— Конечно, надеюсь, не обидели. Я пошел. Или вы всё ж присоединитесь к нашему застолью? — Армен обратился к девушке.

— Нет, спасибо, у нас свои планы.

Парень ушел. Улыбающийся художник из кармана достал купюру и протянул Вове.

— Возьми, ты у нас оплачиваешь расходы.

— Да ладно, оставь себе, — усмехнулся Вова. — У нас не принято зарабатывать на гостях.

— Мне они ни к чему.

— Вова, они ему и правда не нужны, так что возьми, пожалуйста.

Вова пожал плечами, взял купюру и положил в карман.

Сона со спутниками достигла центрального входа во двор, повернулась и кинула прощальный взгляд на храм Рипсиме.

«Спасибо, заступница! — мысленно поблагодарила святую и спустилась по лестнице».

Троице предстояло перейти трассу. Внезапно путь путешественникам перекрыл поток автомобилей.

— Чудеса продолжаются, — Сона указала на вереницу иномарок, — если мы поедем за ними, вероятно, попадем на какой-нибудь праздник.

На многих машинах красовались флаги, на которые указал Лео.

— В них едут посланцы из разных стран, значит будет интересно.

Вова пристроился к ряду иномарок. Череда автомобилей выехала из города и свернула с магистрали на проселочную дорогу.

Через пятнадцать минут пестрый кортеж достиг большого населенного пункта.

— Мы приехали в Ошакан, наверное, сегодня отмечают праздник переводчика — день Месропа Маштоца, — догадалась Сона, когда машины въехали в село.

На центральной улице стояли накрытые столы с блюдами национальной кухни, изобилием овощей и фруктов. Разные группы юношей и девушек в этнических костюмах пели, танцевали, играли в народные игры. Как все, Сона, Лео и Вова отведали угощенье, танцевали в общем хороводе.

Сона не отпускала руку Лео:

— В многолюдной толпе легко потерять друг друга.

— Раз мы приехали, пойдем к могиле Месропа Маштоца. Она расположена под храмом, точнее, церковь построили над могилой.

Когда компания вышла во двор, Сона продолжила:

— Долгое время считали, что Месроп Маштоц создатель армянской письменности. Однако древний историк Мовсес Хоренаци, который уделил много внимания своему учителю, написал, что Маштоц нашел утерянные письмена и восстановил буквы. Сей факт не уменьшает совершенных Маштоцем дел. Он вернул нам письменность, основал национальные школы, стал первым учителем и переводчиком.

Что-то привлекло внимание девушки в беседе двух мужчин. Хотя она не любила подслушивать чужие разговоры, но к данному диалогу невольно прислушалась.

— Кажется, я поверю в то, что ты говорил вчера, — заговорил первый собеседник.

— О чем речь? — спросил спутник.

— Ты утверждал, что праотец армян был голубоглазым блондином.

— Да, его звали Айк. Но почему сейчас ты соглашаешься, хотя вчера спорил со мной?

— Посмотри на троицу, стоящую обособленно. Я имею в виду двоих мужчин разного роста и девушку. Они внешне сильно отличаются от остальных и можно подумать, что тоже иностранцы. Однако европейцы так не одеваются, не исключено, что они ни разу не были в Европе. В толпе есть много светловолосых детей. Так что, возможно, ты прав. Честно говоря, высокий из них мне очень напоминает Леонардо да Винчи. Если б он жил в наше время, я бы решил, что он тайно от прессы прибыл к вам.

— Очевидно, мы видим хорошо загримированного актера, которому в кино или театре играть роль Леонардо. Похоже, он хочет привыкнуть к гриму.

— В нелепой одежде,

— чтобы выделяться в толпе и привыкнуть ко всеобщему вниманию.

— Тогда ему очень к лицу грим, — рассмеялся гость.

Лео поглаживал бороду, Сона поняла, что он слышал разговор, но ее удивила реакция Вовы, который также расслышал последние предложения, и почему-то недовольным тоном буркнул:

— Только Леонардо не хватает на сельском празднике.

— Пожалуй, нам пора покинуть весёлое собрание, — Сона направила спутников в сторону холма, возвышавшегося слева от трассы. — Мы с мамой однажды побывали в Ошакане. В нем много интересного, но я хочу показать вам то, что на меня произвело сильное впечатление.

