– Николай Петров, видели, что Леха делает? Он кого-то угрохает в игре…
Николай Петрович <…> снял очки, вытащил платочек и, протирая стекла, нараспев так ответил:
– Да уж, будьте покойны. Угрохает…»330.
На вопрос, не обидно ли было столько лет быть всего лишь дублером, тенью Дасаева, Прудников спустя годы ответит: «Раньше это так не воспринималось. «Я в «Спартаке», – вот главная мысль, вот главное счастье. И я сразу понимал, что Дасаев намного сильнее…»331. Впрочем, совместная работа обогащала обоих: «Хотя, между прочим, чему-то я даже Рината научил. Пусть и невольно. Я ведь не умел ногами мяч выбивать. Поздно футболом начал заниматься, не прошел некоторые азы. Потому бросал рукой. Зато это хорошо получалось! И Бесков говорил Дасаеву: «Видишь, как бросает Прудников? Вот так же бросай»…»332.
Они вообще были очень разными: «Когда я несколько лет назад тренировал вратарей в «Спартаке», понял, что манера во многом зависит от структуры тела. Ринат более легкий, худощавый, прыгучий. Он мог эффектно сыграть «на публику», взять мертвый мяч. И смелее всех играл на выходах – пусть и не всегда удачно, зато без тени сомнений. А мне Бесков позволял играть несколько иначе. Я мог выбежать и подстраховать защитника – как играют вратари в Англии. Это помогало мне почувствовать себя хозяином в штрафной. А вот при ударах я не могу играть на публику. Главное – поймать, а как – вопрос второй…»333.
Дасаев и Прудников – пять лет после ухода Прохорова вратарская линия «Спартака» будет фактически неизменной. Казалось, так будет всегда: «Ни у кого не было ни машин, ни квартир. Все жили в Тарасовке. Я иногда даже не уезжал на выходной домой – было интересней остаться на базе. Из развлечений – три программы в телевизоре и рассказы старших. Бильярд был, но такой покошенный, что шарик прыгал. А так – зал, домино…»334. Однако всему свое время: «В 1982-м году Ринат поехал на чемпионат мира. Потому я играл в основе – тогда ведь не делали пауз в первенствах во время международных турниров. И я почувствовал, что пора мне выходить в старте регулярно. Не говоря уже о том, что нужно было идти в армию…»335. За год до этого только чудом удалось избежать призыва: «Еще в «Спартаке» я сбежал из военкомата. Возвращаюсь из Мексики, волосы – чуть ли не до ног, и у двери в квартиру стоит офицер. Говорит: «Гражданин Прудников? Вы арестованы. Пройдемте с нами». При том не сообщает, что именно за повестка. Выходим, стоит черная «Волга», рядом с ней – два солдата. Едем, останавливаемся у парикмахерской «Чародейка». Меня спрашивают: «Как стричь?». «Как они скажут!». Ну, волосы оставили, но немного. Модельная стрижка – за рубль двадцать, а не за семь копеек. Приезжаем в военкомат, там лежат две бумажки: «хочу служить в войсках» и «прошу перевести на заочное отделение». Я быстро смекнул, что к чему. И как раз призывники прибежали. Говорю, что мне надо подумать, офицер отвлекся. По моей просьбе пацаны его закрыли, я и убежал срочно. Сразу звоню Бескову, объясняю ситуацию. Он мне: «Три дня, чтобы я тебя не видел. Спрячься у друзей». Еще год в «Спартаке» отыграл…»336.
Все подталкивало к самостоятельному «плаванию»: «Решающим стал тот самый 82-й год, когда я играл за основу как никогда много. Но сначала, потому что Ринат в матче с «Шахтером» получил травму, а затем, потому что он уехал на чемпионат мира, а первенство страны продолжалось. Именно в это время я почувствовал, что созрел для серьезной игры в высшей лиге. Здорово отстоял на международном турнире в Барселоне, мы обыграли в финале «Эспаньол», а я получил приз лучшего вратаря. Но все равно было ясно, что основным вратарем останется Дасаев, получивший мировую славу на чемпионате мира в Испании…»337. Ревности, обиды не было: «…Был только рад за Рината, с которым 5 лет проработали. Я просто хотел играть. Кстати, в мой первый сезон в «Динамо» Лобановский разок пригласил меня в сборную, и я вновь вышел тренироваться с Дасаевым. Мы понимали друг друга с полуслова, будто и не расставались. Но из «Спартака» мне надо было уйти. Уйти, чтобы играть. Вовсю «сватали» ЦСКА и «Пахтакор», родителей уговаривали представители смоленской «Искры», но я выбрал «Динамо»…»338.
