Снизившись, Джеральд разглядел в телескоп сначала одну деревню из нескольких крытых соломой и досками домов, а потом ещё множество таких же. Они с Ритой решили облететь планету ещё несколько раз в надежде найти сохранившиеся города, но таких не было. В конце концов, Джеральд выбрал посёлок побольше и приземлился на гору возле него. Атмосфера была подходящего состава, и они убрали капсулу и присели на скалах над посёлком в одних костюмах из Браслетов. На самом дне долины, километрах в двух вниз и столько же вдаль, текла речка, а на её берегах, соединённых простым бревенчатым мостом, раскинулся посёлок из пары десятков бревенчатых изб.

– Познакомимся с ними, как я когда-то знакомился с ящерами? – спросил Джеральд. – Вырежем общедоступные образы на каменной плите, чтобы продемонстрировать им, что мы разумные и дружелюбные?

– Пожалуй, можно и так, – согласилась Рита. – А ты не думаешь, что эти должны быть далеко не так развиты, как ящеры были, когда ты с ними впервые встретился?

– Всегда можно придумать что-то ещё, – ответил он. – В конце концов, если они слишком примитивные, то нам с ними не обязательно будет иметь дело. Вроде, до сих пор загадочные агрессоры нападали только на высокоразвитые цивилизации.

Джеральд вырезал плиту из скалы, на которой они сидели, и они слетели с горы на центральную площадь посёлка. Снижаясь, он вдруг заметил: «А с масштабом-то я ошибся! Ты только глянь на эти громадины!»

И действительно, дома были построены из обхватных брёвен и были высотой в шесть-семь метров от пола до потолка. Джеральд поставил плиту на землю и положил ладонь на затылок, с удивлением оглядывая громадные избы. Их заметили, и из одного дома за другим вышли несколько великанов обоего пола. Они были ростом под шесть метров и одеты в халаты из грубой ткани. Многие были босыми, а некоторые носили сандалии, по-видимому, сделанные из кожи каких-то огромных животных. У мужчин были густые бороды, и оба пола носили длинные волосы до плеч, а некоторые заплетали их в косы. За взрослыми из домов показались дети, но к путешественникам они не приближались, оставаясь в дверях и на крылечках. Некоторые великаны держали в руках сельскохозяйственные инструменты: вилы, лопату, косу. Один из них был одет в закопчённый кожаный передник и нёс на плече молот. Примерно дюжина собралась вокруг Джеральда и Риты, держась на расстоянии. Они переговаривались между собой негромко и ждали, что будет дальше.

– Маловата моя двухметровая плита, – посетовал он. – Надо было метров десять вырезать. Ну, ничего…

Сначала Джеральд вырезал в одном углу плиты дерево. Несколько великанов заулыбались, показывая на него пальцами и переговариваясь. Пока, казалось, всё шло хорошо. Тот, который держал на плече молот, даже присел, скрестив ноги, опираясь на его рукоятку. Дальше Джеральд вырезал вид на реку и деревню с воздуха. Великаны ещё больше развеселились, указывая то на плиту, то на речку и на дома вокруг. Джеральд вырезал вид планеты с ближайшими океанами. Тут великаны притихли и поглядели друг на друга в лёгком недоумении. Похоже, они не знали, на что смотрели. И тут Джеральд перешёл к математическим формулам. Пока он вырезал, поднялся шум. Великаны заговорили между собой обеспокоенно, а кузнец вскочил и подошёл к путешественникам и их плите, показывая на неё и сердито что-то говоря. Джеральд не понимал, как простая сумма двух чисел может их расстроить. Он вырезал, надеясь прояснить ситуацию, но кузнец махнул на него рукой, отгоняя от плиты, схватил свой молот обеими руками и обрушил его на плиту. Он продолжал бить по её осколкам, особенно по тем, на которых Джеральд что-то вырезал, пока не разбил их и не вогнал в землю площади. Его гнев, однако, совершенно не распространялся ни на Джеральда, ни на Риту.

Закончив разрушение, кузнец перевёл дух, снова положил молот на плечо и уставился на путешественников. Джеральд начал расти, и его примеру последовала Рита. Когда их костюмы стали больше великана, Джеральд положил тому ладонь на лоб и придержал его другой рукой за спину, поскольку у того закрылись глаза, и он опустился на землю.

