Радостно улыбаюсь и тоже склоняюсь над иллюстрацией в журнале, которую мои собеседницы уже во всю обсуждают.

— Нет, — качаю головой, увидав платье, на котором остановился их выбор. — Оно бесспорно красивое, но больше тебе подходит, Илин. Мы тут оставим закладочку, ибо интуиция мне подсказывает, что к этой страничке мы еще обязательно вернемся, а я уже увидела, какое хочу.

Дамы отрываются от своего спора и удивленно смотрят на меня, пока я листаю страницы в поисках наряда, который заметила краем глаза еще в самом начале.

— Вот! Я хочу такое, — наконец найдя нужную иллюстрацию, показываю на выбранную модель.

— Но, Эва, на нем же почти нет кружев, — удивляется Илин. — И бантов, и лент, и узоров.

— И рукава длинные. Может, хотя бы предплечья открыть? — поддакивает Зоуи.

— Над открытыми предплечьями я подумаю, но все остальное оставим, — мягко заявляю, закладывая и эту страничку, чтоб не потерять.

Платье мне нравится очень, как и приглашенная модистка, которая будет им заниматься. Несмотря на то, что меня ежедневно гоняют на примерки и приходится стоять довольно-таки долго в неподвижной и неудобной позе, пока мадам Райе со своими помощницами подгоняют по фигуре наряд, я результатом более чем довольна. Хорошо хоть для туфель понадобилось лишь единожды снять мерку, а потом я уже получила готовую потрясающе красивую обувь. Снежно-белые, украшенные жемчугом лодочки сверкают не хуже, чем хрустальные башмачки у Золушки. Да я себе сама напоминаю эту Золушку, особенно, когда на последней примерке меня уже облачают в почти готовый наряд и обувь.

Большое зеркало отражает сказочную принцессу, а не обычную девушку. Я настолько довольна своим образом, что, не сдержавшись, на радостях обнимаю всех, кто работал над моим платьем. И не только им. Для свадебного наряда отдельно еще шилось белье, чулки и подбирались украшения.

— Ой, — качает головой мадам Райе. — Лэрд Эмерей будет в восторге. Вы как куколка в этом наряде. Фея!

Удовлетворено улыбаюсь, но в последнее время мы так мало видимся с Теодором, что упоминание о нем невольно навевает легкую грусть. Я безумно скучаю, и теперь даже представить не могу, как жила до этого без него. Но что поделать, подготовка к свадьбе лично у меня забирает прорву времени, а у него кроме этих хлопот еще есть дела, не терпящие отлагательств. Тут уж, положа руку на сердце, могу с уверенностью сказать, что мой муж отчаянный трудоголик и экспериментатор. А еще и скрытый… романтик. Ибо разве не романтично от него получить в подарок собственноручно вырезанную им деревянную игрушку в форме кареты.

Воспоминания об этом событии даже сейчас заставляют меня улыбаться.

— Карета? — скрыть удивление у меня не получается ну никак. Озадаченно верчу в руках резную игрушку, невольно восхищаясь мастерством, с которым вырезанные мелкие детали, изящные украшения на крыше и дверце, до мельчайших подробностей повторен графский герб.

— Карета, — целует меня в нос, улыбающийся Эмерей. — Я просто не могу забыть выражение твоего лица, когда ты ее впервые увидела. — У тебя был такой потешный вид, словно ты не знаешь, что лучше сделать — упасть в обморок или прибить меня на месте.

— О, да, — принимаюсь хихикать, прижимая к груди поделку. — Я тогда решила, что ты извращенец, который находит удовольствие похищение людей и переодевание их в одежду прошлого века. А тут еще и транспорт такой. Я тогда первое, что подумала, ну, кроме того, что тебе тоже не помешает помощь врача, что из кареты выпрыгнуть будет легче и сбежать от тебя.

— Не сбежала… — зарывается носом мне в волосы Теодор и целует в макушку, крепко прижимая к себе.

— Не сбежала, — безропотно соглашаюсь, наслаждаясь минутами близости.

— А теперь и подавно не сбежишь, — удовлетворенно говорит этот собственник.

