Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Алло?

— Креста? — крикнул он. — Креста, это я, два дня дозвониться не могу, как там Лара?

— Господин Илен, — узнали его на том конце, — Это Лита, аюданте госпожи Карины. Госпожа Карина в театре. Мы с Важем за вещами заехали. Госпожа Карина очень волнуется за вас.

— Да я тут… — растерялся Рамиро. — В Сумерках… В смысле, на Журавьей Косе. Креста что, ночевать в театре собралась?

— Мы вторые сутки уже в театре ночуем. С восьми вечера комендантский час.

— Какой комендантский час? Что стряслось? У меня тут радио нет…

— Полночь прорвалась, господин Илен. Вчера всякая нечисть на улицах прямо кишела, сейчас почистили, днем даже ходить можно. А вечером нельзя, вечером комендантский час. У вас там тихо, в «Сумерках»?

— Тихо…

— Вот и хорошо, я передам госпоже Карине, что у вас все в порядке. До свидания, господин Илен.

— Э, погоди! Постой! Ты что-нибудь слышала про Лару Край?

— У нее дочка погибла, господин Илен.

— Я знаю… Лита, кто-нибудь к ней заезжал? Как она? Что с ней?

— Она тоже в театре, вместе с нами. Жертв Полночи отпевают в соборе Святой Королевы, и Десире с ними, а похороны в четверг, приезжайте, если сможете.

— Приеду обязательно… Не давайте Ларе запираться в кабинете, пусть с ней всегда кто-нибудь будет, хорошо? Что она вообще делает?

На том конце трубки хмыкнули. Помолчали.

— Работает, — наконец сказала девушка. — Госпожа Лара Край работает.

* * *

Амарела проснулась яркого света — солнечный луч проник сквозь плохо задернутую занавеску и слепил глаза. Она потянулась, сладко зажмурилась, сбрасывая одеяло, ощутила щекой живое тепло, повернула голову и все вспомнила.

Рядом безмятежно спал Кавен — на спине, разбросав загребущие руки в стороны и по возможности растопырившись — видимо был из тех, кто занимают всю кровать, даже если она километровой длины. На налитом плече красовалась татуировка в виде макабры с крыльями.

В гостиницу он вчера протащил ее в своем огромном чемодане.

Безжалостно вытряхнул половину шмоток, запасной китель, еще что-то, и Амарела довольно много времени провела взаперти, скорчившись на идеально отглаженных, накрахмаленных рубашках. Достойное завершение богатой событиями недели. Безупречно.

Потом Макабрин предоставил ей свой номер, заказал еды, откланялся и ушел — обстановка становилась прямо скажем, невыносимой. Вот удружил чертов сокукетсу!

Амарела накупалась в огромной ванной, уничтожила трехдневный запас еды, кое-как привела в порядок прическу — голову пришлось безжалостно обрить как после тифа. Когда она отдохнула и калачиком свернулась на кровати, оказалось, что распроклятое сагайское благословение догнало и ее — заснуть не представлялось возможным. Она несколько часов провела, таращась в потолок и облизывая горящие губы, а потом в спальню тихонько пробрался Кав — за какими-то своими вещами. Постоял около кровати, думая, что она спит, скрежетнул зубами, тихо выругался и уже развернулся, чтобы уходить, но тут она позвала.

А какого, собственно, черта…

Теперь рейна нежилась на льняных простынях, потягивалась и бездумно смотрела на яркое солнце за окном. В голове поселилась разноцветная пустота и маячили вспыхивающие искорки. Если аккуратно выползти из-под господина майора, может быть, удастся добраться до столика с едой… или если вытянуть ногу и как-нибудь придвинуть его…

Кавен заворочался, открыл глаза, сфокусировался и немедленно перешел к боевым действиям, еще даже толком не проснувшись.

— Очень сильное благословение, — виновато пробормотал он в свое оправдание. Впрочем, Амарела не возражала.

— Я так весь сотрусь, — хмыкнул Кав парой часов позже. Они сидели на кровати, замотавшись в простыни, и подъедали остатки ночного пиршества, позорно запивая их остывшим чаем и степлившимся шампанским. Амарела лирично положила обритую голову на Кавеново татуированное плечо. Ушам и затылку было непривычно прохладно. — Ничегошеньки от меня не останется, прекрасная госпожа.

