Перед всей планетой по телевидению выступил глава управления по предотвращению катастроф. С тяжёлым сердцем он сообщил всем решение: обучение чтению и письму прекращалось и было запрещено на все времена. Промышленность сворачивалась, электростанции проходили консервацию, разрабатывались процессы по утилизации всего, что могло причинить вред природе. Вся цивилизация троммов добровольно остановила и развернула своё развитие вспять. Но это было не всё. Все, кто умел читать, должны были лишиться зрения по мере того, как подрастало поколение, читать не умевшее. Постепенно все умевшие читать были ослеплены. С тех пор прошли десятки тысяч лет, но никто больше не оказывался в таинственной комнате, и подобных катастроф на планете больше не происходило.

– Вы, гости, полагаю, не склонны верить в нашу историю, – предположил Ридрату в заключение.

– Напротив, она вовсе не кажется нам невозможной, – ответил Джеральд. – Нам с Ритой приходилось сталкиваться с необычными событиями и явлениями.

– Теперь, когда вы знаете причину, как вы поступите? – поинтересовался один из стариков. – Отправитесь ли вы странствовать дальше?

– А вы что посоветуете? – спросил Джеральд.

– Раз вы, наши гости, умеете читать и писать, нам бы очень хотелось, чтобы вы поскорее покинули Таргу. Мы опасаемся возвращения страшных напастей, которым теперь нам будет нечего противопоставить. Луки и копья сегодняшних троммов ничем не помогут против того, что случалось в далёком прошлом.

Путешественники переглянулись. Им совсем не хотелось, чтобы из-за их присутствия на Таргу снова произошло что-то ужасное. Джеральд, однако, хотел всё сначала как следует обдумать.

– Ваша наука достигла высокого уровня развития к тому моменту, когда произошло первое несчастье, не так ли? – спросил он.

– Можно считать, что достигла, – ответила Мойнино. – Вы же понимаете, что это понятие относительное?

– Конечно! Но вы обладали продвинутой робототехникой, а, следовательно, должны были проводить наблюдения за космосом, атмосферными явлениями, тектоникой, и другими подобными областями.

– Да, разумеется, подобные наблюдения велись, – подтвердила Мойнино.

– И ничего необычного, что предшествовало бы каждой из катастроф, обнаружить не удалось?

– Совершенно ничего необычного, – ответила она. – Учёные, разумеется, проверяли и перепроверяли исторические данные многократно, пытаясь объяснить необъяснимое.

– Вы хорошо осведомлены об этом, – отметил Джеральд. – Вы, конечно же, принадлежали к их числу?

– Да, мы – это дожившие до нынешних дней учёные древности, – ответил Ридрату. – Когда-то мы возглавляли лаборатории и вели тонкие исследования, а сейчас выращиваем фасоль и варим её в очаге на дровах.

– И время от времени даёте советы неграмотным троммам из селений? – спросила Рита.

– Именно так.

– Я, кажется, знаю, кто сотворил вас как вид, – сказал Джеральд. – Уверен, что я близко знаком с могущественным существом, которое в течение предыдущих… – тут Джеральд запнулся, проводя кое-какие вычисления в уме, – шестидесяти миллиардов лет терпеливо и целенаправленно работало над созданием на Таргу разумной жизни.

– Полагаешь, что это Да́рвел? – спросила Рита.

– Уверен, что это именно он.

– Похоже на него.

– А раз так, то мы могли бы спросить у него самого и у остальных участников, входило ли в их намерения подвергать троммов таким жестоким испытаниям.

– О чём вы, гости, говорите? – спросил Ридрату. – Какое сотворение? Что за существо?

– Мы много путешествовали и многое узнали о наших мирах, – ответил Джеральд. – Во-первых, вам следует знать, что ваша вселенная – лишь одна из многих концентрически вложенных друг в друга похожих вселенных. Из одной можно попасть в любую другую непосредственно или пошагово, через те, которые лежат между ними. В центре этого мироздания лежит мир, глубже которого уже ничего нет. Там, некоторое время, а если быть точным, то с момента возникновения мироздания те самые примерно шестьдесят миллиардов лет в вашей вселенной, или двенадцать в моей, прятались от опасных врагов четверо братьев и сестёр, дети, родители которых сотворили всё наше мироздание, чтобы спасти детей. Дети не могли вернуться домой, пока они не получили бы назад важные для них артефакты, которые затерялись в нескольких вселенных. Чтобы вернуть их, они создали во всех вселенных разные формы жизни с таким прицелом, чтобы кто-то из существ в итоге нашёл и принёс те артефакты детям.

