— Варька разболтала? Помело, блин, вечно суют куда не просят, — отступила к перилам, облокотилась на них и уставилась в темноту двора. Я гипнотизировала ей спину и ждала, когда смогу заглянуть в глаза. Светка вытащила сигарету из пачки, прикурила. Повернулась, нервно тряхнула рукой, пытаясь смахнуть не образовавшийся ещё пепел: — Перестань, неужели ты всерьез в это веришь?! Полянский никогда не назначит меня на твою должность.

Глупая, думает я пекусь за место.

— Ты должна была рассказать мне еще днем! Еще перед тем, как я вошла в его кабинет. Даже если бы не встретила меня в приёмной. Найти и рассказать. Я должна была услышать эту новость от тебя. Вот что я хотела. И порадовалась бы за тебя…

— Только святошу из себя не строй! — закатив глаза, перебила Светка. Сигарета в руке отчаянно тряслась. — «Хотела! Должна!» Ты себя вообще слышишь? А допустить, что я расстраивать тебя не хотела ты не могла?! Вечер тебе не портить, чтобы ты отвлеклась… Носишься с тобой, как с писаной торбой; Юля то, Юля это, а Юля сидит целый вечер с постной миной, следопыта изображает!

Она всплеснула руками и испугалась своих слов, уставилась на сигарету, будто видит её впервые, сделала глубокую затяжку и ткнула ей в перила, смяв. Каждое слово отрезвляло, било под дых. Я опустила руки, плед не преминул воспользоваться и соскользнул. Мороз прошелся по коже буквально, не только от слов. Светка вспыхнула и загорелась щеками, пряча взгляд и готовясь уйти. Сделала шаг, но я успела сказать ей:

— Ну и сука же ты, Света.

В зале становилось душно. Я только вошла и была готова выйти вновь. Села на свое место, достала телефон, заказала такси. Вадим наполнил бокал вином. Отпила. Официанты разносили горячее, юрист что-то рассказывал, пытаясь совладать с музыкой. Смеётся, что-то забавное. Улыбнулась в ответ и вновь отпила. Светка танцевала в центре. Кружилась в замысловатом танце, изображала веселье. Не получалось. Танец больше напоминал истерику.

Перед глазами заплясали огоньки, играя преломленными лучами, голова закружилась. Мне душно. Вино? Слезы. Скапливаются, задумавши выползти наружу. Извинительно улыбнулась Вадиму, склонившемуся к моему уху ближе, так, что в нос бьет запах его одеколона. От которого тоже трудно дышать. Смяла в руке салфетку, подхватила сумочку и встала. Подожду такси в холле. По пути перехвачена небольшой компанией, во главе Пашка, вцепились в меня, галдят наперебой, требуя предаться танцам. Вновь улыбка, больше напоминающая оскал, обещаю через минуту присоединиться.

В холле намного прохладнее. Забрала из гардероба шубу и пристроилась в углу дивана, стоящего почти у входа, надеясь здесь спокойно дождаться такси. Сбежала бы на улицу, да туфли, дернул черт заявиться прямо в них. Ткнула салфеткой в уголки глаз, в каждый поочерёдно. «Это вино, — констатирую себе. — Ты просто пьяна и жалеешь себя».

Звук каблуков нарушил относительную тишину холла. «Господи, Вика… Иди куда шла», — мысленно подгоняю её. Не хватало только, чтобы она увидела меня в таком состоянии. Конечно, до лишенной парика Ольги Сергеевны мне далеко — вот уж где гвоздь программы — но тоже ничего хорошего, полная размазня. Всё-таки углядела.

— Ты уходишь?

— Да. Нужно идти.

— Ты расстроена, — заметила она.

Потрясающая наблюдательность! Я не расстроена, я добита. Вы-жа-та. Сейчас растекусь на полу зеленой лужей. Изумрудной, блин.

— Вы повздорили, я видела, — она смутилась и поспешила объяснить: — Я не специально, хотела покурить, вышла, а там ты и Света. Я не подслушивала, ты не думай, сразу ушла.

— Да ничего я не думаю, перестань, — отмахнулась я и уставилась в мобильник. Еще минута и точно расплачусь. Где это треклятое такси? Вечно их нет, когда нужно и являются мгновенно, когда ты едва успела подкрасить один глаз.

— Хочешь, я её позову сюда, и вы поговорите?

