразить заику, произнесла что-то нечленораздельное, вроде:

— Ка-та-ма-на-ния.

— Что она несет? — рассердился судья и махнул рукой. Монахи посадили ее на скамью.

В душе Соны началась паника. Она никак не могла справиться с волнением и страхом, который увеличивался с каждым новым словом сурового судьи.

Строгий господин допросил молодых людей, задержанных вместе с Леонардо.

До Соны долетали лишь обрывки фраз:

… Слуга сказал, что Леонардо просил прийти немедленно.

… Я поверил, потому что он говорил убедительно, как все слуги, боялся не выполнить приказ.

… Я спросил, что случилось? Слуга ответил: вас ждет сюрприз.

… Прежде слугу не видел.

… У Леонардо раньше никогда не был. Слуга объяснил, как найти дом.

… Зашел однажды посмотреть на щит, который расписал Леонардо, кажется, для сера Пьеро.

… Леонардо удивился и сказал, что никого не посылал.

… Может быть, кто-то подшутил над нами.

В зал привели слугу Леонардо. Монах отдал главному судье кипу бумаг. Сона была уверена, что передали рисунки художника, которые он сделал в Армении.

Заикаясь от страха, юноша признался, что никуда не ходил, и весь день сидел в каморке, ожидая приказаний синьора. Эти молодые люди никогда прежде не бывали у его господина, он их раньше не видел. Эта девица — натурщица, он подал ей табурет, принес яблоко и смотрел, как художник ее рисовал, даже в присутствии сера Пьеро.

Судья казалось меньше слушал слугу Леонардо, но внимательно рассматривал рисунки.

Натурщица тщетно пыталась остановить панику в душе. Взволнованная девушка выпрямилась и устремила взор туда, где сидел Леонардо, надеясь на его помощь. Монах, сидевший рядом с ней, приподнялся, загородил ее и зло процедил сквозь зубы:

— Чего уставилась на любовника? Опусти голову, ведьма.

Главный судья поднялся и взял рисунки, все встали. Ночные судьи вышли из помещения. В зале повисла гнетущая тишина. Всем оставалось лишь сидеть на местах в ожидании решения суда.

Сона стала разглядывать помещение. На стенах висели строгие, чёрные кресты. На потолке, покрытом деревянными балками, что-то по форме также напоминало крест. Ей чудился какой-то неприятный запах. Испуганная девушка подумала, что чувствует смесь копоти, пота, страха и ненависти, буквально всё здесь было ею пропитано — стены и скамейки. Лица монахов были строгие и злые, на лицах задержанных молодых людей читалась растерянность и смятение. Лишь Леонардо оставался невозмутим и спокоен.

«Слишком много черного вокруг, — отчаявшаяся натурщица боялась вздохнуть».

Неожиданно перед взором Соны возникла картина, как эти монахи радостно тащат ее к костру. Тело девушки словно одеревенело, сердце стало наполняться ледяным ужасом. Она похолодела, пытаясь согреться, обняла себя руками, вся сжалась в комок. Внезапно теплая волна обдала ее:

«Вспомни, как мы любим друг друга».

«Леонардо, конечно, это ты, спасибо тебе».

«У тебя богатое воображение, перестань себя мучить. Успокойся и возвращайся в свой мир», — звучало у нее в голове.

Судьи совещались недолго, хотя Соне казалось, что время остановилось.

«Успокойся, — звучало у нее в голове, — ты можешь вернуться в свой мир», — Сона посмотрела на Леонардо.

Наконец, ночные судьи вернулись, присутствующие встали и снова сели на свои места.

— Суд решил: за недостойное поведение Леонардо оштрафовать! Чтобы узнать кто она и откуда родом, девицу допросить! Остальных отпустить! — громко и сурово произнес судья, и стукнул молотком по столу.

Молодые люди вздохнули с облегчением и заметно оживились. Леонардо насторожился — его беспокоила судьба возлюбленной.