Остальные великаны заволновались, подступая поближе, и держа свои орудия наперевес. Джеральд не препятствовал им. Он просто сел рядом, держа руку на лбу кузнеца. Остальные подошли и, по-видимому, заговорили о том, что кузнец явно спал, ровно дыша и даже немного похрапывая. Рита стояла позади Джеральда, готовая дать им отпор, если бы что-то произошло, но великаны просто стояли вокруг. Время шло, кузнец всё спал, а Джеральд всё так же спокойно сидел рядом.

Минут через десять переминания с ноги на ногу, почти все великаны разошлись по домам. Лишь одна женщина осталась на месте и села на землю, скрестив ноги. Джеральд посматривал то на неё, то на кузнеца, совершенно спокойно. В какой-то момент он жестом пригласил её приблизиться, и она пересела поближе, вплотную к кузнецу. Джеральд взял того за одну руку и посмотрел на неё. Она улыбнулась и тоже взяла его за другую руку. Так они сидели почти час, по истечении которого Джеральд положил руку кузнеца на землю вдоль его тела и убрал ладонь с его лба. Через несколько минут кузнец проснулся, осмотрелся и присел. Джеральд и Рита снова уменьшились до своего нормального размера.

– Почему ты сердился на то, что я написал числа на плите? – спросил кузнеца Браслет, переводя слова Джеральда на язык Тро́ммов – этих самых великанов.

Великан уставился на него с невероятным удивлением, но затем, видимо, он догадался, что язык они выучили, пока он спал. Пожав плечами, он бросил взгляд на женщину и ответил:

– Троммам запрещено уметь читать и писать. Иначе может случиться страшная беда. Нельзя, чтобы кто-то видел, как ты пишешь.

– Но тогда откуда ты знаешь, что то, что я делал, называется “писать”? – спросил Джеральд в недоумении. – Если ты не умеешь читать и писать, то ты и знать не мог, что я нацарапал.

– Мы знаем о запрете, – объяснил кузнец. – Знаем, чего делать нельзя. Это нужно, чтобы так никогда не поступать.

Кто-то из вернувшихся в жилища троммов заметил пробуждение кузнеца, и из домов снова один за другим на площадь потянулись великаны. На этот раз дети последовали за ними, хотя и прячась за взрослых. Слыша мирную беседу путешественников с кузнецом и его спутницей, троммы подошли без опаски и прислушались к разговору.

– Ты, незнакомец, зачем принёс плиту и зачем стал на ней рисовать и писать? – спросил кузнец. – Чего ты хотел добиться?

– Я и моя жена только что нашли вашу землю, летя по небу, – ответил Джеральд. – Мы увидели вас и не знали другого способа узнать ваш язык, кроме как показав вам, что умеем рисовать и писать. Мы надеялись, что вы в ответ станете говорить с нами или напишете ответ на своём языке. Только когда я понял, что вы этого не хотите, то узнал язык троммов прямо из твоей памяти.

– Ах, вон оно, что! – осознал кузнец. – Ну так даже лучше. Писать не надо – древние не велят.

– А кто они – эти древние? – спросил Джеральд.

– Они тоже троммы, только живут очень долго, – объяснил кузнец. – Они знают, почему нельзя читать и писать.

– А можно нам с ними встретиться и спросить их об этом? – поинтересовалась Рита. – Может быть, мы бы нашли какую-нибудь возможность избавить всех вас от необходимости сохранять в силе запрет.

– Встретиться с ними, конечно, можно, – ответил кузнец. – Только мало их, и живут они очень далеко. Вам проводник понадобится.

– Я могла бы их отвести, – послышался чей-то молодой голос из толпы.

Все расступились, и вперёд вышла молодая женщина в кожаных шортах и такой же рубахе. На кожаном поясе у неё висели два ножа в ножнах: охотничий кинжал на правом боку, а нож для снятия шкуры на левом. С левой же стороны за пояс был заткнут топорик в кожаном чехле.

– Когда это ты успела вернуться, Ю́рма? – весело спросил кто-то из толпы, усмехаясь. – Мы, как всегда, не слышали, как ты подошла.