На ступеньках церкви беспокойно переминается с ноги на ногу Эмерей, одетый в красивый черный костюм, а по обе стороны от него стоят мальчики, облаченные в точные копии папиного одеяния. Они такие потрясающе красивые, что у меня сердце замирает от восторга. Мои мужчины, все трое мои. Сердце наполняется любовью и нежностью, а глупая тревога исчезает бесследно. Права была Зоуи. Вот он, мой жених, мой муж, мой единственный. Мои дети. Моя семья.

Экипаж останавливается. Решительно открываю дверцу и выхожу из кареты на встречу своему счастью и своей судьбе.

Ко мне подходит Риган, исполняющий обязанности шафера, и подает руку, чтобы подвести к неподвижно стоящему жениху. Но я ничего и никого сейчас перед собой не вижу, кроме моего дорогого Тео. Восхищение в его глазах, любовь и нежность — все, что сейчас имеет значение.

Когда его пальцы смыкаются вокруг моей ладони, по коже словно пробегает электрический разряд, и замирает где-то в груди, легким щекочущим чувством.

— Ты потрясающе красива, — шепчут его губы, почти дотрагиваясь до чувствительной кожи возле уха. — Я так скучал, Жени.

Мои щеки заливает краской, и я, застеснявшись, опускаю ресницы, но все же нахожу в себе смелость прошептать в ответ.

— Я тоже безумно скучала.

— Мне кажется я больше, — качает головой мой будущий муж, и меряет меня таким взглядом, что я краснею еще больше, хотя казалось бы куда.

— Я тебя люблю, — внезапно подняв голову, тихо говорю. Почему-то в этот момент мне кажется очень важным сказать ему эти слова. Именно перед тем, как мы переступим порог храма, чтобы дать брачные обеты.

— И я тебя, — не сдержавшись, легонько целует меня в губы Теодор.

А в следующую секунду громкий крик, словно острым ножом разрезает окружающую нас тишину.

— Именем короля! — гаркает одетый в гербовые доспехи стражник, заставив всех замереть каменными изваяниями. — Лорд Эмерей вы обвиняетесь в похищении Леди Эванжелины Хендрик, урожденной Реглей. И королевским приказом мне поручено добровольно либо силой забрать вышеупомянутую леди в лечебное заведение по просьбе ее официальных опекунов, лэрда Лейтона и леди Даниэллы Гланвил.

Я не сразу понимаю, что тут делает этот представительный господин, облеченный властью, о какой такой лечебнице он говорит, и почему моими опекунами вдруг оказались Лейтон и Даниэлла.

— Тео? — непонимающе оборачиваюсь к жениху, но все его внимание приковано к говорящему и стоящим за его спиной вооруженным стражникам.

— Крев, ты что-то путаешь, — качает головой Эмерей, крепко сжав мою руку. Судя по всему этот грозный военачальник ему довольно-таки близко знаком. — Лейтон официально отказался от опекунства в мою пользу. У меня даже документы есть, правда в Айнвернисе. К тому же Эванжелина полностью вменяемая совершеннолетняя особа, которая сама за себя отвечает. Доктор Куинкей это подтвердил соответствующей выпиской из лечебницы. Мы закон не нарушаем.

Мужчина напротив мрачнеет, переглядывается с остальными стражниками.

— Теодор, — опускает он оружие. — Я тебе верю. Но Лейтон подал жалобу королю, что ты угрозами и шантажом у него потребовал отказ. Куинкей подтвердил и отметил, что леди Эванжелина страдает глубоким психологическим расстройством и полностью невменяема.

От несправедливых обвинений в груди поднимается возмущение. А еще становится до боли обидно. Что обо мне подумают люди, которые стали моими друзьями, которые меня поддерживали и помогали? Я чувствую, как жар стыда заливает щеки

— Его величество Яков решил разобраться, — между там продолжает страж. — Он помнит твои заслуги перед короной, но на первом месте интересы девушки. Мы должны ее забрать до выяснения обстоятельств.

Рядом сдавленно охает Лина, Зоуи хватается за сердце, а Риган, как будто невзначай становится с другой стороны от меня. Ошеломленно хлопаю глазами, переваривая информацию. Вот же гады эти родственнички. И если Эва испытывала к сестре какие-то теплые родственные чувства, то у меня они отсутствуют напрочь.