Амарела пожала плечами и сунула в рот ложку икры.

— Я считаю, что сплю и мне все снится, — честно сказала она, перебирая гренки в серебряной вазочке. — В здравом уме я бы никогда не легла бы в постель с Макабрином. То есть… ну… столько раз.

— Нет, никаких снов, ты что, — обеспокоился Кавен. — У меня завтра вылет. Я не хочу пропустить эту великолепную войну. Полеты над побережьем, сильный противник. Уа-а-ау… черт, челюсти вывихиваются.

В комнате витал тонкий аромат роз, маргерийской выпечки, слабо пало порохом — откуда? Кавов пистолет спал в кобуре на спинке стула, вычищенный и сверкающий, отражающий солнечные лучи по стенам, затянутым узорчатыми шпалерами. В приоткрытую фрамугу втекал ветер.

— Мне все снится. Снит-ся.

— Отличное оправдание чему угодно.

Кав откинул простыню, прошелся по комнате, заложил руки за голову. Потом посмотрел через плечо — его профиль четко выделялся на фоне солнца, казался черным, а коротко стриженые волосы — совсем белыми.

— Я бы хотел внести ясность, — сказал он просто. — Двадцать второго июня пришел приказ от моего короля и повелителя: вышибить Лестан с Южного побережья. Вот только приказов было два. Гласный и негласный.

Аромат роз усилился невыносимо.

— Негласный? — искорки все еще вспыхивали.

— Найти тебя и по возможности ликвидировать. Лавенгам удобнее сейчас оплакивать гибель королевы от рук гнусных лестанцев, чем договариваться с живой и строптивой. Они не уверены, что ты выжила, но если уж… Потом я узнал, что Принц-Звезда выпустил тебя из крепости. Но свой приказ король не отменил.

— Ты меня узнал…

— Да, так вышло, что с приказом пришли и фотографии — разные, неофициальные тоже. Передают, что в Катандеране настоящее светопреставление, Полночь прорвалась. Вернулся древний, как мары знает что, Анарен Лавенг. Нас перебросили сюда аккурат в тот день, я не успел поучаствовать.

Амарела подумала, что надо встать, но ноги не держали, и она осталась сидеть, безучастно глядя на хромированную рукоятку, торчащую из кобуры.

Анарен Лавенг. Надо же.

Сплю, сплю, сплю.

— Ну ты что же… это, выполняй приказ, — пробормотала она.

Макабрин повернулся, поглядел на нее, сдвинув брови.

— Я так разумею, мой король отдал мне преступный приказ, прекрасная госпожа, — сказал он чопорно. — Я его выполнять не намерен.

— Тогда штаны надень. Нельзя перед королевой без штанов.

Ей вдруг стало очень холодно, рейна закуталась в простыню по горло, обхватила себя за плечи.

— Мне ведь в Катандерану надо, Кав. — сказала она тоскливо. — Это ведь я во всем виновата. Только я, и никто другой. Я сделала, мне и расхлебывать. А ты летишь в Марген дель Сур, и ничего я не могу поделать, и никто ничего поделать не может…

Кавен подошел, сел рядом, притянул ее к себе.

— Я постараюсь как-нибудь… ничего там не курочить, — пообещал он неуверенно.

На залитой солнцем улице за окном безмятежно играл оркестр.

Эпилог первой части

Русалка скользила с волны на волну, бросив ладони навстречу свету, плечами и спиной ощущая темный холод донных токов, грудью и животом — солнечную ласку поверхности.

Море покачивало ее, колебались ленты рук, зеленоватые волосы ореолом расплескались далеко по частой волнистой ряби. Блики и полутени пошевеливались, таяли, словно обрывки сна.

Русалка умирала.

Она не умела ясно мыслить, поэтому не знала — отчего. Море растворяло ее, как обломок душистого мыла, оброненный с проходящего мимо корабля. Прозрачные пальцы и бледный веер хвоста исходили мелкими пузырьками, море разъедало тонкую пленку плоти, соединяя прохладную кровь русалки со своей, солоноватой и плотной. Жгучей, как стрекала медузы.

Корабль. Медуза. Обломки.

Слишком сложно для фолари.

Она шевельнула губами, но голос ее покинул. Легкие уснули, утомившись долгим ожиданием рассвета.

64
{"b":"722821","o":1}