Такой скорости я еще на практике навострилась, а тут сам Бог велел попробовать. Получилось. Даже слишком.

Он только бросил взгляд в сторону руки и поплыл. Хвала небесам, этот бугай сидел в кресле! Отключись он стоя, разгромил бы мне всю комнату. Я хихикнула. Вот тебе и розовая пони!

Я закончила манипуляции, достала нашатырь и провела ваткой под его носом. Два голубых глаза разлепились и удивленно уставились на меня.

Затем на руку и снова на меня. Он усмехнулся:

— Ладно, уела, мелкая.

Я не выдержала и засмеялась. Такое было выражение лица у него! Сунула ему в другую руку стакан воды. У меня тут все под рукой на все случаи в жизни.

Ладно, пожалею бедняжку. Двухметровую здоровенную бедняжку. Ой, все, а то не перестану смеяться.

— Расслабься, бык-осеменитель, мне еще нужно, чтобы ты мне тут надоил немножко себя любимого. И да, опережая твой вопрос: тебе не придется меня убивать — никому ничего не скажу. Ты хоть и наглый, но, сдается мне, не так прост. И вообще, твое «спасибо» я уж точно не увижу. Захочешь после всего отблагодарить — давай лично.

Так уж и быть. Приму твою благодарность. А то Араратов снова себе все заберет. Деньги лишними не бывают. Мне еще работу новую искать. При этой мысли мне взгрустнулось.

Я потянулась за пластиковым стаканчиком и стала собирать все обратно на тележку, раздавая ему указания. Сперму-то наверняка впервые сдает.

— Руки намылить мылом и хорошенько смыть. Как закончишь — стучишь вон в то окошко, — я указала на аккуратное пластиковое окно в углу комнаты. — Сегодня же я все посмотрю, анализ крови придет завтра с утра. Перед процедурой успею глянуть. И да, чуть не забыла…

А то мало ли там что у него в стаканчике окажется. Все-таки завтра работать с материалом. Я добавила:

— Сегодня хоть не пей и не кури. Баб не трахать, в рот им не давать. В общем, побереги головастиков на завтра. Надеюсь, там есть что беречь. Развлекайся! Завтра, ровно в десять, молча зайдешь в эту комнату. Минут через пятнадцать постучишь в окошко и передашь материал, как сегодня. И уйдешь, тоже молча. Связь держать через Араратова. Надеюсь, больше никогда не увидимся. Аривидерчи.

Я выкатила тележку наружу. Остановилась. Внутри точил червчок. Голос совести вопил о том, что все вокруг, конечно, все здорово придумали, но крайняя в этой схеме Мирослава. А я к ней уже немного прикипела за эти недели.

Я еще раз заглянула в кабинет, застав растерянного мужчину посреди комнаты с глупым выражением на лице. Он рассматривал стаканчик. Повинуясь порыву, добавила:

— Я искренне надеюсь, что ты не такой урод, как ее муж. Не знаю и знать не хочу, что там у вас у всех с головой, но чтобы ее не трогал. Вознесенская мне нравится. А вы все тут кобели перевыделанные.

Пусть делает с этой информацией что хочет.

Через пару часов интенсивной работы раздался звонок. Старенькая полифоническая мелодия уже стала родной за столько лет. Даже когда я вздохну свободно, телефон менять не стану.

— Да? — я ответила автоматически, даже не посмотрев, кто звонит. Хотя я и так знала, кто регулярно обрывает мне телефон последние две недели.

— Привет, пигалица. Все работаешь?

Казалось бы, обычный вопрос. Практически каждый день он мне его раз по пять задает. Но! Сейчас в голосе Олега звучали непривычные нотки. Настороженные. Даже, я бы сказала, ревнивые. Странно…

— Конечно, работаю! Уже с утра вся в мыле. Мой начальничек совершенно не чешется. Уже успела двухметрового бугая откачать! Ни разу еще такие у меня в обморок при заборе крови не падали.

Я старалась рассказывать это веселым и беззаботным тоном. Мне необходимо было снять откуда-то взявшееся напряжение. Я не понимала, что сделала не так.

— Что, прям в обморок? Тебя не придавил?

Нет. Что-то точно не так. Его тон мне совсем не нравился.

