С 1978 года Бесков обязанность подсчета ТТД возложит на Федора Новикова: «Надо сказать, трудоемкое это дело – фиксировать количество и качество игровых действий каждого игрока. Телезрители, вероятно, замечали во время телетрансляций матчей с участием «Спартака», если показывали его тренерский штаб: один из наставников команды (чаще это был Федор Сергеевич Новиков) беспрерывно наговаривал что‑то в диктофон. Пользуясь условными терминами, нами же разработанными (например, «Черенков – пас вперед – плюс», что означало: «Черенков дает пас на выход партнеру, удачно»), Новиков успевал надиктовать на магнитофонную ленту все, что видел, что происходило на поле, в служебном стиле, конечно, без каких‑либо эмоциональных комментариев: что именно и насколько успешно сделал тот или иной игрок…»233. Об отсутствии эмоций в комментариях Новикова к действиям игроков, впрочем, можно было рассказывать разве что не очень сведущим читателям. Федор Сергеевич, надиктовывая свои записи, не чурался и апелляций к соседям по трибуне, и порой далеко не парламентских выражений, и нелицеприятных оценок, чему автор лично неоднократно был свидетелем.
Позже, по словам Бескова, «…стали записывать не только свои игровые действия, но и соперников. В том числе, иностранных команд, исследуя в этом направлении лучшие клубные коллективы мира, сильнейшие сборные стран Европы и Латинской Америки. А уж постоянных своих конкурентов в чемпионатах СССР записывали всенепременно (последние годы моей работы в «Спартаке» это было возложено на Петра Евгеньевича Шубина). Модельные показатели противника подсказывали вариант тактики, борьбы с ним в предстоявшем матче…»234.
Но, положа руку на сердце, Бесков в своих оценках больше доверял своим глазам, а цифры использовал, как правило, как инструмент педагогического воздействия. «Графики помогали и в беседах с футболистами. Говоришь молодому человеку: «Ты, дружище, что‑то ленишься последнее время». Он – в обиду: «Как это ленюсь? Я себя не щажу!». Тут и разворачиваешь перед ним график: «Смотри, тут все подсчитано. Во встрече с «Шахтером» ты больше стоял, чем передвигался, по воротам пробил всего раз, да и то мимо, пять раз пробовал отобрать мяч у соперников – все пять неудачно, и вообще произвел всего 35 игровых действий, половину их – с браком. А говоришь: «Не щажу». Объективная картина показывает обратное». Весьма действенный инструмент воспитания. Статистику не опровергнешь…»235, – охотно делился своими педагогическими находками Бесков. «Мне от легендарного Бескова всегда доставалось больше всех. «Спартак» очень неудачный матч провел в 1977 году с «Кузбассом», и там я был худшим по всем показателям. И когда у нас заходили какие-то споры, Константин Иванович со словами: «Ну, я тебе напомню, как ты играешь» доставал желтый лист с ТТД той встречи, и я сразу же замолкал: знал, что сейчас получу по полной программе. Я даже шутил с ребятами: «Кто сожжет тот лист, дам денег»…»236, – вспоминал Георгий Ярцев.
«Оценки, кстати, не всегда честными были. И приписки случались – в зависимости от отношения Бескова с Новиковым к человеку. Был такой прием…»237, – заметил Борис Поздняков. Подтвердил его слова и Александр Хаджи, администратор «Спартака», считавший, что это были «проделки» Новикова: «Был у нас второй тренер – Федор Новиков, тот еще кадр. Он сидел и наговаривал на диктофон все игровые действия, а потом расшифровывал. Естественно, половину врал. А если еще чувствовал, что Бесков против кого-то настроен, то вообще топил игрока: вместо того, чтобы поставить десять плюсов, специально ставил десять минусов. Утром как-то смотрим на таблицу и не понимаем, что такое. Я говорю: «Константин Иваныч, врет что-то Федор». Константин Иваныч сказал, что проверит. Посадил кого-то в следующей игре тоже считать действия этого же футболиста втайне от Федора. После игры смотрим: у одного белое, у другого – черное…»238.
