– Да, да, в общем, я проинформировал их о том, что остров теперь был моим, а мы с Арис были его монархами, – продолжал царь Кевродан. – Видели бы вы, какое возмущение вызвало последнее слово! Нам заявили, что государства планеты не потерпят монархии и выдвинули требование, чтобы мы провели демократические выборы. Мы их провели тут же в зале: большинством голосом меня избрали царём, а Арис – царицей. Тогда они заявили, что требуют нашего психиатрического освидетельствования. Это было что-то!
– Больше всего их волновало, знали ли мы, какое было в тот день число, – царица Лирарис по-прежнему заливалась смехом. – Как будто нас это волновало!
– Помимо того, нас спрашивали, где и когда мы родились, где получили образование и какое, кто мы были по профессии, чем занимались последние десять лет и где проживали, и ещё много самых заурядных вопросов, на которые мы дали самые простые и правдивые ответы. Родились мы с разницей в четыре года в провинциях Норагла́н и Ви́странглан Плоских Просторов приблизительно три миллиона наших лет назад, и неизвестно сколько миллиардов местных лет; учились в царской академии искусств и наук; получили, соответственно, специальности царя и царицы; работали по специальности сорок, что ли, тысяч лет; после чего вышли в отставку и провели её в царском мавзолее в столице Нораглана в саркофагах, пока нас не разморозили и не попросили участвовать в операции по спасению похищенных детей, в том числе и на этой планете. Должен ли я упоминать, что они не поверили ни одному моему слову и заявили, что мы страдали от умственной недостаточности и расстройства психики и нуждались в изоляции от общества?
– Пожалуй, это было не обязательно, но, раз Вы, Ваше Величество, уже упомянули, то вреда от этого нет, – ответил Джеральд, смеясь. – Полагаю, что-то опять полетело в море?
– А вот и не угадали, друг мой! – хохоча, ответил царь. – Не в тот день. Тогда нам с Арис всё это просто наскучило и мы удалились. Они, по какой-то неведомой мне причине, пытались воспрепятствовать выполнению нами их же предписаний – находиться в изоляции от общества – но вы же знаете Браслеты! Мы вернулись домой и строго следовали их предписанию – никого не приглашали на остров и ни с кем не виделись. Я даже выставил хорошо заметные щиты на берегах, где можно было высадиться, и на участках местности, где можно было приземлиться, чтобы никто не вступал с нами в контакт. Эти люди, однако, сами себе противоречили. Они опять явились, на этот раз уже на трёх вертолётах, а два самолёта остались в воздухе и продолжали кружить над нами, пока эти чудаки убеждали меня, что я нахожусь под арестом за разрушение собственности, оскорбление представителей власти и что там ещё, Арис?
– И несоблюдение режима, предписанного врачом-психиатром, – напомнила царица.
– Точно! За это самое, – воскликнул царь, делая неопределённый жест рукой. – Пришлось их выпроводить, когда они уж совсем пренебрегли нормами цивилизованного общества и направили на нас оружие.
– И что в тот раз полетело в море? – спросила Рита.
– Признаюсь, в тот раз я погорячился, и, возможно, даже перегнул палку. Два вертолёта я просто забросил в море, а одним попал в тот злосчастный самолёт, и его пилоту пришлось катапультироваться. До моря ни самолёт, ни вертолёт не долетели – моя оплошность! – признался царь. – Ну а непрошенные гости, как всегда, направились в сторону континента пешком.
– Подозреваю, что это их не вразумило, – предположил Джеральд.
– Увы, нет, – ответил царь. – Через неделю прилетел вертолёт, один, небольшой, и в нём прибыл всего один человек. Он был очень вежливый и предупредительный, в отличие от остальных. Он лишь передал нам конверт, отказался от угощения, и улетел. В конверте было письмо о том, что, поскольку, мы проявили полнейшее неуважение к представителям власти и оказали им сопротивление, они считали нас террористической организацией и предлагали немедленно сдать оружие под угрозой проведения против нас антитеррористической операции.
– Родан растопил этим письмом камин, – пояснила царица, посмеиваясь. – Ну что за невежи? Угрожать расправой уединённой, пожилой паре!
– Не столь уж пожилой, – заметил Джеральд. – По моим меркам, вы выглядите на сорок пять. Скорее, средних лет.
