– Это же крюк какой! – возмутилась Ринда, ища взглядом поддержки у Нанти.

Та её не поддержала. Задумчиво нахмурилась и переспросила:

– Почему?

– В Ущелье духов лесов нет, – охотно и безо всякой язвы пояснил князь. – Дорога открыта всем ветрам. Для летающих по воздуху самое милое дело. Не придётся продираться по зарослям, – насмешливо оглядел он плачевный наряд Рыжей. – К тому же там засела шайка шибко борзых разбойничков. Для себя берёг, – многозначительно указал насмешник на размеры одолжения. – Намеревался размяться на досуге. Но, так уж и быть: дарю. Будет, чем подкрепиться в дороге, – закончил он, глядя уже не на Двуликих, а прямиком в уставившиеся на него безглазые светящиеся морды демонов. – Верно говорю, мужики?

Три мертвенно синюшных змея довольно заколыхались, признавая правоту знающего человека. А Двуликим стало непререкаемо ясно: любой иной дорогой этих оглоедов теперь не направить. И спорить бесполезно: всё равно потащат туда, где им подарили готовый обед.

– Мало того, – продолжил обстоятельный полководец. – Ущелье духов выходит прямиком на берег. Там, едва обогнёте скатившиеся в море скалы, скорей всего наткнётесь на морских беспредельщиков из Нотбера. Тоже вот тишком завелись. Уже пару корабликов с наскока взяли. Будет вам ещё один перекус.

ХАТ, ОТ и ДЭГ смотрели на него уже с обожанием. Дескать, вот, что значит, настоящий мужик и воин: обо всём в дальнем походе побеспокоился.

– Благодарю за добрый совет, – вежливо склонила голову Нанти.

– Пользуйтесь, – благодушно отмахнулся Риннер и посмотрел на свою княгиню, что вышла на двор проводить гостей: – Надеюсь, твоя падчерица не зачастит к нам в гости?

Троица Двуликих дружно фыркнула: кто-то весело, а кое-кто и презрительно.

– Ты заглядывай чаще, – проигнорировав пожелание мужа, попросила Гулда, тепло глядя на Ринду. – Девчонки по тебе истосковались. Замытарили вопросами: когда ты явишься, скоро ли?

– Буду стараться, – вздохнув, шагнула к ней синегорская змеища.

И крепко обняла мачеху, шепнув той на ушко:

– Не забудь. Если что, зови.

Гулда еле заметно кивнула. Они отступили друг от друга, и без долгих прощаний Двуликие окутались ледяными щупальцами своих оберегателей. Провожающие моргнуть не успели, как вся троица выметнулась со двора под очередные вопли затаившегося по щелям любопытного народа.

– Они уже здесь, – наконец-то, смогла успокоить Алава изнемогающего от беспокойства Лиса.

Сама старейшая Двуликая являла собой образец неколебимого спокойствия. С отбытия Нанти и по сей момента. Как вышивала свою проклятущую тряпку, так и продолжила. Ещё и Герни за работу усадила, дескать, нехорошо: опаздываем с обещанным подарком.

– Уверена? – брякнул Лис, и тут же хлопнул себя по лбу.

Даже он почуял невнятное шебаршение в голове, на которое не сразу обратил внимание. А ведь так заявляли о себе и ЗУ, и ДЭГ, и ОТ – вездесущие паршивцы давно включили будущего Трёхликого в ряды своей двуногой собственности. Впрочем, остальные ледяные так же то и дело шарили в его башке – беспардонность демонов в этом вопросе не знала пределов и резонов.

С одной стороны, таким подлым образом они всего лишь убеждались, что он в безопасности. Безопасность же – как всем известно – одно из двух основополагающих условий их существования. Это понятно и привычно.

С другой стороны, любому нормальному человеку поперёк глотки эти постоянные сволочные набеги на самое сокровенное: на содержимое собственной головы. Душа – ценнейшее сокровище, данное человеку Создателем. Порой гораздо ценней жизни. Так что к посягательствам на неё никогда до конца не привыкнуть.

Алава не ответила. Лишь укоризненно покачала головой, одарив издёрганного Лиса всё понимающим взглядом. Тот недовольно фыркнул и уставился на дверь, в которую вот-вот должна войти подобранная им в дурную минуту Трёхликая.

– Лис, дорогой, ты всё принимаешь слишком близко к сердцу, – сочувственно молвила Вайби, оторвавшись от книги.

