Они вели себя, как тихие слепые зомби, но стоило загореться лампам, все разом запрокинули головы, раззявили рты и взревели. Но в том реве не слышалась звериная ярость, зато отчаяния, смятения и боли — хоть отбавляй. Существа протянули руки и спешно заковыляли к нам, выглядя так, словно хотели не разорвать в клочья, а ухватиться, как за последние нити, связывающие их с реальным миром.

— Охренеть… — выдохнул Хантер.

— Хил по откату, — Смузи вскинул лук. — Всем к бою!

— С ума сошел?! — меня больше пугала не стычка с такой оравой, а непонятный статус несчастных созданий. Что если им еще можно помочь? Что если это — своего рода тест, дающий понять, каким мозгом игрок думает в первую очередь — тем, каким надо, или же спинным. — Их слишком много!

— И что предлагаешь? Мы окружены!

— Вот… городской житель. Уходим огородами!

И бросился к ближайшей калитке. «Зомби» попытались перехватить, неловко кидаясь навстречу и цапая скрюченными пальцами воздух, но с грацией и скоростью пьяниц у них ничего не вышло. В два счета перемахнув через забор, открыл засов и тут же запер, как только соратники шмыгнули во двор. Увы, хлипкая преграда задержала толпу не дольше, чем сугроб — экскаватор, и вопли за спиной нарастали с каждым шагом.

Слепыши толкали друг друга, спотыкались, сносили ведра и лопаты, но и не думали сбавлять темп. Вой позади казался не угрожающим — поймаю и съем, а жалобно-призывным — подождите, не бросайте нас. А сама орда походила на вышедших покурить пассажиров, чей поезд внезапно и стремительно покатил от перрона. И даже упав, страдальцы продолжали ползти, ломая ногти и протягивать к нам руки.

Огороды кончились быстрее, чем я думал. Мы выбежали на окраину — еще метров триста пустырей, а за ними вековечная тайга. И хорошо, если в лесу существа отстанут — просто заночуем под корягами или выворотнем, а утром вернемся на базу: да, получим нагоняй, но хотя бы выживем. А если попрут до конца? Тогда итог один: заблудимся, изголодаем и упадем в радостные объятия преследователей. И разум подсказывал, что даже если моя гипотеза верна, нас ждут вовсе не дружеские посиделки и разговоры по душам.

— Ну и куда дальше, умник? В лес?

Я замешкался с ответом, а Смузи чертыхнулся под нос и натянул тетиву.

— Стой! — встал напротив и поднял ладони. — Не стреляй.

— С какого перепоя?

— Вдруг их можно… — попытался подобрать наиболее подходящее слово, чтобы и донести свою идею, и не показаться при том наглухо поехавшим, — вылечить?

— Ты совсем котанулся? — Вася вылупился, как анимешная девочка. — Это же гребаные зомби!

— Уверен? — настал мой черед нападать. — Сканировать пробовал?

— Я уверен в одном: или мы их — или они нас!

— А если я прав? Нормально потом будет?! Когда узнаешь, что перебил уйму мирных людей!

— Ребят! — Малири ударила мечом в щит, пятясь от наступающей оравы. — Вы там быстрее рожайте, гады уже рядом!

— Ну, хорошо, — Смузи опустил лук. — Не деремся — так не деремся. Что дальше?

Оглядевшись, жестом поманил соратников за собой.

— Сюда.

Рядом стоял бревенчатый сруб — поросший мхом, побуревший от времени и непогоды, но достаточно крепкий, настоящий острог. И самое главное, под прочной крышей — приземистой и дощатой. Первым вскарабкался наверх, вонзил когти в дерево и протянул свободную руку. Вася передал мне гнома, взяв под мышки, как ребенка. Затем сцепил пальцы «ступенькой» и помог взобраться Саяне — орчиха чуть приподнялась над стеной, а дальше мы уже втащили целиком. Тот же маневр провернули и с Малири, а когда лучник разбежался и подпрыгнул, из темноты сиганул «зомби» — совсем еще парнишка, наш ровесник — и вцепился в сапог.

— Млять! — Смузи задергал ногами в тщетной попытке избавиться от балласта, но тот висел, что кот на шторе, подвывая, мыча и неся гундосую тарабарщину. — Помогите!

— Маым… аытэ… ыата… — существо подтягивалось все выше, а поотставшие сородичи дружно зашаркали на голос, беря сруб в плотное кольцо.

