— Не сейчас, — мрачно произнес в ответ.

— Чего встали? — хозяйка поставила банки на печку. — Открывайте, ложки ищите. Я руками есть не собираюсь, чай, не скотина какая.

— Я бы поспорил, — Смузи достал стрелу и поддел крышку наконечником.

Малири тем временем отыскала среди хлама ложку и протянула так, словно хотела пырнуть в бочину, но в последний миг передумала. Маша поморщилась и отстранилась, как вампир от чеснока:

— А помыть? Только глянь на нее — еще грязнее, чем ты.

Настя принялась молча вытирать ложку краем плаща, и я ничуть не сомневался, что именно с таким взглядом она обмотала бы ткань вокруг шеи засранки и закрутила до упора. И что самое занятное — малявка съела всего кусок тушенки, пол-ложки варенья и отпила глоток компота. После чего оттряхнула руки и с важным видом направилась к двери.

— Идем, циркачи. Только чур не отставать!

Дождь почти закончился, а небо потихоньку светлело, превращаясь из битума в кофе с молоком. Зомби потихоньку расползались по укрытиям, пошатываясь и мыча, как возвращающиеся из бара гуляки. Но до рассвета еще далеко — часа два, а если не распогодится, и того больше. И пусть ночь медленно, но верно отступала, ей на смену пришел непроглядный туман, окруживший высокими белыми стенами.

Путь через высокую мокрую траву — то еще удовольствие, но никто не возмущался, не шикал, не фыркал, а напряженно чеканил шаг, думая каждый о своем. А поразмыслить после всего увиденного нашлось над чем. И только Маша беззаботно прыгала по лужам и месила грязь резиновыми сапожками ядовито-розового цвета.

— Ты здесь живешь? Или в гости приехала? — решил зайти издалека, чтобы не испугать ребенка прямым вопросом о родне. Ведь, во-первых, шок и ужас проявляются по-разному — иногда в виде отрешенного веселья. А во-вторых, ответ и так слишком очевиден.

— Приехала. А что?

— Да так, просто… — и в самом деле, какая мне разница? Отведем на базу — и пусть поборники думают, что с ней делать. Выясняют личность, ищут родителей… если еще осталось, кого искать.

— А-а… — девочка пнула репейник и звонко хихикнула, когда в лицо брызнули холодные капли. — А ты откуда? Точно не местный — у нас тут цирка нет.

— Верно. Мы издалека.

— Издалека… — высунула язык и передразнила. — У этого далека названия, что ли, нет?

— Типа того.

— Странные вы ребята, — Маша вмиг поскучнела. — Что попало носите, что попало творите, ничего не знаете. Как лунатики, ей богу.

И не поспоришь. Чужаки с чужими телами в чужих краях с единственной целью и смутными перспективами. Расклад — зашибись. Но горем горю не поможешь, так что меньше заморачивайся и больше топай. Но когда добрались до леса, предыдущая дорога показалась легким променадом по обустроенной набережной. Меж тесно стоящими деревьями в изобилии рос кустарник, и попытка продраться через него вмиг обернулась ледяным душем. Под мокрыми зарослями сплошным ковром лежал бурелом — и не те жалкие веточки из средней полосы, а настоящая полоса препятствий, где запыхался бы и опытный стайер.

Небольшой валежник рубили мечом и топорами, остальное приходилось переступать, перелезать, раздвигать и подныривать. И только провожатая без труда преодолевала завалы, видя в них просто очередную игру. Да, напрягаться приходилось изрядно, зато можно не беспокоиться за тылы — даже бесплотный, мать его, дух не подобрался бы к нам незаметно.

— Долго еще, Сусанина? — первым по традиции выдохся гном.

— Будешь обзываться — заведу в малинник, — буркнула Маша, обезьянкой качнувшись на ветке и перемахнув через толстенное бревно. — Там тебя медведи сожрут.

— Нет, серьезно, — правый рукав хламиды пропитался насквозь потом, который хилер вытирал так часто, что лицо опухло и покраснело. — Ты же говорила, что недалеко.

— А это разве далеко? — искренне удивилась малявка. — Если бы вы не плелись, как раненые куропатки, я бы втрое больше прошла!

