— Кажется, я поняла в чем дело, — прошептала она после приветствия. — Ты подумала, что это я? Что вся эта чертовщина, происходящая вокруг тебя моих рук дело. И теперь не знаю, что мне делать… обижаться на тебя за это, или радоваться, что ты не выдрала мне волосы, осажденная этими мыслями.

— Свет, ты извини меня, — не стала я опровергать, Светка в некоторой степени права. — Не знаю, что на меня нашло. Прямоты требую, за правдой-маткой гонюсь, могла сама подойти и спросить в лоб.

— И ты меня прости, Юль. Я ведь серьезно решила, что так будет лучше. Я сказала бы тебе, только позже. А на должность я все равно не соглашусь, на что она мне? Ты ж меня знаешь, на черта мне лишние обязательства… свою работу сделала и адью!

— Глупости. Справишься, никуда не денешься. Я помогу в случае чего.

Мы еще немного поболтали в том же духе, то извиняясь, то уверяя друг друга, что каждая «полный порядок» и простились, условившись встретиться в офисе.

В офис я рвалась не только закончить дела, очень уж хотелось встретиться с Шумиловым. Начальника охраны застала в своем кабинете истребляющим кофе в огромной кружке, больше похожей на бадью.

Обитель Петра Сергеевича особой роскошью похвастать не могла, впрочем, и не особой тоже. Приемная больше напоминала каморку: узкая, без окна, смотрится от этого довольно вытянутой, хотя на самом деле не более четырех метров в длину. Тут всегда дежурил один из парней за монитором, второй торчал в холле, раз в час они менялись, если я не путаю. Сам кабинет в плане габаритов недалеко ушел от приемной, но хотя бы мог похвастать окном. Видавший виды диван, обитый кож замом, низкая тумба у входа, узкий шкаф-пенал, да рабочий стол хозяина кабинета.

— Доброе, — постучав вошла я. — Петр Сергеевич, по Марине Сергеевой есть новости?

— Юлия Викторовна, присаживайтесь, — указал мне на диван Шумилов и сгреб в одну кучу стопку журналов, освобождая для меня место ближе к себе. — Кофе? Или вы растворимый не жалуете?

— Отчего же, угощайте, — порадовала я, расправила юбку и села. Мужчина подался к тумбе, на которой имелось всё необходимое, включая чайник, на ходу объясняя:

— Тут у меня всё. И кофе сам делаю, этих троглодитов, — кивнул он головой на приемную, — не прокормишь, выхлещут банку на раз. Вам сахар класть?

— Нет, спасибо.

Шумилов протянул мне чашку и вернулся на свое место. Открыл верхний ящик, достал тонкую папку-файл, бросил ее на стол, постучал по ей двумя пальцами, а потом уставился в стену с самым, что ни на есть, задумчивым видом. Со стороны смотрелось как ритуал для придания значимости. Я не торопила, вопроса не повторяла и тогда он крякнул в кулак и начал:

— Судя по всему, девушка наша ни при чем. В смысле отношения к погрому никакого не имеет.

— Насколько вы уверены в этом?

— Вот смотрите, трудится она теперь в «Рококо», цены у них на кухни сами знаете какие, соответственно и зарплаты сотрудников на уровне. Поэтому обида на нашу фирму если и была, должна сойти на нет. Сергеева проектирует мебель в головном офисе на Ленина, работают они по двенадцать часов, два через два. В день, когда мы закрывали объект, была её смена с последующим выходным. Из офиса она ушла одной из последних, долго провозилась с клиенткой, и прямиком направилась в клуб, где провела остаток вечера и ночь. В клубе тусовалась в компании своего парня и подобной им пары друзей. Около четырех утра они заявились к ним на съемную квартиру, где продолжили веселье. Да так, что соседям пришлось вызывать полицию, дабы угомонить распоясавшуюся молодёжь. Компания «советам» сотрудников вняла и вскоре завалились спать, по словам свидетелей ближе к шести утра. Покинули квартиру только на следующий день, около восьми вечера, посещали кинотеатр, хотя это время нас уже не интересует. А, и ещё! Примерно в половину шестого к ним приезжал доставщик еды, что тоже подтверждает: квартиру они не покидали. Да и признаться в их состоянии…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ей не обязательно проделывать это самой, — предположила я.

