– Пусть попробует, – спокойно пожелал Цамтару знающий его брат.

– Неужели станешь его пытать? – нахмурилась королева.

– На куски порву, – упрямо закостенел старик, глядя мимо неё. – Даже не пытайся меня усовестить.

– Ну, что ты, отец, – устыдилась своего ненужного порыва Диамель. – Кто я такая, чтобы лезть тебе в душу. Прости. Но, имей в виду: Саилтах с Астатом так просто Каюри не отпустят. Невиданное дело: отправиться в Империю, практически безнаказанно шаря по всем её углам. Обязательно навешают на бедняжку каких-нибудь шпионских просьб. А она им отказать не сможет. Уважает, – попеняла королева на мужа и его личного наштира, охочего до всяких шпионских штучек.

– А и пусть, если сможет, – решительно поддержал эту парочку патриотично настроенный распорядитель замковых покоев. – Не всё же им у нас безнаказанно шпионить. А Каюри сможет. Она у меня большая умница.

– Большая, – вновь не удержала вздоха разочарования королева. – Я её нашла, – повторила она любимую присказку дочери. – А эти шалопайки у меня её украли. Хотя и груз с моей шеи Каюри сняла немалый. Лунхат, что-то мне тревожно. Не хочется отпускать Каюри в Империю. Если там с ней что-нибудь случится…

– Оно с ней везде может случиться, – расхожим приёмом успокоил её старик. – Лучше поведай мне, моя мудрая королева, где сейчас шляется моя девочка.

– Где-то на севере, – пожала та плечами. – Где же ещё? Челия с Ютелией сейчас там бродят в поисках «подло попрятавшихся» от них Двуликих. Эти неутомимые дурочки вообразили себя единственными приобретательницами Двуликих. Так что, просим Лалию слетать их позвать?

– Пускай зовёт, – решительно вздёрнул подбородок отважный старик. – Тянуть нельзя. Не хочу, чтобы Каюри подумала, будто я от неё отца прячу.

– Не наговаривай на неё, – укорила его Диамель.

И брякнула в гонг, призывая своего помощника в делах, что вечно торчал под дверями кабинета.

– Где Лалия? – спросила королева, когда калека-ветеран королевской гвардии явился на зов.

– В покоях Нуртаха, – пробасил однорукий великан, косясь на распорядителя замковых покоев, о брате которого уже знала вся крепость. – Делает вид, будто читает. И суётся ко всем с требованием ей почитать. Прислуга её десятыми путями обходит. Позвать?

– Да, пожалуйста.

Помощник вышел. А вскоре снаружи послышались звуки внезапного вероломного нападения врага.

– Фы̀рти-фы̀рти-фы̀рти-фыр! – вопил боевой конь великого завоевателя Нуртаха Пятого, подскакав к распахнутой перед ним двери.

– Фы-ы! – вторил ему сам завоеватель, торча на закорках коня и лупя его в бока грязными босыми пятками.

Заставить наследника носить обувь было не легче, чем уговорить океан стать пресным в благотворных целях орошения засушливых земель.

– Брýбли-брýбли-брýбли-бру! – обрадовал конь, ворвавшись в кабинет.

– Бу! Бу! – пригрозил завоеватель саблей покорённым народам.

Те переглянулись и дружно покачали головами. Дескать, пока эта парочка повзрослеет, даже Лиаты успеют все поголовно поумнеть.

– Улюлюшка! – строго одёрнул баловников Лунхат. – Прекрати орать.

– Бу! – замахнулся на него саблей Нуртах Завоеватель, обидевшись за своего верного коня.

– Я тебе! – погрозил ему пальцем Лунхат. – Будет он на меня ещё железом махать.

– Нельзя, – поддержал его Улюлюшка весьма строгим тоном и стряхнул со спины седока: – Дедушка Лунхат хороший, – наставительно указал он подопечному, который души не чаял в новом дружке.

Нуртах виновато залупал своими огромными чёрными глазищами. Покосился на мать и спрятал саблю за спину. Потом бочком-бочком и сам спрятался за спину друга.

