Узнавание было стремительным и ошеломляющим.

— Так ты… — начал полуэльф, но закончить фразу ему помешало хлопанье крыльев, перемежающееся с немелодичными криками, и радостный возглас.

— Макалауре! — радостно закричала одна из закутанных в плащ фигур, на ходу откидывая капюшон. — Глазам не верю! Ты все-таки здесь!

Маглор побледнел и, стремительно обнажив меч, начал пятиться от приближающегося к нему ужаса.

— Уходи прочь, темная тварь! — закричал он.

— Э… — вмешался Предводитель, бросая твари лембас и тоже открывая лицо. — Кано, ты что? Это же мы, твои братья!

— Мои братья УМЕРЛИ! — в голосе Маглора зазвучали истерические нотки.

— Да, но…

— А может быть, к Властелину его? — заговорил прежде молчавший назгул. — Это ведь он у нас специалист по… — и кольценосец красноречиво покрутил пальцем у виска.

— Вот сам ты… то самое, нежить! — возмутился Макалауре.

— Можно подумать, тебе в первый раз это слышать, чокнутый феаноринг, — взъярился назгул. Теперь еще двое из Девяти взялись за мечи, а третий, не принимавший участия в споре, встал между ними.

— Братья мои, мир, дружба и Мордор навечно! — сказал он. — Ну зачем вспоминать старые распри?

На это все четверо спорщиков, включая Макалауре, ответили: «Это он начал!»

— Как же я люблю своих родственников, — вздохнул миротворец и наконец-то обратил внимание на застывших в немом ступоре близнецов.

— О! А вы, часом, не братья королевы Арвен? У эльдар рождается не так много близнецов.

— Да, это мы, — отозвался Элрохир.

— Маглор, твои приемные внуки, — съязвил один из пришельцев.

— Братик, заткнись, — беззлобно ответил назгул-миротворец. — А вас, ребятки, я представлял себе как-то… внушительнее.

— Это еще почему?

— Вы уже знаете, что ваша сестра чуть не утопила нашего Короля-Чародея? — двое из четырех назгулов при этих словах почему-то захихикали. — Я всего два раза в жизни видел, чтобы он был так ошарашен. Первый раз — когда, пройдя через Льды, обнаружил, что его брат вероломно преставился, а второй — когда полетел на лихом скакуне бить Морготу физиономию и это вдруг получилось! С помощью Манве, к слову, но это детали. Так вот, глядя на то, как дочка Элронда искупала нашего Короля, мы гадали, какие же у него сыновья.

— Топить предводителя сильного и откровенно недружественного государства не слишком умно, — сказал Элладан.

— У сестренки сработал рефлекс, — добавил Элрохир.

— Ладно, — вздохнул назгул. — Пусть Властелин разберется.

— Да кто вы такие?! — взвыл Маглор.

— А ты что, не видишь? — отозвался грубый назгул, тоже откидывая капюшон. Остальные последовали его примеру, являя взгляду типично эльфийские уши, волосы и физиономии. С некоторым трепетом Элладан понял, что их с братом окружает пятеро высоких (в буквальном смысле) нолдор.

— Я вижу, кем вы кажетесь, — ответил Маглор. — Но такого не может быть!

— Не веришь, что нас выпустили из Мандоса после Дориата? — сузил светлые глаза очень красивый, даже по меркам эльдар, нолдо с серебристой шевелюрой.

— Пусть он вспомнит что-то из прошлого, — одновременно с ним предложил другой, с прямыми каштановыми волосами и не характерным для бледных нолдор румянцем на щеках, — например, как они с Майтимо потеряли меня в Аманском лесу. Паразиты!

— Твой худший враг — старший брат, — кивнул головой первый эльф, осуждающе глядя на Маглора. — Даже не верю, что я когда-то разбил нос Финдекано за право сидеть у тебя на коленях, Макалауре.

— Зато ты потом так глазом светил две недели, — вмешался назгул-миротворец, — что ламп Феанаро не требовалось.

— Вы и правда вернулись? — Маглор убрал меч в ножны и нерешительно потрогал братьев за плечи. — Но Эру… почему вы — назгулы?

— Это долгая история. Пошли, по дороге все объясним.

— Итак, Властелин у нас есть, — Намо довольно потер руки и поудобней устроился на троне. — Остались назгулы.

