— У меня украли дарьё, хорошая моя. И ее надо вернуть. Иначе мне будет плохо. Точнее, будет еще хуже. Запоминай запах, — Фарата повернула голову на бок, внимательно слушая и следя умными глазами. Получив задние, обнюхала предложенную вещь и сердито зарычала. Думается, это была реакция на осевший аромат сонного газа, — Не вредничай, другого все равно нет. Запоминай и будем искать. Найдёшь- познакомишься со своей хозяйкой.

Фарата задумалась, и, развернувшись отправилась прямо к шаттлу. Умница моя. Передав комбинезон с запахом остальным, мы с Сумудином тоже загрузились и быстро покинули крейсер. И так прошло уже много времени.

Методичное прочесывание предполагаемого квадрата заняло почти пять часов, пока мы обнаружили капсулу. Находку сделала группа Тааля, сразу же прислав сообщение с координатами. Хорошо, что при нашем приближении была не ночь, а только вечер. Она лежала, накренившись на каких-то скалах, и если бы не отблеск заходящего солнца, попавший на маленькую солнечную панель, наверное, с первого круга не заметили. Люк капсулы был открыт. Зависнуть над участком было не просто, все же шаттл не предназначен для подобных операций, но пилоты у меня отменные. Мы быстро спустились на поверхность, отдав команду остальным поисковым судам рассредоточиться по сектору в поисках следов.

Спустившись к капсуле и осмотрев содержимое, полностью уверились что это та, которая нужна. В отсеке было все перевернуто, валялось разодранное одеяло с характерным рисунком, отсутствовала аптечка и комплекты одежды. Было решено выпускать Бони. Пока совсем не стемнело, фарата могла указать направление. Очень хотелось найти Селену до ночи, мало ли, кто здесь живет.

Фарата, спущенная с поводка, крутилась на месте и подвывала. Казалось, ей не нравилось состояние того, кого было нужно отыскать. Я занервничал сильнее, в груди кололо не переставая. Что, если ей стало плохо после этого газа? Сколько времени уже прошло? Восемь, почти девять часов. Из желудка поднималась желчь, страх опоздать сковывал мышцы.

Бони улеглась брюхом на один из камней. Присмотревшись, нашел клочья ткани. Ясно, моя девочка здесь останавливалась.

— Вперед, Бони. Ищи, — тихо и уверенно отдал приказ фарате. Чешуйчатая умница подскочила на свои шесть крепких лапок и рванула в сторону горизонта. Быстро вернувшись в шаттл, отправились за сигналом в ошейнике. Практически стемнело. Хорошо, что фараты видят в темноте.

Лени.

Просыпалась я среди ночи раз шесть, а может десять. Сперва все бело не плохо, жестко, конечно, но не смертельно. Хуже стало, когда на небе появились спутники, две небольшие луны, и зажглись звезды. Все пространство впереди было залито бледным, бело-голубым светом, и присмотревшись, я разглядела тени. Просто темные пятна, которые быстро двигались по пустыне. Следила я за этими тенями довольно долго, пока не заболели глаза и они ни скрылись из зоны видимости. Я опять задремала.

В другой раз меня разбудил дикий визг прямо внизу, под моей полкой. Послышалось клацанье зубов, подвывание и звук скрежета когтей по камню. Сердце ушло в пятки от ужаса. Я и так основательно одервенела от холода, теперь же просто сильнее вжалась в скалу, стараясь даже не дышать. Сколько так провела времени, даже не подозреваю, шум под скалой постепенно смолк, меня опять утянуло в забытье. Несколько раз просыпалась от боли в затекших мышцах. Немного подвигавшись, наслаждалась всеми прелестями восстанавливаемого кровообращения. Зудело, кололо, болело везде. Свернулась в клубок, пытаясь уместиться всем телом под ошметками одеяла.

Последнее пробуждение было самым незабываемым. Меня кто-то слюняво и шершаво облизывал. И весьма смрадно горячо дышал. Стараясь не двинуться, открыла глаза. Перед взглядом очутился огромный, широкий язык с фиолетовым отливом. К языку прилагалась целая пасть, весьма плотно утыканная мелкими острыми зубами. Если эта зверюга решит меня попробовать на зуб, одного укуса хватит, чтоб отхватить руку. Сердце колотилось в районе горла, мешая дышать. Тело свело судорогой от холоди и ужаса. Перед глазами была только большая плоская морда с мелкими чешуйками вокруг носа, едва различимая в предрассветных сумерках.

Вдруг зверюга перестала облизывать и уместила свою голову на моей груди. Ох и тяжеленая! И что, мне теперь здесь вечность лежать? Если так, то моя вечность будет весьма короткой. Во всяком случае, двигаться я не рискну.