— А теперь и не нужно. Я ведь дома…

Утро выдалось солнечным и теплым. Последний день лета радует прекрасной погодой и как нельзя лучше подходит для такого знаменательного события, как свадьба. Только вот Зоуи тревожно ворчит, сетуя, что лучше бы дождь. Говорят, непогода в день свадьбы на счастье. Я верить в это не хочу и беззаботно отмахиваюсь от подобных заявлений. Ну, честное слово, зачем омрачать праздник глупыми предрассудками?

Меня наряжают всем скопом и по традиции вручают все необходимые атрибуты для удачной семейной жизни: Лина прикалывает булавкой к рукаву маленькую веточку синих колокольчиков, Илин вручает новый кружевной платочек, а Зоуи со слезами на глазах закалывает волосы старинным ажурным гребнем, украшенным россыпью прозрачных камешков. Я в драгоценностях не разбираюсь от слова совсем, но что-то мне подсказывает, что эта вещь безумно дорога.

— Какая же ты красавица, — утирает слезы экономка и легонько, чтоб не помять уже прикрепленную шпильками длинную фату обнимает. — Принцесса.

Мы дружно берем со стола хрустальные бокалы с игристым легким вином и осушаем их, после, разбив на мелкие осколки, как гласит традиция. А потом выходим из моих покоев.

Теодор уже должен ждать меня в церкви, и я отчаянно волнуюсь перед предстоящей церемонией. Внезапно приходит в голову мысль, что я сплю, и это все мне снится. Настолько все хорошо и радужно, что разум отказывается верить. А вдруг я все еще там, в том страшном лесу перед капищем, Тео по-прежнему сражается с жуткими тенями, а я лежу в беспамятстве на земле, свалившись с лошади.

От подобных мыслей по коже пробегают мурашки, и я встряхиваю головой, чтоб их отогнать. Нет, такого просто не может быть. Не могла я это все себе придумать, слишком много деталей, слишком много подробностей для бессознательного бреда.

Спустившись по ступенькам, мельком заглядываю в зал, где уже все подготовлено к праздничному обеду.

Приглашенных гостей у нас не так уж и много: ближайшие соседи, несколько знакомых Теодора еще со времен учебы, с моей стороны никого. Может это не очень правильно ─ не звать родную сестру с мужем на собственную свадьбу, но мне даже в голову не приходит отослать им приглашения. Ведь по правде эти двое мне никто. А уж после того, что Лейтон сделал с бедняжкой Эвой, то бишь продал ее пожилому сластолюбцу, чтоб выкупить свои долги, и подавно не возникает желание видеть сих людей в день, который должен быть самым счастливым в моей жизни.

У подъездной дорожки меня уже ждет графская карета, украшенная лентами и бантами, запряженная двойкой белоснежных лошадей. И где только таких взяли? В нашей конюшне я не видела подобных скакунов.

До церкви ехать не больше десяти минут, и всю дорогу я не могу отделаться от ощущения непонятной тревоги и нереальности происходящего. Словно это все декорации в какой-то непонятной игре.

На моем лице счастливая улыбка, от которой уже болят скулы, рядом расчувствовавшаяся Зоуи, Илин, исполняющая роль подружки невесты, и Лина, которая все время что-то на мне поправляет и разглаживает, дабы ее хозяйка была безупречной на церемонии. А у меня на сердце лежит скрученная в клубок гремучая змея, которая время от времени поднимает голову, задумываясь, не укусить ли побольнее эту слишком счастливую особу.

— Дорогая, что случилось? — берет мою руку в свои ладони проницательная Зоуи. — Я же вижу, что тебя что-то тревожит.

— Не знаю, — задумчиво прикусываю губу, забыв о краске не ней. — У меня такое чувство, что все это не со мной творится…

Беспомощно смотрю на экономку, не зная как понятливее объяснить собственные ощущения.

— О, знакомое чувство, — улыбается женщина. — Я тоже до последнего не верила, что замуж выхожу. Пока клятвы не произнесла. Это нормально. А когда увидишь Тео, всю неуверенность как рукой снимет. Он такой потрясающий жених. Я в первый раз не видела свадьбу своего мальчика, да и какая там свадьбы во время боевых действий, но теперь то уж полюбуюсь всласть.

Женщина снова принимается вытирать платочком слезы счастья, а я выглянув в окно, замечаю, что мы уже подъезжаем к храму.