— Но это еще не всё! — грозно произнес судья и опять стукнул молотком по столу.

Зал замер.

— Леонардо, — заговорил судья после значительной паузы.

Художник встал.

— К нам поступила бумага о том, что неделю назад, ты с какой-то рыжей девицей — натурщицей, удалился с места позорной казни, в то время как все добропорядочные граждане города шли на площадь. Уж не эта ли девица тогда была с тобой? — судья ткнул пальцем в Сону, она от страха отрицательно замотала головой.

— Какие важные дела заставили вас так спешно покинуть площадь? Уж не блуд ли тому виной? Суд разберется!

Старший судья встал и сделал монахам знак рукой — все встали.

Монахи, окружавшие девушку, потащили ее к двери, ведущей внутрь здания, другие послушники стали выталкивать художника и его приятелей из зала. Леонардо пытался пробиться к старшему, но помощники судей не позволяли. Главный судья жестом велел монахам не мешать Леонардо.

Когда художник подошел к главному судье, тот молча отдал ему рисунки. Сверху лежал эскиз церкви св. Рипсиме. Взгляд судьи дал понять Леонардо, что именно эта зарисовка спасла его от большего позора.

Перед взором художника мгновенно пролетели воспоминания о покупке шарфа и рассказ Соны о святой Рипсиме.

Зал опустел, Леонардо стал решительнее внушать Соне: «Успокойся, успокойся, возвращайся в свой мир». Художник был уверен, что они под надежной защитой и всё будет хорошо.

Изящная Сона пыталась сопротивляться, но ей не удавалось удержаться на месте, ведь монахи были намного сильнее ее.

— Шевелись, шевелись! Сейчас разберемся кто ты, ведьма! Мы развяжем тебе язык — у нас заговоришь! — монахи грубо волокли и кричали на нее. — Затем передадим тебя в руки инквизиции.

Монахи открыли дверь и втолкнули ее внутрь темного и узкого коридора.

У нее в голове звучало:

«Успокойся, успокойся, возвращайся в свой мир».

Леонардо ей внушал, чтобы она забыла о страхе и вспомнила о том, откуда пришла.

Стук хлопнувшей двери встряхнул девушку, ударив по нервам, она словно очнулась ото сна:

«Нужно изобразить обморок, будто от слабости подкосились ноги», — Сона упала на колени и закрыла глаза.

— Думаешь, возьмем тебя на руки? — насмешливо произнес один из монахов. Они схватили ее за запястья с двух сторон.

Путешественница во времени уже расслабилась и стала повторять про себя: «Я спокойна, спокойна, возвращаюсь домой — в свою эпоху, в мой город, на центральную улицу, пусть даже под колёса автомобилей», — отчаянно пытаясь, вспомнить улицу в ярких ночных огнях…

Свисток полицейского резанул ухо, но как же был он кстати, даже сладок.

Настойчивые сигналы автомобилей заставили Сону открыть глаза, монахи все еще держали ее за руки, но уже не тянули в разные стороны. Троица стояла посреди улицы в свете фар. Вокруг них толпился народ, к ним направлялся полицейский. Монахи растерянно озирались.

— Dove siamo? (Куда мы попали — итал.) — бормотал монах.

— Dove ci hai portato, strega? (Куда ты нас перенесла, ведьма — итал.) — бурчал другой.

— Актеры устроили спектакль на ночной улице? — посмеивались в толпе.

— Может, это новый вид искусства, — неодобрительно качали головой другие.

— Возможно, они сбежали из психушки, — серьезно возражали третьи.

Спасенная девушка вздохнула с облегчением, поднялась с колен и опустила голову.

— Что здесь происходит? — полицейский строго спросил у мужчин.

Путешественница во времени хотела избежать расспросов, решила, что сейчас самое время упасть в обморок и расслабилась. К счастью, кто-то успел ее подхватить. Сону посадили в чью-то машину. Через несколько минут она услышала знакомую сирену.