Поспособствовал с выбором новой команды старший товарищ, некогда взявший шефство над юным дублером: «А с переходом в «Динамо» снова помог Саша Прохоров. Предложил меня им. А мне тогда ничего не надо было – только играть…»339. Бесков уход не одобрил, не принял, была даже обида: «Поначалу было и такое, уговаривал остаться. Но сейчас у нас прекрасные отношения…»340, – вспоминал чуть позже сам Прудников.
В «Динамо» Прудников сразу станет основным голкипером, сменив завершавшего карьеру Николая Гонтаря и потеснив его дублера, которому также будет суждена долгая, непростая, но, в общем, счастливая вратарская судьба – Александра Уварова. И снова пять лет в одной команде, приглашение в олимпийскую сборную и – решение уйти. Связано было оно с приходом в «Динамо» Анатолия Бышовца: «А я так и не успел с ним поработать. Узнал, что приходит Харин, вместе с которым мы играли в олимпийской сборной, и попросил отпустить, сказав, что на скамейке сидеть не хочу. Ушел в никуда. 4 месяца был безработным, поскольку мотался по турнирам с олимпийцами и не успевал заняться клубными делами. И только перед самым сезоном-88 согласился на предложение «Торпедо»…»341.
За торпедовцев он проведет всего 5 матчей, однако сезон 1988 года станет, безусловно, одним из самых памятных. Прудников по праву получит звание олимпийского чемпиона, правда, так ни разу и не сыграв в Сеуле. Бышовец, как и в «Динамо», безоговорочно доверил место в воротах Дмитрию Харину. Прудников в олимпийской сборной станет его неизменным дублером. Однако и эта работа была совершенно необходима и сыграла свою роль в сеульской победе.
«После Олимпиады Бесков позвал меня обратно в «Спартак». Узнав об этом, Козьмич пообещал, что будет ставить в состав, но я сказал: Валера Сарычев на ходу, к нему команда привыкла, пусть он и стоит. В конце концов, Иванов, с которым у меня были хорошие отношения, дал добро на мое возвращение в «Спартак»…»342, – вспоминал Прудников. Однако в родной команде ему вновь была отведена лишь роль дублера, теперь уже вернувшегося из «Локомотива» Станислава Черчесова. Выручала лишь молодежная сборная – по тогдашнему положению, к выступлениям за «молодежку» можно было привлекать двух возрастных игроков в роли «дядек». В «Спартаке» же дела не задались: «Там были свои нюансы, о которых мне не хотелось бы говорить. Впрочем, были и другие причины. Меня приглашал Бесков, а оказался я в итоге у Романцева. Потом – в начале сезона – опять ездил за молодежную сборную, и тренер меня в деле видел очень мало. И, наконец, я хотел уехать за границу. Романцев это видел и логично рассчитывал на тех, в чьи планы это не входило. Гораздо больше времени, чем в основной команде, я проводил во вновь созданной коммерческой. Вдобавок у меня не сложились отношения с Черчесовым. Весь этот комплекс причин и привел к отъезду…»343.
Сезон 1990 года Прудников и вовсе пропустит, затем будут два сезона в тогда еще Югославии – в «Вележе» из Мостара и «Сараево», потом Чехия, Финляндия, Калининград, Краснодар, вновь Чехия, вновь Краснодар и, в завершение карьеры, четыре хороших сезона в Южной Корее, в Чонджу, совмещенные с тренерской работой. Будет и еще одно возвращение в «Спартак» в 2002 году – в качестве тренера вратарей. Но это все будет впереди. Пока же – лишь появление не знакомой болельщикам фамилии в заявочном списке «Спартака».