– Дети, ты говоришь? – удивился один из стариков. – Как же дети могли такое спроектировать?

– Они дети лишь относительно своих родителей, – объяснил Джеральд. – Относительно нас они – почти всемогущие создания, обладающие невероятными знаниями, терпением, прозорливостью и искусством.

– И как же вы это узнали? – спросил тот же старик.

– Мы оказались теми самыми существами, которые нашли и принесли им то, в чём они нуждались. Это позволило детям вернуться в их собственное, совершенно иное мироздание. Мы с Ритой вынуждены были последовать за ними туда и оказались вовлечены в совершенно невероятные приключения по ту сторону ворот, хотя и по эту сторону предшествовавшие тому приключения были далеко не обычными. Теперь моя очередь спросить, верите ли вы в нашу историю?

– У нас нет причин сомневаться в твоих словах, – ответил Ридрату.

– Вот видите! – воскликнул Джеральд, которому приходилось подыскивать термины для отсутствующих в языке троммов понятий, таких, как “бог”. – Это является лишним подтверждением тому, что вас сотворил старший из детей, которого зовут Дарвел. Этот юноша отличается самыми прекрасными качествами: он честен, способен на самую чистую любовь, терпелив, весел, трудолюбив и добр. Все качества, которые я наблюдаю в троммах. Я предлагаю следующее: мы с Ритой отлучимся ненадолго, чтобы встретиться с Дарвелом и задать ему несколько вопросов, и сразу же вернёмся. Не знаю, прояснит ли это хоть что-то, но попытаться стоит.

– Не следует вам сюда возвращаться, – повторил Ридрату.

– Мы будем очень осторожны, – пообещал Джеральд. – А если что-то всё-таки случится, то я применю нашу способность творить чудеса, которая позволяет нам с Ритой не только беззвучно чистить фасоль и рубить дрова.

– Кстати, о фасоли, – заметил Шумарду. – За рассказами огород-то остался не полит.

– Полит, – ответила Рита.

Это вызвало смех вокруг стола.

– Да ты, дитя, везде поспеваешь! – воскликнул кто-то. – Ты нас так избалуешь, если останешься здесь хоть ненадолго.

– Раз вы согласились потратить столько времени, чтобы рассказать нам вашу историю, которая для вас так печальна, то я должна была чем-то вас отблагодарить.

– Милое дитя, не правда ли? – спросил старик, обращаясь ко всем за столом.

– Чистая правда, – ответил другой, и остальные охотно согласились.

Рита взглянула на Джеральда, выпятив губу. Он шутливо потрепал её по голове и прижал к себе. Наступил вечер, и горный воздух стал прохладнее. Старики встали из-за стола и потянулись к берегу реки, чтобы вымыть посуду. Когда они вернулись в развалины, то спросили путешественников, останутся ли те на ночь.

– А Юрма сюда вернётся? – спросил Джеральд вместо ответа.

– Должна вот-вот появиться, – ответил Шумарду. – Ночью по лесу ходить невозможно.

– А где она ночует?

– Расстелит циновку где-нибудь здесь.

– Ну тогда и мы с Ритой тоже здесь устроимся.

Древние учёные разошлись по своим хижинам, а Джеральд и Рита нашли себе ровную площадку на вершине одной из сохранившихся колонн. Оттуда Рита могла смотреть на звёзды, и они улеглись, глядя в небо с редкими облачками, которые таяли, тогда как небо становилось всё темнее, и в нём проступали всё больше звёзд. Действительно, скоро пришла Юрма и устроилась возле входа в руины.

– Мне кажется, что я ощущаю присутствие в этом мире чего-то или кого-то практически невидимого, – вдруг сказал Браслет Риты. – Я делаю такой вывод по косвенным признакам, поскольку напрямую никого не смог разглядеть.