— Ну тебя, — отмахнулась я.

Чувствуя себя нашкодившим дитем, я вернулась домой и тихонько прокралась в свою комнату. Следовало предупредить отца, чтобы не ставить теперь своё ночное отсутствие себе в вину. Хотя сомневаюсь, что он обратил на это внимание. Я запустила ноутбук загружаться, намереваясь поработать, и на цыпочках скользнула в душ.

Отец возник в дверях моей комнаты, когда я с головой ушла в работу, не сразу обратив внимание на распахнутую дверь.

— Вчера приходил твой муж, — сухо сказал он. Удивление окончательно вытеснило моё чувство вины. Больше удивлял не Глеб, с ним как раз все понятно и прогнозируемо, — отец. Он уткнулся на противоположную от меня стену безучастным лицом и добавил: — Исповедовался.

Нужно что-то сказать, ответить, спросить. Задержать его у себя. Пересесть на диван и позвать его? Беда в том, что подробностей исповеди мужа знать не хочу.… Я перебирала свои пальцы и смотрела на него, слова застревали где-то на выходе — всё не то. Его нужно все же постричь. Пригласить парикмахера в дом или, в конце концов, проделать это самой.

— Что ты намерена делать? — не выпуская дверную ручку, спросил он.

— Разводиться.

Отец вздохнул, едва заметно кивнул и повернулся выходить. Почти прикрыл за собой дверь и вернулся. Помял губами, приноравливаясь к словам, посмотрел на меня и задал неожиданный вопрос:

— Как считаешь, что бы тебе на это сказала мама?

— О… пап, — вырвалось у меня со стоном. Защемило в груди, глаза увлажнились. Я зажала ладони между колен и растеряно прошептала: — Я не знаю, пап, не знаю…

В воскресенье Глеб устроил на меня настоящую охоту. Звонил по телефону с самого утра, посылал сообщения. После безуспешных попыток до меня "достучаться", через пару часов, торчал под дверью.

"Если ты не прекратишь ломиться, я буду вынуждена съехать от отца в неизвестном тебе направлении".

Стоя по ту сторону двери, я слышала, как он получил СМС, борясь с искушением подсмотреть в глазок. На несколько секунд стало тихо. Только я собралась на цыпочках прокрасться в комнату, раздался стук в дверь (звонок я отключила). Осторожный. Больше похожий на азбуку Морзе. Так, и что нам не понятно из моего послания?

"Я не шучу. И, кстати, звонить и писать тоже НЕ НУЖНО. Иначе мне придется ещё и номер телефона сменить! Можешь не отвечать".

Он послушно внял моим требованиям. Ближе к вечеру я взяла в руки телефон, отметив: ни одного звонка от Глеба, ни одного сообщения. Где-то глубоко кольнула обида, засосало под ложечкой.

— Странная… Разве ты не этого хотела? — укорила себя.

Ночью, вглядываясь в причудливые тени на потолке, приняла решение. От него в висках жгло и стучало, не оставляя надежды вырубиться заветным сном. В детстве я считала, что внутри каждого человека спрятаны сотни маленьких гномов. Не знаю, откуда я это взяла, но упорно верила в эту идею, вплоть до школьного возраста. И у каждого из них имелась своя задача, своя функция. Один, например, открывал и закрывал глаза, другой раздвигал створку резервуара, позволяя пище попасть в специальный отсек, третий крутил неведомые колесики, отвечающие за работу механизмов, и так далее… Сейчас мне очень хотелось обратиться к ним: "Ребят, сделайте уже что-нибудь! Пусть так ужасно не долбит в висках, дайте мне уснуть, пожалуйста".

Из приемника лился бархатный голос Земфиры. "Утром, я узнаю утром…" — выводила она с надрывом. Я ехала в поселок, мысленно сокрушаясь: действительно — утром.

— Всё узнала или предстоят ещё сюрпризы? — спросила себя вслух. Глянула на часы: без десяти девять. Наверняка Глеб уже подъезжает к отелю, но я на всякий случай сбавила скорость.

В поселке ехала по параллельной улице, возможно излишне страхуясь, к тому же машину припарковала в десятке метров от дома. Шла всматриваясь в окна, ощутив волнение, как будто уезжала в отпуск на пару недель, к концу которых ужасно заскучав по родным пенатам. Ключ сработал не с первого раза, не исключаю, что я обращалась с ним неуклюже. Навстречу выбежал пёс, пару раз выразительно гавкнув.

