Домой в Ортлер он вернулся только к середине дня, по дороге еще немного поохотившись и придя в устойчивое, спокойное расположение духа, сытое и полное сил. Кочевники не успевали уйти от его стремительного пике, ему даже не требовалось садиться на землю, чтобы подцепить когтем жертву.

В прохладных, только что отремонтированных покоях, арочные окна которых выходили на плато, его ждали Кольер и Лануэль. Прямо в центре покоев располагался изящный фонтан в виде трех стоящих на хвосте нагов, из пастей которых тонкой струйкой лилась вода. Ее брызги наполняли влагой воздух, а тихое журчание воды приносило расслабление и покой.

Оглядев их, он медленно опустился на низкую тахту, рядом с которой стояла нехитрая закуска и сок со льдом. Больше 12 часов непрерывного полета — на сегодня это его рекорд. Спину и плечи человека-Саши нещадно ломило от таких подвигов, но древнее существо, скрывшись в глубине его души, было довольно и взирало на мир снисходительно и благосклонно.

Они уже знали о ночной атаке. Выслушав краткий Сашин рассказ с описанием ночного полета на Рувиб, Кольер недовольно покачал головой.

— Мог бы с тем же успехом утром пройти через шеадр в Адане и выйти в Рувибе.

— Я до сих пор мыслю, словно я дома живу, — огорченно признался Саша. — Забываю про шеадры и про их удобство. Непривычно.

— Тебе не взять Рувабе обычными методами, — сказала Лануэль, чуть качнув головой. — Поверь мне. Это мой край и я его хорошо знаю. Это кочевники…

— Да я понимаю, — обезоруживающе улыбнулся он.

Лануэль-кошка оказалась совершенно другой, ничем не напоминая ему хищницу Эрлен. Невысокая, изящная, но при этом округло-фигуристая, с небесно-голубыми огромными глазами и золотистыми, сияющими локонами, светлой кожей, пухленьким округлым ротиком, вся она была уютная, очаровательная, мягкая — настоящая кошка, белая и пушистая, которую так и хотелось погладить. Он вспомнил, что у нее, в отличие от остальных, есть аж две звериные ипостаси — черная и белая, и черная, говорят, опаснее эрленской дикой рыси.

— Я тут давно… — мурлыкнула она. — У Кошки здесь старый-престарый очаг, кажется, даже старейший из всех. Знаешь, что ваша сиамская порода кошек родом из Ар Шамаля?

— Может быть, — снова улыбнулся Саша, потянувшись за соком.

— Кочевые племена возят с собой своих кошек, они тут те еще путешественницы, — продолжала она, — а в каждом рубе живет свое семейство. Хозяин стаи должен принять пришедший кочевой клан. Если кошки его не встретят на входе — это очень дурной знак.

— Ничего себе, — удивился он.

— Кочевники рассеяны по пустошам, и для них важно присутствие силы, как вот этих кошек в рубе. Присутствие надо как-то обозначить, — продолжила она, задумчиво глядя на наплывающие на небо тонкие грязноватые облака. — Возьмем хорошо известный пример — Ворон. Он все время летает над Ар Элес, над разными территориями, иногда — просто так, для удовольствия, иногда — добираясь с одного места в другое, по делам. Видеть Ворона в небе в Элезии считается хорошей приметой. Люди из домов выходят, если он появляется над головой. Считается, что это приносит им удачу. Так вот… Тебе надо, чтобы тебя увидели все. Все кочевые племена, от стариков до детей. Летай. Пусть видеть Аспида в небе станет грозным предупреждением. Пугай, кружи, иногда кого-нибудь выдергивай, можешь даже людей не трогать. Бери лошадей. Ты ведь наверняка можешь их напугать?

— Конечно, — кивнул Саша. — Но подобные действия потребуют времени.

— Ты куда-то торопишься? — серьезно спросила она.

— Дел много, к сожалению, — вздохнул он — Кинувшись сюда, я полностью оставил и Наган-Карх, и борьбу с Анг Миртом.

— Для Наган-Карха у тебя есть Кольер, — Лануэль бросила очаровательную улыбку старому нагу. — Там все спокойно и надежно, а тут — нет. Что же касается Анг Мирта, Ворон справится и без тебя, защищать — это, собственно, его базовая функция как Вечного.