«Господи!» — мысленно взвыла я. Эта идиотка что, решила в подружки набиться, своей непосредственностью?

— Спасибо, Вика, не нужно. Мы как-нибудь сами разберемся.

— Она тебя обидела?

— Нет. Все гораздо сложнее и запутаннее.

Зачем я ей это говорю? Почему бы попросту не сказать: «Отстань» и отправить девчонку восвояси?

— В моей жизни тоже бывали неприятности…

— Неприятности, — перебила я. Прозвучало горько, с сарказмом. Оно и не удивительно: в моей жизни хрен знает, что творится… у меня, в конце концов, развод через две недели! Да она попросту летит к чертовой матери под откос, а я не пойму какого лешего вообще происходит! Но выливать всё это дерьмо на девчонку не стоит, я повернулась к ней всем корпусом и попросила: — Дай сигарету.

Вика протянула мне пачку из своих рук, присела рядом, пожала плечами и улыбнулась уголками губ книзу, как Пьеро:

— Иногда людей сложно понять, я, бывает, совсем их не понимаю, а нужно всего-то поговорить. Просто всё выяснить. Даже если привычный мир кажется нарушенным. Нужно обернуться, возможно, сделать шаг назад и тогда ты всегда будешь двигаться вперед. Зачастую без обратного пути мы топчемся на месте. Ты выглядишь такой грустной, такой одинокой, мне ужасно хочется тебе помочь.

Она прикоснулась к моей руке, её ладонь оказалась холодной. Я с удивлением уставилась на свою руку, накрытую её ладонью. Жест получился слишком интимный, слишком чувственный. Невольно рождал мысли о сексуальной ориентации девушки. И смотрит кротко, словно боится спугнуть. Только в самой глубине темных зрачков сосредоточенность, напряженность. Что за идиотские мысли? «Выглядишь ты жалко, посочувствовал тебе человек и только». Я высвободила свою руку и протянула ей сигареты:

— Вика, ты сегодня чудесно выглядишь. Беги, оторвись по полной. У меня всё хорошо, просто нужно уехать, меня дома ждут.

Поднялась и пошла на выход, на ходу накидывая шубу.

— Юля, — окликнула она меня. — Ты так и не взяла сигарету.

Я обернулась и, несмотря на то, что хотелось выть, улыбнулась во всю возможную ширину:

— А я же не курю.

Оказавшись на улице, подумала: что же я такое делаю? Запуталась, я окончательно запуталась… Судорожно мечусь, как птица в клетке, не предприняв ни одного здравомыслящего шага. Ага, именно сейчас накачавшись шампанским и вином, размышлять о здравомыслии. Ноги, обутые в туфли, не сразу почувствовали холод. Возможно, за это нужно благодарить алкоголь, но я и на месте не стояла. Прошлась до одного угла ресторана, от него двинула к другому.

«Если так пойдет и дальше, ты останешься совсем одна», — сказала себе, сделала пару шагов по инерции и замерла, топнув ногой: черт! Может этого как раз и добиваются? Одиночества. Каблук утонул в снегу. Я замерла на месте и уставилась в ночное небо, чувствуя что-то сродни отчаяния. В этот момент и раздался короткий сигнал автомобильного клаксона. Я вздрогнула и повернулась на звук. В машине загорелись огни, ослепили меня на секунду и тут же погасли. «Идиот», — шепнула я, имея в виду таксиста. Ладно, приехал и то — хлеб. Я двинула в его направлении, водитель тоже покинул машину и шел мне навстречу. Странно, не припомню, чтобы в обычном такси раскатывали кроссоверы, а водила встречал своего клиента лично. Может он видел мои метания перед рестораном и решил, что я не способна самостоятельно дойти?

Уже через пару метров сердце ухнуло вниз — никакое это не такси. Глеб. Я замерла, а он продолжал идти. Остановился на расстоянии вытянутой руки:

— Здравствуй.

— Привет. Что ты здесь делаешь?

— Нужно поговорить.

— Не могу, слишком устала, — помотала я головой. — Сейчас подъедет такси.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я бы мог тебя отвезти.

Я опустила голову и уставилась на свои туфли, тут же почувствовав — ноги начали зябнуть. Глеб проследил за моим взглядом, взял меня за руку и потянул:

— Идем. Ждать своё такси будешь в машине.