— Я лично обследовал Эву, — подает голос доктор Эшли. — Нет у нее никакого расстройства.

С благодарностью смотрю на своего нового защитника.

— Док, вот лично и засвидетельствуешь это его величеству, — разводит руками Крев, по-видимому, с ним он так же близко знаком, как и с Теодором. — Мое дело маленькое — доставить девушку туда, где ей необходимо быть.

Я уже открываю рот, чтобы возразить, но Теодор легонько пожимает мою ладонь, прося помолчать. Кидаю на него осторожный взгляд и замечаю легкий кивок, подтверждающий мою догадку. Ладно, помолчим.

— Крев, ты же понимаешь, что она никуда не поедет, — с нажимом произносить граф, и я непонятно как оказываюсь у него за спиной.

Только сейчас позволив себе оглядеться, с изумлением понимаю, что большинство гостей и уличных зевак расступились, поспешив убраться подальше. Детей с подачи Зоуи забрала Илин, скрывшись в помещении церкви. На ступенях остались только я, Теодор, Риган и Лина вместе с экономкой.

— Тео, будь благоразумен. Мы забираем Эванжелину не дольше чем на несколько дней. Пока ты подашь прошение королю, — увещевает его мужчина. — Ты же знаешь Якова, он быстро во всем разберется. Девушке ничего не угрожает.

Я нервно сглатываю, вспоминая стены лечебницы, фанатичный блеск в глазах Куинкея, и смутную тревогу, которая на задворках сознания криком кричит, что живой и здоровой я оттуда не выйду. Иначе, зачем Ловару, которому до недавнего времени было наплевать на сестру собственной жены, теперь требовать меня обратно? Подозрения о том, что он что-то пронюхал о камне, слишком очевидны.

Испуганно смотрю на побледневшее лицо Эмерея, на его плотно сжатые губы, и на секунду мне кажется, что он меня отдаст, отправит с этим грозными воинами, ведь, все, что от меня требовалось, я выполнила.

Сердце сжимается в тревоге, я прижимаю ладонь к груди, прямо к тому месту, где оно испуганно бьется под тонкой кожей прикрытой белоснежным атласом свадебного одеяния. Нет, мой Тео не такой, не может он так поступить. Он меня любит. А еще он, так же как и я догадывается, зачем я нужна Лейтону.

— Нет, Крев, она останется, — твердо произносит граф. — Ты даже и не представляешь, о чем просишь. То, что видно на поверхности, это лишь вершина айсберга. Я благоразумен, и мое благоразумие подсказывает мне защищать свою семью.

— Пойдешь против воли короля? — поднимает брови старый вояка.

— С Яковом я как-нибудь разберусь, — дернув плечом, отвечает Теодор. — А семья это то, что не предается.

Два стражника, стоящие по бокам от Крева, как подкошенные падают на землю со спутанными зелеными лозами ногами. Я уже видела эти лозы. Там, на опушке перед древним храмом драодов. А еще два кидаются к нам, обнажая оружие.

Я невольно вскидываю ладони в привычном уже жесте и с мрачным удовлетворением ощущаю бегущие по пальцам мурашки. Думаю этих двоих я вполне могу замедлить, нужно только, чтоб они поближе подобрались. Я ведь до сих пор не знаю, каков радиус действия моих способностей. Вот-вот, еще совсем чуть-чуть и я смогу, я их достану. Зуд в ладонях становится нестерпимым, я уже чувствую свою силу и чувством облегчения, освобождаю рвущийся дар. Но… ничего не происходит. Совсем. Глухое разочарование и недоумение проступает на моем лице. А наперерез стражникам кидаются Теодор и Риган. Полностью безоружные.

Нет, я точно не могу допустить, чтоб кто-то из них пострадал! Но мужчины и не думают приносить себя в жертву. Они действую настолько синхронно, словно братья-близнецы и ловко обезоруживают двоих стражников, которые, лежа на земле, с умильным изумлением взирают на своих противников. Но если бы было все так просто.

Подмога не заставляет себя долго ждать, и спустя несколько секунд стоя спиной к спине, Риган и Тео оказываются окруженными еще пятеркой воинов.

— Не слишком много ли стражи для транспортировки одной маленькой девушки, а Крев? — издевательски поднимает брови Эмерей.