— Дорогой мой пещерный мужчина, это каким образом сей экспонат может оказаться сверху, когда я беру ему кровь? Ты там случаем не писателем-фантастом работаеш? Или доктора Хауса пересмотрел?

Ядом в моем голосе можно было отравить слона. Достал. Почему я должна перед ним отчитываться? Он мне кто вообще? Моя совесть чиста! Как минимум в этом вопросе.

— Пигалица, белены объелась? Я просто спросил.

Ага, просто спросил, как же! А что тогда за облегчение в голосе?

— Еще раз попробуешь приревновать меня без дела, ночевать в стоге сена будешь. У родителей на соседском поле!

В трубке возникла тишина, а потом и негромкое:

— Маш, кстати об этом. Мне ненадолго в командировку надо. На недельку где-то.

И опять это чувство недосказанности. Неужели я так хорошо его чувствую, что малейшая вибрация настроения как на виду? Как-то странно даже.

— Олег, что случилось? Что ты скрываешь от меня?

Даже на этом конце трубки я ощущала его напряжение. Оно натянутой стрелой било по моим нервам. Что за черт со мной происходит? Откуда эта чувствительность?

— Маша, у тебя там что, критические дни? Успокойся ради бога, у меня просто работа!

И он бросил трубку, а я застыла. Критические дни. Стоп. Критические дни! Я тут же кинулась за своим календариком. Найдя его, выдохнула с облегчением. Еще пара дней есть в запасе.

Да и с чего бы мне паниковать? У меня все под контролем. Я настояла на полноценной контрацепции, как Олег ни отнекивался. Просто купила и, кхм, надела на него.

Про первый раз он клялся, что прервал все в нужный момент. Ну, я же не полная лохушка, чтобы забеременеть после первого раза! Пора было сосредоточиться на других своих проблемах. Реальных.

Завтра с Вознесенскими все должно пройти идеально. Чтобы я как минимум рожу этого Виктора больше здесь не наблюдала. Сделаю Мире с обморочным незнакомцем прекрасные эмбриончики — его материал оказался вполне пригодным — и перенесу ей малыша.

Но как бы я ни сосредотачивалась на работе, мысли упрямо возвращались к разговору с Олегом. Командировка. На недельку. Я ему не верила. Просто не могла.

Вечером, оказавшись дома, я первым делом кинулась набирать ему. Абонент не абонент. Я стала носиться по квартире, сгорая от беспокойства. Вот же нахал! Я ему телефон на суперклей ко лбу приделаю. Сообщения читать будет в зеркале!

Вот не было у меня двадцать пять лет мужика и не стоило заводить! Сиди теперь переживай.

В итоге я так и уснула, прижав свой маленький телефон к щеке. Причем с Кириллом в обнимку, что позволяю себе крайне редко.

Утром начался сумасшедший дом: я проспала, не выспалась и если бы не Нина Васильевна, то пришла бы на работу к обеду. И это в день пункции Вознесенской!

Сегодня я даже не буду язвить Араратову, если он захочет меня взгреть. Мне и самой было стыдно, когда я, взъерошенная, мчалась в клинику на всех парах. Все-таки это мой финальный протокол ЭКО здесь. Я на это очень надеялась.

На подлете к месту назначения я понимала, что опаздываю уже минимум на полчаса и Вознесенская должна меня ждать. Она-то всегда пунктуальна! Но этот день сюрпризов только начинался.

На подходе ко входу в клинику я заметила ту самую иномарку, что пару месяцев назад так любезно окатила меня. Автомобиль, визжа шинами, резко затормозил прямо у моих ног. И остановился, естественно, на парковке для лиц с ограниченными возможностями.

Я так и знала, что за рулем должен сидеть как минимум инвалид. Инвалид по воспитанию! Но я была далека от истины, ибо из открытой двери вышел не просто инвалид, а настоящий моральный урод! Муж Вознесенской сходу начал орать:

— Ты что, до сих пор не сделала, что тебе велели? Какого хрена я плачу вам столько денег! Где моя жена?

Нет, определенно он возьмет пальму первенства среди всех, кого я недолюбливаю.

— Будете так орать, ваша же жена быстренько догадается, какую аферу вы тут устроили, и я молчать не стану! Заткнули свой рот. Вы мне мешаете работать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