— Да блин!

Настя и Саяна тащили за руки, напрягаясь до предела и скрежеща зубами, но даже их силы не хватило, чтобы выиграть в перетягивании эльфа. И даже вцепившийся в курчавый чуб гном не изменил картину — Василий медленно, но верно скатывался с мокрого настила. А существа серой волной уже хлынули во двор, спеша на выручку товарищу — еще немного и я точно узнаю, верно мое предположение или нет. Но платить за ответ такую цену — перебор. Встав у самого края, взглянул в сведенное болью и страхом лицо — черные глаза, распахнутый рот, хмурые брови и распухший язык: аыытэ, аыытэ… Слишком похоже на разумную, пусть и искаженную до неузнаваемости речь. Слишком мало времени, чтобы выяснять наверняка.

Опустив посох, влил в него всю ману, и окрестные дома озарил ревущий сноп пламени. Подросток вспыхнул, как пакля, завертелся волчком и заорал так, что захотелось проткнуть себе уши — как тот колдун с гауптвахты. Благо, мучения длились недолго, а остальные создания сразу бросились врассыпную и не попали под удар. Но подобрались ближе, как только огонь погас — не нападали, не пытались залезть на крышу, а просто молча смотрели на исходящее дымком тело в кругу выжженной дотла травы.

Ты поступил правильно, сын. И я горжусь, что воспитал не труса и терпилу. Просто помни, что на войне — как на войне. Или ты — или тебя, иного не дано.

Как же тогда хотел, чтобы отцовское напутствие никогда не воплотилось в жизнь. Но если бы наши желания всегда исполнялись, мир был бы совсем иным. И не факт, что лучшим, чем сейчас.

— Дерьмо! — Смузи по-пластунски дополз аж до конька и вцепился в него, как утопающий — в спасательный круг. — Чтоб их всех… Охренеть…

— Так, — Малири закуталась в плащ и нахохлилась, как мокрый воробей. — Что теперь?

— Ждем утра, — встряхнулся и сел рядом. — Что тут еще сделаешь?

— Зашибись, — Хантер снял пончо и расправил над макушкой. — Надеюсь, мой хил лечит простуду так же хорошо, как раны.

— М-может к-к-остер р-разведем? — Саяна едва попадала зуб на зуб — не помогали ни зажатые меж коленей ладони, не любезно предоставленный эльфийкой край плаща. Как ни крути, а на орчихе было меньше всех одежды, да и та — кожаная.

— Под таким ливнем? — Смузи наклонился, чтобы слить скопившуюся на шляпе влагу.

— Н-ну… Н-настя с-снимет доспех — и п-под н-ним…

У Насти наверняка имелись свои соображения насчет оголения в такую погоду, но тут неподалеку раздался звонкий девичий голосок:

— Эй, там — наверху! Пожалуйста, помогите!

— Откуда звук? — Смузи приподнялся и приставил ладонь козырьком в тщетной попытке защититься от проливного дождя, от которого не помогала даже шляпа.

— Там, — кошачье зрение не подвело, и я первым заметил бледную ручонку, машущую из-за дверцы чердака через три крыши от нас. — Эй! Ты как?

— Плохо! Третий день тут сижу! Заберите меня, пожалуйста!

— Жди! Мы скоро!

— Скоро?! — Панцу всплеснул руками. — Тут же зомби кругом! Как ты собрался идти через такую толпу?

— Есть идея, — указал на ближайший фонарь. — Вась, можешь разбить?

— А толку? — Смузи щелчком сбил капли с тетивы.

— Их привлекает яркий свет. Посмотри.

Под всеми столбами небольшими группками стояли обращенные, пряча озябшие руки под мышками и в карманах. Кто-то — видимо, на остатках мышечной памяти, пытался обнимать товарищей по несчастью, но те не обращали на это никакого внимания и продолжали монотонно покачиваться на месте. Если бы не изуродованные лица, создавалось впечатление, что это обычные люди ждут автобус на обочинах. Но там, где царил полумрак, бедняги бродили с вытянутыми руками и слеповато щурились, пока холодный ветер не загонял их обратно под лучи. Похоже, им необходимо тепло, но при ночном образе жизни его не так-то просто добыть. Либо ошиваться под лампами, либо гоняться за выжившими, либо вечно прозябать в темноте. Участь намного хуже смерти, и я пожелал бы ее лишь одному врагу — той, кто все это и устроила.