Впрочем, хитрили и игроки. По словам того же Позднякова, «…в целом «технико-тактические» – вещь для тренера необходимая. Только игрокам афишировать все это не надо, материал должен быть для «внутреннего употребления». А то в «Спартаке» люди стали переживать. Тысячу раз подумают: а отдавать острый пас? Риск! Перехватят – тебе тут же брак в передачах запишут. Подстраховывались, отдавали назад, поперек… Не буду называть фамилии, но в «Спартаке» были ребята с минимальным процентом брака, которые, однако, надолго в команде не задерживались…»239. «Был у нас в «Спартаке» один сезон защитник Евгений Милешкин. Когда Бесков с ним расстался, он очень удивился, ведь по количественным показателям было все нормально, да и брака минимум. Но слишком часто отдавал мяч назад…»240, – подтвердил Александр Бубнов.
«Иногда доходило до маразма…»241, – согласился и Олег Романцев. – «Аут на моем фланге. Прибегает Эдик Гесс.
– Алик, у меня мало ТТД! Дай-ка мне мяч.
А соперник уже отошел на свою половину поля. И Гесс кричит:
– Только ты вперед откройся, чтобы мне пас вперед записали.
Отдает мне. Это значит: «Гесс пас вперед – плюс». Потом он забегает вперед, и уже я ему отдаю. Получается, «Романцев пас вперед – плюс». А помощник на бровке сидит с диктофоном и все это зачитывает…»242.
Практиковались подобные проделки и игроками киевского «Динамо», и тоже по причине открытости информации: «Сейчас же большинство тренеров считают, что ТТД – это закрытая информация, предназначенная исключительно для тренерского штаба, и футболистам ее знать не полагается. «В этом есть свой резон, – утверждает Владимир Поторочин (ныне ушедший из жизни – прим. автора). – Вот в Киеве очень много внимания уделяли подсчету ТТД. Обсчитывали не только игры, но и каждую тренировку. В итоге несколько игроков сговорились между собой и на занятиях, пасуя друг другу, искусственно повышали количество выполненных ТТД. Встанут в углу поля и давай другу друг мяч кидать: статистика «капает», процент брака уменьшается, место в составе на игру гарантировано»…»243.
«Конечно, какую-то информацию все эти подсчеты давали. Но их нужно было проводить совершенно по-другому. По зонам. Условно, делаешь пас вперед в штрафной, и он вдобавок оказывается голевым, – это одно. А если пасоваться так, как мы с Эдиком Гессом, – совершенно другое. А у Бескова разницы не было…»244, – резюмировал Олег Романцев.
Учитывались ТТД и при приглашении футболиста в команду. Как вспоминал Петр Шубин, работавший помощником Бескова в 80-е годы, «…приглашая футболиста в «Спартак», изучали его со всех сторон. Пусть сыграет в домашнем матче за свою команду, на выезде, запишем все ТТД. Если процент брака выше двадцати, кандидатура отпадает…»245. Впрочем, сложно не согласиться с Анатолием Исаевым, утверждавшим: «Я, кстати, был не согласен с тем, что благодаря таким подсчетам создается реальная картина полезности футболиста…»246. Шубин рассказывал, как Бескова, например, потом частенько критиковали за приглашение в «Спартак» защитника Юрия Сурова: «У Сурова процент брака 12 – и Бесков взял…»247, а на возражения помощника «…раздражался: «Что ты бурчишь?! Идем ко мне!». Достает талмуд, где все записано: «Процент брака какой?». Хлопает по странице. «Но вы же видите, куда Суров пасы отдает. Назад да поперек. Или в отборе безупречен? Нет!» – «Молодой, молчи!». Хотя в душе понимал, что я прав…»248.
