– Не суетись, Володя, – ответил ему кладовщик, – присядь к нам в машину, разговор есть.

Селиванов заскочил на заднее сиденье автомобиля.

– Извини меня, брат, – начал пассажир с золотыми зубами, обернувшись назад к Селиванову, – Я знаю, ты на меня обижен. Тебя на деньги из-за меня кинули. Я готов тебе их вернуть. Жора – честный фраер.

Золотозубый продолжал улыбаться, открыто и по-отечески, глядя Селиванову в глаза. Его взгляд излучал доброжелательность, в которую невозможно было не поверить.

– Я верну тебе деньги, – продолжал он, – я даже помогу тебе заработать намного больше. Ты славный парень и я хотел бы, чтобы ты стал моим другом. Не сердись на меня.

Он протянул Селиванову руку.

Синяя от наколок рука с изуродованным коротким мизинцем цепко схватила Вовкину ладонь.

– Я слышал у тебя какие-то неприятности. Тебе срочно нужны деньги? Жора всегда готов помочь. Ты всегда можешь обращаться ко мне. Я нежадный и мне нужны такие парни, как ты. У меня сегодня работа для тебя есть. Слушай меня внимательно.

Улыбка исчезла с лица Жоры, и его глаза сверкнули таким холодом, что Вовка на миг оцепенел. Жора продолжал пристально смотреть Селиванову в глаза, и взгляд этот обладал невероятной гипнотической силой. Этого человека невозможно было ослушаться, ему нельзя было возражать, он полностью завладевал волей и разумом собеседника.

– Слушай меня внимательно, – повторил он, – сегодня в четыре утра ты обесточишь склады. Просто выруби автомат. Вся сигнализация перейдёт на резервное питание. Ты прекрасно знаешь, где находится аккумулятор. Просто скинь с него клемму. Как будто, так и было, мол, забыли нацепить. Потом ты пойдёшь к себе на пост, возьмёшь бутылку водочки, хорошей закусочки и выпьешь за моё здоровье. Очень тебя прошу. Выпей за меня, пожалуйста. Выпей и поспи спокойно, потому что теперь у тебя начнётся новая жизнь. Настоящая, фартовая.

Селиванов смотрел на Жору, как лягушка смотрит в глаза застывшему над ней удаву.

– Что ты так на меня смотришь, братишка? Ах, да! Водочки не на что купить. Вот, держи, брат.

С этими словами Жора достал полиэтиленовый пакет, набитый пачками денег, и небрежно бросил на колени Селиванову несколько толстых пачек рыжих купюр, перетянутых резинками.

– Ты, малец, таких денег в глаза никогда не видывал. И не увидишь на этой работе за всю жизнь. Будешь у меня теперь работать. Через месяц на собственной машине будешь ездить. Через полгода квартиру купишь – понял? Сделаешь всё, как я сказал. Потом я сам тебя найду. Бывай.

Селиванов сгрёб дрожащими руками пачки с купюрами и, набив ими все карманы, вышел.

Лишь оставшись один на холодном осеннем ветру, он вдруг понял, что произошло. Вызвать полицию? Нет, звонить директору, пусть он решает. А если и директор с ними заодно? Они не простят мне этого. А чем я рискую? Скажу, что автомат вырубился сам. Про клемму на аккумуляторе я ведать не ведал. Напился – потому что устал и холодно. А если даже и рискую? Это ведь ради Аньки. Неужели этих деньжищ не хватит?

Наутро смертельно пьяный Селиванов спал, накрывшись бушлатом в своей сторожке. Десять новеньких самосвалов бесследно растворились на просторах страны.

На этот раз Вовку к начальникам не вызывали. В компании начался такой переполох, что в первые часы про него просто забыли. Приехавшие на склад полицейские просто попросили никого никуда не уходить. Селиванов около часа просидел в ожидании «казни», после чего просто спокойно ушёл. Так и не дождавшись, когда им займутся.

Все деньги он принёс домой. На удивление Генка вовсе не был этим обескуражен. Он тут же проявил свою практичность и, для надёжности всё пересчитав, молниеносно исчез с деньгами.

Весь день Вовка мучился головной болью и находился почти в бреду. Под утро они с Войцеховским решили, что теперь через знакомого администратора клуба необходимо разыскать Аню. При встрече с ней они полагали на месте решить, предоставить ли ей самой, выпутаться из беды с их финансовой помощью, или же полностью взять на себя её вызволение.

Пока Генка занимался организацией необходимых встреч и прятал деньги, бюрократическая полицейская машина начала набирать обороты и за Селивановым пришли.