Это замечание вызвало взрыв весёлого смеха.
– Сколько миллионов лет назад нам было сорок пять, Родан? – спросила царица.
– И не упомнить! – пошутил царь. – Три? Четыре? Но вы послушайте, что было дальше! На некоторое время нас оставили в покое, но через пару недель Браслеты сообщили, что принимают лучи радаров и систем наведения ракетных и артиллерийских установок, – продолжил царь Кевродан. – У наших берегов находился боевой корабль, с которого на берег высадился танковый десант при поддержке с воздуха. Пришлось вразумить их: сварить вместе орудия их танков, заварить сопла самолётов, а корабль перенести в первые попавшиеся горы на континенте. Он там и сейчас стоит. Я вам его покажу, если вам будет интересно.
– Дальше с нами провели переговоры, – веселилась царица Лирарис. – Предложили временное перемирие, чтобы эвакуировать танки и авиацию. Родан, конечно же, угостил их делегацию, как подобает дипломатам, и согласился, мол, эвакуируйте на здоровье, нас это не беспокоит.
– Несмотря на наше гостеприимство и ангельское терпение, по нам зачем-то выпустили ракету с тяжёлого летательного аппарата, – с досадой продолжал царь. – Я доставил её обратно на заседание их правительства и попытался получить вразумительное объяснение, что это было такое и зачем оно было нужно мне с Арис, когда нам и так хорошо и спокойно жилось на острове. Кажется, этот последний аргумент, помог, наконец, достучаться до их разума. В итоге наше государство признали, хоть и потребовали, чтобы мы дали ему имя. Я назвал его Отпускией, в честь цели нашего пребывания там, и с тех пор к нам больше никто не приставал. Скажи, Джеральд, почему люди с таким трудом понимают хорошее обращение, а приводит их в чувство лишь лежащее перед ними взрывное устройство?
– Мне этот самый вопрос тоже не давал покоя всё время, пока я жил среди них, – признался Джеральд. – Мы как-то уже вели с Шар’Велиной разговор на эту тему, пока искали, где демоны прятали Риту. Она тогда тоже была удивлена странным тенденциям в поведении человечества. Боюсь, демоны приложили руку, и уже ничего не исправить. Но, погодите, ведь это не объясняет, почему на планете вообще больше никого не осталось! Так что же случилось дальше, Ваше Величество?
– А дальше они принялись друг за друга, – развёл руками царь. – Мы с Арис, конечно, не сидели, сложа руки. Во-первых, мы потратили немало сил, чтобы удостовериться, что здесь больше не осталось демонов. Мы не смогли найти ни одного за всё это время. Наши родственники тогда хорошо постарались и довели зачистку до конца. Старой гвардии можно доверять! И, тем не менее, наши незадачливые соседи из кожи вон лезли, чтобы развернуть весь свой прогресс и отменить все его достижения.
– У них были неплохие транспортные средства. Но ведь они полностью автоматизировали перемещение в них! Когда их мозг прекратил решать сложные задачи по перемещению в двух- и трёхмерном пространстве, по крайней мере, два раза в день, их умственные способности начали угасать. Их безответственные и беспечные прекратили удалять себя из их генофонда, и он изменился не в лучшую сторону. У них были неплохие средства связи и вычислений, но, с ростом населения и одновременным падением умственных способностей, они делали эти устройства всё проще и проще в использовании, и это усугубило скорость падения интеллекта. Они полностью автоматизировали процессы жизнеобеспечения от покупки продуктов питания до их сохранения, уборки в доме, отопления и охлаждения жилищ, и так далее. Перестав заботиться о самых основных потребностях, люди продолжили, извините за выражение, стремительно тупеть.
– Им приходилось понижать планку буквально во всём, одновременно изобретая способы, как предоставить образование всё менее и менее умным индивидуумам. Школьные программы продолжили упрощаться, за этим потянулось упрощение программ подготовки учителей, и разрешить этот замкнутый круг они уже не сумели. Круг лиц, которые были способны продолжать создавать, совершенствовать и поддерживать их технологии, всё сокращался, а задачи перед ними стояли всё более сложные: как сделать всё более сложные устройства устойчивее ко всё более нелепым действиям населения, умственные способности которого всё дальше деградировали.