– А, к какому ещё месту мне всё принимать? – не удержавшись, огрызнулся почтенный Ашбек.

– Оставьте его, – посоветовала подругам Герни, помогая Алаве распутывать комок цветных ниток, побывавший в руках двух поганцев демонёнышей. – Наши попытки его успокоить лишь вредят. С минуты на минуту явятся девочки, и всё закончится.

– Или начнётся, – резонно уточнила Алава.

– В любом случае, это уже хоть какая-то определённость, –  возразила ей самая образованная из Двуликих, не считая Ринды.

Судьба обеих природных княжон была удивительно похожа, если не вдаваться в детали. Тем не менее, это обстоятельство пока их не сблизило так же, как это произошло между Риндой и Таюли. Или между самой Герни и Алавой. Для всего нужно время. А для дружбы ещё и общие испытания.

– Определённость же всегда предпочтительней, – продолжила своим на диво мелодичным голосом Герни, зная, как тот способен успокоить встопорщенную изнывающую душу. – Даже если дела складываются не лучшим образом.

– Кво-ко-ко-ко-ко-ко-ко! – язвительно прокудахтал Лис, плотнее запахивая шубу. – Тоже мне: утешительницы выискались. За двумя мальчишками присмотреть не в состоянии, а туда же. Нечего выставлять меня психом.

– Просто поразительно, – со злой ехидцей прострекотало от дверей, – каких только скоморохов не тащат в дом наши демонюги! Не так ли, почтенный Ашбек?

Возникшая на пороге Нанти одарила его предерзейшим взглядом: явно всем сердцем стремилась поскандалить. Обычно весёлая и с виду легкомысленная Рыжая пребывала в каком-то тревожном напряжении. Выглядела и того хуже: она смело могла посостязаться с городскими нищими высшего пошиба. Такими, при одном взгляде на рубище которых так и тянуло вывернуть мошну наизнанку. А замызганное лицо и ком спутанной шерсти на голове вышибал из глаз слёзы нечеловеческой скорби.

Однако Лис не был расположен вникать в её душевные надрывы. Оценив глубину его хмурого взгляда, Рыжая тотчас пошла на попятный:

– Ну, хорошо-хорошо. Не злись. Покойник ещё не сдох, а ты его уже отпеваешь. Фу-фу-фу. Это совершенно не подобает наставнику юных дев.

– Юных? – невольно хмыкнул Лис.

Как бы там ни было, Нанти всегда умела его растормошить. И напитать какой-то необъяснимой щенячьей дерзостью, как бы хреново ни было на душе.

– Только не начинай про старух и мои семьдесят лет, – раздражённо скуксилась Рыжая, посторонившись. – Я всё равно не услышу.

– И я бы не стала, – поддакнула Ринда, входя в гостиную и являя собой не менее плачевный вид. – Особенно в семьдесят. Доброго дня, Алава, – склонила голову благовоспитанная княжна, более напоминавшая драную помойную кошку. – Доброго дня, Герни. Доброго дня Вайби. А Стутти ещё не вернулась? 

Подруга Баграна – самого признанного умника среди Рааньяров – являла собой нечто необычное со всех сторон, как не посмотри. Во-первых, Стутти стала Двуликой уже в довольно преклонном возрасте: в сорок с хвостиком. То есть успела прожить жизнь обычной женщины со всеми её радостями и горестями.

Во-вторых, Стутти была обычной крестьянкой. В полном смысле этого слова: хозяйственная, суетливая, громогласная грубоватая и безграмотная. Явление более чем необычное среди Двуликих.

Вовсе не оттого, что крестьянки сплошь дуры – ни в коем случае. Но деревенские женщины просто кладезь всяческих суеверий и предрассудков. Княгиня Гулда была совершенно права: родиться природной Двуликой и стать ею – две большие разницы. Воспринять в себя демона крестьянке в сотни раз трудней, нежели образованной женщине, выросшей в относительной свободе от прижимистых традиций.

Тем не менее, Стутти это удалось. Добропорядочная вдова, имеющая аж семерых взрослых детей – и почти два десятка внуков – отважилась откликнуться на зов собственного сердца: сказать «да» Раану. Читать она так и не научилась: не видела необходимости. Зато, объявившись в крепости демонов, первым делом погрузилась в их расхристанное хозяйство. На Стутти – в прямом смысле слова – всё держалось, с чем остальные Двуликие весьма легко согласились. О возвышенном с ней не поговорить – что есть, то есть. Однако в определённых вопросах к Стутти прислушивались все.