— Засада…

Хантер применил на себя исцеление, но это ничуть не ослабило муки. Ведь пока что здоровье не тратилось, но еще пара километров в таком темпе, и получим столько дебаффов, что даже хай-левел не спасет. Но вот впереди показались просветы, и мы вышли на широкую просеку, только деревья здесь не вырубили, а уложили ровным слоем в одном направлении. Проследив, куда указывают обтесанные добела стволы, увидели изломанные и смятые, как фольга крылья, за ними — оторванный поваленный набок хвост, а еще чуть дальше — фюзеляж небольшого пассажирского самолета.

Что ж, минус одна загадка. Но как вскоре выяснилось, на месте одного вопроса возникли сразу несколько, и по сравнению с ними все предыдущие — детский лепет.

— Интересно, экипаж тоже обратился? — с тревогой спросил Панцу.

— Не знаю, — зоркий взгляд нашел под обломком хвостового оперения женскую кисть с обычной — бледной — кожей. — Если хотите, — повернулся к девушкам, — можете подождать здесь. Не знаю, что найдем в самолете, но вряд ли это вам понравится.

— Я подожду, — Саяна сглотнула и уставилась на шумящие кроны, лишь бы не видеть ужас под ногами. — Без обид.

— Я тоже, — лекарь — белый, что тот труп — вытер рот рукавом.

— Давай сам сходишь, — предложил Смузи. — Ты-то в своей деревне мертвяков, наверное, через день видишь. Да и с нами ребенок, как бы… Но вдруг что — кричи, прикроем.

— Ссыкун, — Настя толкнула лучника плечом и первой зашагала к фюзеляжу.

Тоже ускорил шаг, приободренный внезапной храбростью подруги, хотя горел желанием рыться среди братской могилы не больше остальных. Просто понимал, что надо как можно скорее привыкнуть к миру, где ходячие трупы куда опаснее обычных, иначе слишком велик риск окончательно сойти с ума. Не удивлюсь, если многие игроки присягали Цеметре только ради иллюзорного и лживого избавления от нахлынувшего кошмара. Но как ни убеждал себя, как ни готовился морально, так и не смог полностью подавить рвотный позыв, когда нутро чартера предстало во всей красе.

Ожидал увидеть пару менеджеров, совсем позабыв, как проводятся презентации — тем более, иностранные. В салоне находилось не меньше десятка девушек модельной внешности — те, что сидели подальше, выглядели как живые, и только перекошенные спинки кресел напротив намекали на несовместимые с жизнью травмы. Остальных словно затолкали в гигантскую погремушку и растрясли со всей силы — руки, ноги, шеи изогнулись под жуткими, неестественными углами, а стройные тела напоминали сваленных в кучу марионеток.

Всюду в беспорядке валялась бутафорская одежда — коротенькие кожаные юбчонки, «стальные» лифчики, высокие кожаные сапоги и прочая атрибутика прямиком из секс-шопа, намекающая, что борт летел точно не в феминизированную Европу. И среди тел обнаружилось пять человек в строгих деловых костюмах, один из которых мертвой хваткой (уж простите за каламбур) вцепился в широкие стропы на полу. А самое страшное — почти всех сопровождали жены (ну, или любовницы), и дети: мальчишка лет десяти, две девочки постарше и подросток. Все сидели на самых козырных местах — у кабины пилотов, и жесткая посадка впечатала их в переборку с такой силой, что на металле остались характерные вмятины.

— Капсулы нет, — буркнула Малири. — Вывалилась, наверное.

— Не-а, — присел рядом со стропами и поднес одну к лицу. — Капсула была в салоне, ее крепили вот этими штуками. И увезли уже после крушения.

— Откуда знаешь?

— Если бы капсулу сорвало при падении, она вышибла бы дверь в кабину. Ну, или оставила бы заметный след. Да и стропы бы лопнули, а их, — протянул идеально ровный край, — срезали. Кто-то из местных увидел самолет или услышал шум и поспешил на помощь. Но помогать уже было некому, так чего добру пропадать.

/Чат отряда/

Панцухантер669: Че там?

Пуфель: Зайди и посмотри.

Панцухантер669: Спс, мне и здесь норм.

Смузи: Что с капсулой?