— И где ты возьмешь назгулов, брат? — скептически спросил Ирмо. — Ты едва одного эльфа уговорил, да и то — Финарато.

Уговаривал короля Фелагунда в основном Манве, причем в выражениях: «Нам очень нужно, чтобы ты спас несчастный отсталый народ из-под ига невежества и дал ему образование, культуру и медицину», — но Намо благоразумно решил про это не упоминать и сказал другое:

— Пусть теперь Финрод всех уговаривает. Властелин он или нет?

— Коварно, — оценил замысел Владыка Грез. — А ты не подумал, где он будет искать подчиненных?..

— Очевидно, среди родни. Я намекнул ему на возможную отработку последствий неразумно данной клятвы…

— …и друзей, если ему потребуется именно каноническая девятка назгулов.

— Гм… пожалуй, я кое-что не додумал…

— Я принес список, Владыка! — король Фелагунд, лучащийся энтузиазмом сеять доброе в Мордоре, чуть не заставил Валар поморщиться — признак особо плохого предчувствия.

— Гм… хм…о, вот как! — комментировал Намо, читая строчку за строчкой. Ирмо, глядя в список через плечо брата, уже на втором имени прикрыл рукою глаза, послав Мандосу в осанве: «Бедное Средиземье».

— Финарато, ну я понимаю, зачем здесь Финдекано, — сказал Намо. — И короля Нолофинве готов сразу одобрить, у него холодная голова. Тьелперинквар… ну ладно, признаю, что он хорошо знает матчасть. Но темная троица феанорингов?! Я бы их даже в Валинор больше не выпустил!

— Особенно в Валинор, — вмешался в разговор Ирмо. — Я первые сто лет их жизни считал, что у них одно имя на троих, и звучит оно: «Феанаро, забери это бедствие от моего дома!»

— Ага, — мрачно подтвердил Намо Мандос. — Но поскольку их было трое, то на одного рук всегда не хватало… и хорошо, если не на Туркуфинве. Это не эльфы, а просто ходячая катастрофа!

— Вот именно, уважаемый Владыка. В них много энергии, так давайте направим ее на благие дела, — ответил Финрод.

— Да ты, я смотрю, оптимист, — пробурчал Намо.

«Это он, между прочим, сейчас об Империи Тьмы говорит», — язвительно заметил Ирмо в осанве. Намо с трудом подавил желание обратиться к Эру и вместо этого решил, что, если проект пойдет как-то не так, он запрется в самой дальней части чертогов вместе с Феанором. И туда точно никто не посмеет войти!

— Ну, ладно, допустим, — сказал он, глядя на эльфа. — А почему Турукано?

— Он лучше всех строил укрепленные крепости. Пусть сделает неприступным и новое королевство.

Глаза эльфа, которого все Средиземье знало под именем Финрода Фелагунда, в этот момент были ясными и очень правдивыми.

— И что, все согласны? — переспросил его Владыка Судеб. После того как от «чести» вести орков к свету отказались и Мелькор, и Саурон, несколько заинтересованных добровольцев были для Намо чем-то из области сказок.

— Они согласятся, — голос Финарато был тверд, а убежденность в своей правоте вполне заразительна.

— Но их всего семь. А нам нужно девять.

«Пожалей Средиземье, Намо! — произнес в осанве развеселившийся Ирмо. — Девять нолдорских принцев с их светлыми мыслями оно просто не переживет».

— Два места в Девятке пока что не заняты, — ответил Финарато. — Мои родные братья, увы, не хотят в Средиземье. Они погибли очень быстро и не успели привязаться к землям за морем. К тому же у них теперь семьи. Отец правит нолдор Амана, ему не до орков. Майтимо, помня его плен в Ангбанде, я звать не рискнул, Макалауре пропал много лет как, а близнецов-феанорингов отвергли вы сами…

— После их экскурсии по Мандосу для новоприбывших? — Намо вспомнил картину, которую застал, вернувшись в Чертоги вместе с Манве и Финарато, и с трудом подавил желание закрыть ладонью лицо. — Да из-за этих поганцев и их крайне альтернативного взгляда на историю Средиземья мне в глаза Манве смотреть стыдно.

— Уверенность Манве в своем превосходстве над эльфами стерпит и не такое, — ответил Ирмо.