— Левее и выше дороги простирается старое кладбище, там сохранились фамильные захоронения. Мы можем потом осмотреть часовню, хотя для Лео она слишком мала, — Сона указала рукой на низкую часовенку, выделявшуюся среди могил.

На вершину холма вела неровная и пыльная широкая тропа, не знавшая асфальта.

— Вот зачем я вас привела сюда, — гордо заявила Сона, когда они взобрались на возвышенность. — Посмотрите вокруг и в даль, вы не найдете другой высоты, откуда можно увидеть сразу всё, что есть в долине между горами: Арарат и Арагац. Не зря место называется Дити-Конд (Наблюдательный холм). Здесь сохранились остатки древнейших жилищ и циклопической крепости, сложенной из огромных глыб. Сейчас камни засыпаны землей — законсервированы археологами. Издревле холм имел важное значение, отсюда можно было заметить скопления людей, точнее, войска, их перемещение во всей равнине. Прямо перед нами Арарат, за спиной — Арагац. Смотрите, слева раскинулась столица, а правее нее мелкие города — можем крутиться вокруг своей оси и рассмотреть населенные пункты. Нам повезло с погодой — ясная, безоблачная.

Путешественники спустились к внедорожнику, купили продукты.

— Вова, пожалуйста, от перекрестка поверни налево, мы быстро посмотрим один памятник, — попросила Сона, когда они ехали по селу.

В низине правее дороги стояла церковь.

— Подъедем поближе к ней, обратите внимание, как стремительно церковь уменьшается в размерах. Ее называют Манканоц (детская — арм.), такую маленькую церквушку еще поискать. Однако я не затем хотела привести вас сюда.

Сона повела спутников к памятнику:

— Перед вами так называемая ‘Колонна Морика’, установлена Византийским императором Маврикием около 600 года. По одной из версий император поставил стелу в ознаменование победы над армянами, а по другой — Маврикий (в Армении известен как Морик) был родом из Ошакана. Местные жители считают столб надгробьем императору или его матери. Вторая версия кажется правдой, иначе почему она до сих пор стоит? Если вспомнить, что армянские наемные войска служили в Египте, то почему бы не быть полководцу армянину в Византии? Римские воины воевали тогда с армянами, хотя кое-кому удалось завоевать девушку без оружия, — Сона с улыбкой смотрела на Лео.

— Hai vinto il mio cuore, credo per sempre (Ты завоевала мое сердце, думаю, навсегда — итал.), — неожиданно громко произнес Лео, с улыбкой глядя на Сону, — cara, hai vinto un aquilone (голубка, ты победила коршуна — итал.).

Ее смутило признание художника, она покраснела и заморгала глазами.

— Латынью хвастает, подумаешь, — сердито пробормотал Вова и направился к внедорожнику.

Лео подал руку девушке, она протянула — свою. Так, взявшись за руки, парочка пошла к джипу. Лео улыбался, Сона выглядела смущенной, Вова нервничал.

Путешественники отправились дальше в сторону гор.

— Вова, спроси у кого-нибудь дорогу к монастырю Тегер, — попросила Сона.

— Я очень хорошо знаю здешние места с тех пор, как стал ходить на Арагац, — нервно выдал Вова, — просто знаниями не хвастаю, не то что некоторые.

— Извини, я не знала о твоем увлечении альпинизмом.

Вдали показался монастырский комплекс.

— Тегер — в просторечье Дгер. В него входит купольная церковь Св. Богородицы (Сурб Аствацацин) и притвор. Построенный из темно-серого базальта монастырь отличается строгими формами и отсутствием декоративных элементов. На кровле притвора в северо-восточном и северо-западном углах построены две купольные часовни, — пояснила Сона, когда они подъехали к монастырю, и призналась:

— Я очень устала.

— Ты немного поспи, а мы погуляем, — Вова остановил машину чуть в стороне от дороги.

Сона легла на заднем сиденье, запасливый водитель откуда-то достал плед и укрыл ее.

Вова решил, что наступил подходящий момент, чтобы поговорить с Лео начистоту. Неожиданно их путь к храму преградил микроавтобус, из него стали выходить люди, говорящие на разных языках. В таком тихом месте парень не ожидал встретить туристов. Среди них оказался гид, который начал увлеченно рассказывать о монастыре, так что даже Вова заслушался.