Поскольку в отличие от всех остальных сотрудников склада он, вопреки требованиям полицейских, покинул место происшествия, а также, приняв во внимание, что место регистрации Селиванова не совпадает с местом фактического проживания, ему, на всякий случай избрали мерой пресечения арест на два месяца.

Первые дни, проведённые в следственном изоляторе, были для Селиванова крайне тяжелы. Полное отсутствие информации о родных. Постоянные бестолковые допросы. Кто вырубил электричество? Кто знал о резервном питании сигнализации? Почему ничего не слышал и не видел? Кто приезжал смотреть самосвалы в последние дни? Почему именно в этот день был пьян непьющий охранник? Всё это повторялось изо дня в день. Селиванов отвечал, что ничего не помнит и ни словом не обмолвился про Жору.

Вовка не знал, стоит ли ему рассказывать сокамерникам о знакомстве с Жорой. Как передать ему просьбу о помощи. Он всё ещё верил в честность вора и надеялся на него.

Через некоторое время стало легче. Сообщили о скором свидании с матерью, которая приехала в Питер. Значит, кто-то ей сообщил. Впрочем, может быть, сообщили органы.

– Здравствуй, мама. Видишь, как вышло. Ты, наверное, уже всё знаешь. Я только из-за Ани. Впрочем, я ничего не делал. Я уже рассказал следователю всё, что знал. Не понимаю, почему меня держат.

– Я ничего не знаю и не хочу знать. Ты здоров, и это – главное. Войцеховский привёз домой Аню. Она устроилась работать на птицеферму. Говорит, что учиться в университете ей не понравилось. Глупость там одна. А за птицами она ухаживает с радостью.

Мама попыталась улыбнуться, но глаза её были по-прежнему тревожны.

– Я за неё теперь не боюсь, – продолжала мама, – только за тебя переживаю. Но ты знай – я вытащу тебя отсюда! Запомни. Чего бы мне это ни стоило. Я вытащу тебя!

Селиванов судорожно вцепился в прутья решётки.

– Это уже неважно, мама. Только передай Ане, что я её очень люблю.

– Всё будет хорошо. Меня сегодня встретил здесь около проходной какой-то человек. Представился Георгием Ивановичем. Сказал, что твой хороший знакомый. Он говорит, что по твоему делу нанял сильного адвоката, и скоро ты будешь на свободе.

– Я не знаю, о ком ты говоришь, мама.

– Мне не понравился его взгляд. Когда он улыбнулся мне своими золотыми зубами, мне показалось, что это сам сатана. Я такая дура необразованная. Прости меня, сынок.

Через две недели Вовка был уже в Чёрном Яре. Он шёл по свежему только что выпавшему снегу, сквозь белизну которого поглядывали ярко-жёлтые кленовые листья. Лужи вдоль дороги прихватило за ночь тоненьким ледком, в котором переливалось радугой низкое осеннее солнце.

Селиванов подошёл к водопроводной колонке и потянул вниз толстую чугунную ручку. Мощная струя ударила разлетающимися во все стороны и сверкающими на солнце брызгами. Ноги моментально стали мокрыми. Вовка невольно улыбнулся, испытав знакомое с детства ощущение. Он набрал ледяной воды в ладонь и умылся.

Растекающиеся от колонки потоки воды уносили в сточный колодец красный, с тонкими прожилками, кленовый лист.

– Погоди, браток. Сейчас я вытащу тебя отсюда. Вот ты, какой красивый. Давай-ка ещё поживём, – Вовка разгладил на ладони красный кленовый лист и бережно спрятал его в карман.

Селиванов радовался. А вместе с ним радовался и сам Чёрный Яр. Ведь его население впервые за долгие годы увеличилось на целых два человека.

– Да, ещё поживём, – прошептал Вовка, бодро шагая по первому снегу.

Он ещё не слышал, как позади него, тихо шурша шипованной резиной, осторожно крадётся черный «Мерседес» Жоры.

Золотая коронка блеснула на солнце. Синяя от наколок рука небрежно швырнула окурок на мостовую Чёрного Яра.

Как у молодых всё просто. Вот и моя развесёлая дочурка церемоний не признаёт. Привела домой подругу, а потом вспомнила, что срочно в институт надо съездить, а вечером – на концерт. «А вы тут мою подружку пока развлекайте. И не забудьте, у неё вечером поезд до Москвы. Неплохо бы её до вокзала подкинуть». Всё бы ничего, только вот подружка родом из Чили и русского не знает совсем. Её английский не спасает, потому что я в школе французский изучал, да и было это в прошлой жизни. Весь вечер общаемся с помощью «Яндекс-переводчика». Короткими простыми фразами.