Диамель улыбнулась: с тех пор, как Челия притащила к ним этого парнишку с чистой душой и вовсе не такими уж слабыми – как показалось поначалу – мозгами, она не могла нарадоваться. Улюлюшка не просто играл с Нуртахом, но и учил его многим полезным правильным вещам. И сынок слушался его, хотя перед служанками матери всё больше капризничал. Улюлюшка был непререкаемым авторитетом и неподкупным пестуном: на такого хныканьем или щенячьими взглядами не надавить – не покупается.

– Давай, – вытащил он из-за спины провинившегося наследника.

Нуртах супился, зыркал на него исподлобья и нарочито сжимал губёшки, не желая раскрывать рта.

– Надо, – упёрся Улюлюшка, погладив малыша по лохматой головёнке.

Нуртах не по-детски тяжко вздохнул. Потом сделал Лунхату те самые щенячьи глазки и попросил у старого человека прощения:

– Сти.

Целиком «прости» он ещё не выговаривал, но всем и без того понятно. Лунхат принял извинения и тут же строго осведомился:

– А вы чего тут? Вас не звали. А вот вашу подружку Лалию очень даже.

– Ла! – завопил Нуртах и бросился обратно, вспомнив, что где-то позабросил летучую игрушку.

– Лалия не идёт, – развёл руками Улюлюшка, извиняясь за такое непотребство перед королевой. – Капризничает. Можно ЫК попросить: он-то уж мигом её притащит. Да ты не велела.

– Правильно, – улыбнулась Диамель, вставая из-за стола. – Не стоит её обижать. ЫК с ней обращается ужасно неаккуратно.

– Вчера по лестнице её стащил. Будто куль с мукой, – с искренней скорбью пробубнил Улюлюшка, погрозив кулаком далёкому демону. – Обидел нашу Лалию. А после меня, – буркнул мальчишка, почесал поясницу и уточнил:  – Два раза. Так шмякнул об пол, будто я ему барахло какое.

– Ничего, мы и сами к ней сходим, не переломимся, – не удержалась от предательской улыбочки Диамель, вставая из-за стола.

Её уже не слышали. Улюлюшка вылетел из кабинета, догоняя улепетнувшего всадника.

– Трѝтити-трѝтити-тритити-ти! – неслось по внутренним королевским покоям.

– Ти! – отзывалось ему издалека счастливыми воплями неугомонного наследника.

Диамель уже давно не приходилось уговаривать любую из Лиат сделать что-нибудь полезное. Как и всякого ребёнка, их можно просто чуть-чуть обмануть, слегка подтолкнув к нужному результату. К примеру, если Лиату не дозваться, дабы попросить капризницу об одолжении, достаточно упомянуть в её присутствии, что намереваешься попросить об этом другую демоницу. Невинный трюк срабатывал со всеми без исключения – даже с самыми умными и самыми старыми. Даже с Таилией, стоило сокрушённо подумать, что отвлекать столь важную персону пустяшными просьбами просто грех.

Услыхав, что Диамель намерена послать за Двуликой Гаэлию – ту как раз сейчас принимали в башне демонов, обряжая неряху в свежий наряд – Лалия тотчас взвилась в праведном гневе. Позабыв про книгу и прочие дела – если таковые действительно существовали в её несуществующих планах – любимица наследника объяснила подруге-королеве, как та не права. «Потому что Гаэлия просто старая дура». А затем унеслась на поиски Каюри с её подопечными.

Не успели Диамель с Лунхатом переглянуться и улыбнуться, молча поздравляя себя с достижениями в воспитании Лиат, как в покои Нуртаха вместо одной вылетевшей пылающей кометы вернулись три. И огненный кокон, из которого вылупилась искомая Двуликая.

Каюри низко склонила голову перед королевой. Её нынешнее положение позволяло не гнуть шею даже перед владыками мира. Будь она поглупей да позаносчивей, так бы и поступала в своё удовольствие. Однако ни малейшей душевной склонности величаться Каюри, как и прежде, не испытывала. Гордость да – этого добра у неё в избытке. А вот гордыня так и не коснулась её своим острым предательским крылом.

Диамель ответила столь же почтительным кивком, и тут же Двуликая ловко поймала маленькую хохотушку, свалившуюся на неё с потолка. Зрелище привычное, но глаза королевы каждый раз влажно теплели при виде защитницы и наставницы дочери. И не абы какой, а самой замечательной, которой лично она доверяла полно и безоговорочно. Как и Челия, попытавшаяся задушить душеньку-няньку, повиснув на её шее.