— Я смотрю, ты тут обосновался, — потрепала ему холку и скинула сапоги. — Тебя прилично кормят? Выглядишь неплохо.

Свидетельство о браке лежало в шкафу, на своем законном месте, среди прочих документов. Нашлась и копия паспорта Глеба. Я огляделась, сунула коробку обратно в шкаф и поднялась в спальню. Не заправленная кровать, небрежно откинутое в сторону одеяло. Вот они — прелести холостяцкой жизни.

Я словно видела себя со стороны, сидящую на своей половине постели ноябрьской ночью. Выпавший первый снег, обнаруженную и напугавшую меня записку. Выпотрошенную куклу, свои страхи и поняла — это случилось той ночью. Той ночью Глеба не было в отеле. А если, все же и был, то отнюдь не для разборок с постояльцами.

Воспоминания подстегнули, заставили шевелиться, курсировать из одной комнаты в другую. Вещей набрала полную сумку, стараясь, чтобы моё вмешательство не бросалось в глаза, оставалась ещё добрая часть. Откуда у меня столько шмотья? А еще подарки, безделушки, пусть немного, но все же… Ладно, это всё можно забрать позже. Собираясь уходить, не удержалась и заглянула в холодильник. Остатки покупной еды в контейнере, не аппетитный кусок пиццы на тарелке. Отсек для овощей и фруктов забит сосисками. Глеб не любит сосиски.

— Понятно, чем он тебя кормит, — повернулась я к Джеку. Тот моментально оказался рядом. Я угостила его сосиской, выбросила оболочку в мусор и подмигнула псу: — Не скучай, собакен. Я ушла.

Поход в загс стоил мне комка нервов, приличных размеров. Написанное от руки заявление, в несколько страниц, принимающая дама отказалась регистрировать. Требовалось в двух экземплярах.

— Вы не могли бы сделать копию? — вежливо задала я вопрос и пояснила для верности: — Я спешу на службу.

Дама поджала губы и сурово отрезала:

— У нас не копировальный центр.

Пришлось писать второй экземпляр. Он не годился. В спешке, я допустила ошибку — исправления не принимаются. Пришлось переписывать еще раз, старательно выводя печатные буквы, борясь с искушением нагрубить. Дама скрупулёзно проверила документы, сверила данные и сообщила:

— С вами свяжутся по одному из указанных адресов и сообщат дату развода.

— Как долго ждать?

— В зависимости от ситуации.

Всё, аудиенция окончена. Отвернулась и уставилась в монитор. Признаться, и желания не возникло продолжить вопросы, хотя они, конечно, имелись. Интересно, не выльется ли мне боком моё "по согласию сторон", если вторая сторона вдруг заартачится? Это волновало больше всего, но переписывать ещё раз выше моих сил.

Я глянула на календарь и ахнула: двадцать четвертое декабря! Не в том плане, что я забывала смотреть на него ранее, просто уж слишком стремительно год подходил к завершению. Две недели пролетели незамеченными. Цифра удивила и царапнула.

На протяжении этих недель со стороны Глеба не наблюдалось никакой активности. Я была слишком занята работой, стараясь закончить в срок все обязательства, лишь изредка, вечерами, роясь в глубинах сознания, признавалась — эта покорность обижает, колет по самолюбию. Примерно за неделю до нового года он себя и проявил.

Я вышла из офиса с намерением поехать на объект, сделала пару шагов и услышала:

— Херальд забрал Джека.

Повернулась на голос, Глеб сидел в пяти метрах, на металлическом ограждении, пряча шею в ворот пальто. Замерз, на волосах редкие снежинки. Да и в целом выглядел неважно.

— У них все в порядке? — не удержалась я.

— Да. Дом достроили и Херальд вернулся. — Я кивнула, собираясь развернуться и уйти, он заторопился: — Выслушай меня, прошу. Это важно.

Отвернулась, но не уходила. Где-то вдалеке бренчал трамвай, но это не мешало мне услышать, — или почувствовать? — дыхание Глеба перехватило. Секунду назад был вдох, а выдоха не последовало. На размышления ушло меньше минуты: я вспомнила про "согласие сторон" и решила — выслушать стоит.