— Вы правы, не обязательно. Но уж слишком мудрено. Нанимать кого-то, деньги платить, причем, наверняка, не малые… особым богатством ни она, ни её парень похвастать не могут. Предположим вы или я кого-то наняли, — приподнял он бровь и развел в стороны руки: — Гипотетически. И что мы делаем?

— Что? — поддержала я его игру, хотя и так поняла куда он клонит.

— А мы, дорогая Юлия Викторовна, ждем с вами отчетности, фото или видео и после исполнения заказа передаём деньги. В долг с нами никто «работать» не будет. Возможно даже волнуемся, беспокоимся, чтобы всё прошло согласно плану. Сомневаюсь, что будем преспокойно тусоваться по вечеринкам. Конечно, возможности обмена в клубе я тоже не исключаю, но по мне это — пустышка. Девка про нас и думать забыла.

— А по моей личной просьбе у вас есть что-нибудь?

Начальник охраны открыл папку и протянул мне цветное изображение молодого человека, распечатанное на обычной бумаге. Ничего общего парень Марины с интересующим меня Денисом не имел, даже отдаленно. Я вернула ему «фотографию», мысленно соглашаясь с его аргументами, пожалуй, и правда — пустышка. Покидала кабинет Шумилова разочарованная: хотелось бы уже прекратить существовать в ожидании очередной подлости. Я уже была у двери, когда Шумилов добавил:

— Вы не расстраивайтесь. За девушкой еще присмотрим, я даже попрошу приятеля провести с ней беседу, не под протокол, разумеется.

— Спасибо, Петр Сергеевич, с наступающим!

— С наступающим! Всех благ вам!

Звонок от Артемия Яковлевича застал меня, когда мы лениво перепирались со Светкой. Подружка втюхивала аргументы о совместной встрече нового года, я напрочь отказывалась: нет уж, пусть шурует к своему Пеньку, как и задумывала, я там совершенно не к месту.

Объявившийся по телефону мужчина пригласил меня таки на кофе, сославшись на важный разговор. Приглашение я приняла, и уже через час входила в довольно милую кофейню «Бариста», неподалеку от офиса. Оглядела зал, прошла к дальнему столику, плюхнулась на диванчик и уставилась на город сквозь огромные окна. Город утопал в снегу. Суета, пробки, всюду мигающие днем и ночью гирлянды. И люди. Много-много людей всюду, в эти дни особо спешащих по своим очень важным делам. А мне как будто и не к чему готовиться; нам с отцом многого не требуется. Непривычно. Нужно задумать подарок для отца, правда, ума ни приложу, чем его порадовать. Вообще сомневаюсь, что он теперь способен радоваться.

Артемий возник словно из ниоткуда, стоило лишь отправить официантку восвояси. Он «перехватил» девушку, заказал кофе и «кучу самых вкусных пирожных». Присел напротив меня, предварительно повесив своё пальто на стойку. От него исходил морозец, воздух вокруг наполнился свежестью, сумев вытеснить из ноздрей стойкий запах кофе. Щеки разрумянились, и в целом он выглядел бодро, как после хорошей прогулки.

— Здравствуйте, Юленька, ничего, что я так, по-свойски? — улыбнулся он и потер ладони. Я тоже растянула в ответ губы и заверила что ничего, валяйте, мол. Чего уж, выла при нем белугой, какая из меня теперь Юлия Викторовна. Слёзы обнажают душу, выворачивают изнаночной стороной, а если ты приоткрыл свою изнанку человеку, считай, поделился ей, пусть даже самым крохотным кусочком. Артемий кивнул, отмечая моё согласие, и сказал: — Прошу любезно простить меня за задержку.

— Глупости, это я рано пришла.

— Вы пришли как раз вовремя, а вот мы угодили в жуткий затор. Макс сейчас пытается прорваться в районе площади, как оказалось передвигаться без автомобиля сегодня гораздо быстрее.

— Вы сюда пешком шли? — не поверила я.

— Всего лишь два квартала, — не придал он значения, своей вынужденной прогулке. — Я к вам с предложением. Только для начала хотелось бы перейти на Ты, как вы на это смотрите?

Благодушная улыбка красовалась на его лице как приклеенная, рождая идеи о подвохе, мысленно я приготовилась к худшему, в глубине души надеясь — обойдется.