Сколько мы так времени провели, даже не представляю. Иногда зверюга тихо урчала, и, поднимая голову, терлась о мой бок, тревожа пострадавшие ребра. Может, с ней можно подружиться? Вроде, гастрономического интереса я в ней не вызываю. И как она на мой балкон забралась? Прыгает или по стенам ползает? А вдруг у нее родня голодная есть? Интересно, если я от нее выберусь, смогу повыше залезть или все равно достанет. Ой, мое бедное сердце! Еще немного подобного стресса и я просто не дождусь своего спасения. Разве можно так долго искать такую маленькую меня?

Небо вдруг стало светлеть, придавая всему окружающему бледный персиковый оттенок. Было весьма красиво. Хоть небом полюбуюсь, пока не загрызли. Вдруг слух зафиксировал тихое жужжание, которое плавно перерастало в гул. Когда звук стал вполне различим, я наконец вспомнила, где слышала такое характерное высокое гудение. Из глаз самовольно потекли слезы и из груди вырвался всхлип, от которого мой зубастый знакомый недовольно заворчал. Изовсех сил закусила губу, стараясь не дергаться. Горячие слезы текли по вискам, убегая в волосы и щекоча ухо с правой стороны. Только бы меня заметили. Через несколько минут я услышала знакомый голос:

— Бони! Танао! — зверушка, возомнившая меня подушкой, наконец подняла свою голову с грудной клетки, которая уже не просто болела, и издала громкий «тяф!». Это что, его звали? Это он за мной?

— Танао? — тихо спросила, хрипя от жажды, привлекая внимание зверя. Большая морда повернулась ко мне, внимательно разглядывая. Только теперь, когда вокруг посветлело, стал заметен ошейник. На первое слово зверь особого энтузиазма не выказал. Может, ошиблась? — Бони?

Вот теперь зубастый зверь радостно взвизгнул и вывалил из пасти свой огромный язык. Пришло легкое облегчение. Есть меня на будут. Очень славно.

— Бони! — послышался снова окрик снизу, из-под самого моего карниза.

— Нарин! — попыталась крикнуть, но громче сипа ничего не получилось. Он ведь не уйдет? Попыталась двинуться закоченевшим телом, но на грудь снова опустилась большая морда, сердито ворча. Подняв руку, ухватилась за ошейник. Не позволю меня тут бросить!

К огромной радости бросать и не собирались. Над карнизом появилось знакомое бледное лицо с огромными синими глазами. Челюсти были плотно сжаты, скулы сильнее обычного заострились, на лбу пролегла глубокая морщина. Нарин тоже был уставшим и слегка потрёпанным. Конечно, лучше и не видеть, как сейчас выгляжу я, но я-то по пустыне шла. И судя по глазам валора, была я несколько в худшем состоянии, чем думалось самой.

Когда Нарин влез на карниз полностью, до меня, наконец, дошло осознание, что за мной пришли. Было так невероятно тяжело не допускать к себе страх и панику, что все эмоции были несколько заторможенными. Мужчина подошел очень медленно, осторожно, не делая резких движений. Он ласково погладил большую чешуйчатою голову зверя, подтверждая мои догадки о их близком знакомстве. Отдав какой-то приказ, Нарин отступил, пропуская Бони. Зверь оказался шестилапым. Нужно потом обязательно с ним познакомиться. Развернувшись от скалы, зверушка просто прыгнула, оставив нас вдвоем.

— Нарин, ка эрле? — спросил что-то голос Сумудина снизу.

— Эрле, — отозвался валор, внимательно осматривая меня. Его взгляд, темнея, задержался на окровавленных разводах на виске, перебинтованной руке и голых, замотанных ногах. Нахмурясь, Нарин исправился — Ид эрле.

Плавно присев, валор коснулся моего лица, как он делал это раньше, от виска к губам, а потом медленно и осторожно поднял на руки. Все тело немного ныло, не сильно, если не брать в расчет ребра. Зудели ссадины и мозоли. Главное, я почувствовала себя в безопасности. Обняв валора за шею, закрыла глаза. Все, я свою задачу выполнила, теперь позаботьтесь обо мне. Как мы спускались с балкона и где стоял шаттл, я не смотрела, уткнувшись носом в шею валора и вдыхая удивительный пьянящий и успокаивающий запах. В шаттле Нарин попытался ссадить меня в компенсирующее кресло, вот только я была совсем не согласна. Вцепившись в ткань одежды, изо всех сил прижалась к капитану. Ничего не выйдет. Я абсолютно, совершен, полностью не согласна слезать с этих рук.