— Еще я, к сожалению, пока не могу бесконечно находиться в облике, — вздохнул он. — Устаю и меня выбрасывает.

— Это временное явление, — ответила она, очаровательно потянувшись всем телом. — Как раз сейчас у тебя есть возможность научиться сливаться с ипостасью так, чтобы находиться в ней столько, сколько тебе нужно.

— А если меня выбросит, прикинь, где-нибудь в степи?

— А ты до этого не доводи. Чувствуешь, что все, силы на исходе, или что сегодня многовато было — не жди, сам лети в очаг.

— К сожалению, у Нигейра в Рувабе своего очага нет, — вставил Кольер, зорко глядя на эту очаровательную кошечку и пытаясь срочно вычислить, что она задумала.

— У меня есть, — она медленно поднялась с такой же тахты, усеянной подушками, и подошла к фонтану, подставив под струи обе ладони. — Я тебя приглашаю им воспользоваться. Отдыхай столько, сколько тебе будет нужно.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Тогда тебе придется показать мне, где он находится, и желательно — по земле. Вернее, по воздуху, хотя бы на вимме.

— В любое время, — кивнула она. — Буду рада… Сегодня вечером, например?

— Почему бы и нет, — хмыкнул Саша, покосившись на непроницаемое лицо Кольера.

— И знаешь что… После того, как их хорошенько запугаешь, попробуй вызвать каида войск эмира на поединок, — добавила она, помолчав. — Предложи ему сразиться один на один перед войсками. Тут это в порядке вещей и многое решает. Думаю, после этого они тебе присягнут.

— Идея хороша, — проворчал Кольер. — Только не надо торопиться.

— А мы и не будем, — рассмеялась Лануэль.

— Хотел бы я знать, как оно выглядело… раньше, — с печальной усмешкой изрек Гевор, глядя на серые анг-миртские камни.

— В атласах тех времен достаточно картин, — сказал я, вспоминая богатейшую библиотеку Элласара.

— Но сохранилось их мало, — констатировал он. — Шутка ли, полуторатысячелетней давности издания.

— Есть и постарше, — возразил я. — В Аскареме хороший архив.

Он покачал головой.

— В Ирнане мало что осталось.

Я глядел на пустынную, поросшую жестким мхом и карликовыми, искривленными деревцами, равнину. Этот мир существовал странной, неуютной и очень печальной жизнью, даже не зная, насколько она отличается от нашей, и мы, именно мы — Вечные — виноваты в этом. Мы его создали, этот мир, подобие рая, вложив в него все самое лучшее, что могли вообразить, и мы же его и уничтожили. Сейчас сложно сказать, насколько он был прекрасен, этот мир… В свое время я просмотрел все имеющиеся в архивах, атласах, музеях и обычных книгах изображения Анг Мирта, пытаясь представить, на что он был похож, и что именно Вечные с ним потом сделали, какие войны бушевали на его территории. Да, ядерное оружие появилось у нас задолго до его изобретения на Старой земле. Здесь его когда-то и опробовали, его и другие разрушительные способы убийства себе подобных. И только потом, когда Вечные очнулись от потрясения, оно было уничтожено и запрещено навсегда, все оружие массового поражения, вплоть до простых и примитивных огнестрелов. Любое оружие, способное поражать много людей сразу, кроме индивидуального.

Сейчас этот мир существовал оазисами. Где-то земля была такой же, как участок, с которого шли атаки на грань, с огненно-алыми небесами, грязно-черными скалами, жарким, душным и смрадным воздухом; где-то она была такой же алой и черной, но холодным как лед, и в таком пространстве было мучительно тяжело дышать и двигаться. Но подобных аномальных зон в Анг Мирте осталось не так уж много, и, по информации Освина, одного из удачно вжившихся в здешнюю реальность разведчиков, их количество медленно, но верно уменьшалось из века в век: живительные силы оказались могущественнее, чем силы смерти. Разведка и нападения на Ар Соль велись именно с таких территорий, чтобы не дать нам проникнуть вглубь Анг Мирта и создать ложное впечатление о его безжизненности и опасности.