– Слева – Преподобная Мать, справа – Великая Блюстительница, мужчина – Глашатай Закона, – прошептал лир Ракс, усаживая гостей на укромный диванчик, наполовину закрытый от зала свисающим с потолка шелковым занавесом.

Потом, ежеминутно кланяясь сидящим дамам, лир Ракс пробрался к столу и зашептался с распорядителями церемонии. Потом склонился еще раз и отошел в угол, где на подушках, не замеченные ранее Соней, сидели группой мужчины, не уступающие по роскоши наряда лиру Раксу.

– Слышал про наложниц, а тут значит, мужиков в гаремах держат !?!? – возмущенно зашипел Дестон. – Смотри, аж пятнадцать рыл!

– Это, наверное, доходная должность, вон как разодеты! Видные мужики, кстати, – сказала шепотом Соня. – Ни одного жирного нет. И молодые есть, и старые. Вон тому дядьке лет шестьдесят уже, наверно. Какой с него толк в гареме? Интересно, тут сколько живут?

– А тетки-то на них смотрят, как на свою добычу, смотри. Какие морды хищные! Прям облизываются!

Глашатай Закона откашлялся. Воцарилась тишина.

Глашатай начал свою речь, долго благодарил богов за оказанное ему доверие, потом Императрицу, потом, кажется, стал излагать историю рода Мессерти, приближенного к короне, почтенного и уважаемого, с самых первых представителей. Слушать внимательно не получалось, Соня стала клевать носом, а Антон, кажется, отключился на третьей минуте монотонного изложения. Сидел ровно, но с совершенно стеклянными глазами. Соня моргнула. В зале зашелестели.

Глашатай взял свиток, продемонстрировал всем присутствующим свисающие на разноцветных лентах резные печати. Торжественно развязал ленточки. Громко хрустнули печати.

– Наследницей рода Мессерти провозглашается госпожа Сильвия Мессерти из Суттана!

Как будто прорвалась плотина – дамы в синих одеяниях, до сих пор боявшиеся проронить хоть слово, хором возмущенно заголосили, кое-кто вскочил со своих мест, размахивая руками.

– Боги одобрили это решение! – сказала звучным голосом Преподобная Мать. Ее голос, будто колоколом, накрыл возмущенных женщин. Сразу стало тише.

– Императрица утвердила решение, – сказала Блюстительница. Встала, поправив роскошное красное одеяние, и позвала:

– Иди к нам, дитя.

Наступила тишина. Все оглядывались, пока за занавеской не увидели Соню. Антон толкнул ее в бок.

– Эй, отомри! Они все на тебя уставились! Тетка тебе машет ручкой!

– Госпожа Сильвия Мессерти, – позвал Глашатай Закона.

– А я тут при чем? Я же не могу, да как же я… – задергалась Соня. – Я боюсь!

– Иди давай, тебя все ждут! Вперед! – Антон выпихнул ее вперед.

На нетвердых ногах Соня приблизилась к столу. Страшно было, как на экзамене, даже хуже. Там она знала хоть, какой предмет сдает!

– Здрасьте, – выдавила Соня. – Я вот…

Дама с красном приветливо улыбнулась.

– Мы понимаем твое смущение. Подпиши вот здесь, – дама указала на угол свитка.

– Подписать? А можно, я прочитаю? – глубоко укоренившееся недоверие к любого рода документам, где надо было ставить подпись, взыграло раньше, чем Соня сообразила, что это могут воспринять, как оскорбление.

Дамы в зале снова зашумели.

– Читать сначала научись!

– Наглая девчонка!

– Кончено, она не верит своим глазам, – раздались ядовитые высказывания.

– Из самого дальнего угла страны и вдруг наследница!

– Можно, я возьму? – решительно сказала Соня и протянула руку к свитку. Глашатай Закона переглянулся со своими соседками и вручил ей свиток. Соня всмотрелась в мелкие петлястые узоры, покрывающие свиток. К ее ужасу, они никак не складывались в понятные слова.

– Я не могу это прочитать, – призналась она.

– Неудивительно, он написан храмовым письмом, – улыбнулась снисходительно Преподобная Мать. – Я уж подумала, что ты правда его знаешь. Ему учат только в Храме. За разглашение этих знаний положена смерть.

– Простите, если можно, прочитайте еще раз, боюсь, я невнимательно слушала,– призналась Соня.– Я так потрясена. До сих пор не могу в себя придти.

Дамы покивали сочувственно, и Глашатай Закона прочитал свиток еще раз. Это был список имущества, и насколько поняла Соня, чуть ли не в каждом городе у семейства был дом или поместье, в каждой провинции имение или замок, пашни, виноградники, леса, водоемы и прочие угодья. С каждым новым названием сзади раздавались возмущенные придушенные возгласы очередной обделенной дамы.

– Простите, а удостоверение личности требуется? У меня же все вещи пропали, – спохватилась Соня. Конечно, это все прекрасно, ошеломительно и очень завлекательно, но она не будет претендовать на чужое! И вообще, она не Сильвия. Она Софья. Ошибку надо разъяснить как можно скорее.

– Родовые регалии примут вас после подписи.

– Подпись, то есть, не важна? – слабым голосом уточнила Соня, подавленная масштабом чужого наследства, поистине королевского.

– В сущности, нет, соблюдение протокола это просто дань традиции, главное – принятие родовых регалий, – терпеливо объяснил Глашатай.

Ей указали нужную строчку и дали палочку, напоминающую карандаш. Она поставила свою подпись. Софья Уварова. Русскими буквами. Уж не обессудьте, господа присяжные заседатели! Чужим именем она не будет подписываться, и выдавать себя за другое лицо – не будет. Хотите вручить богатство ей? Вручайте. Она примет, так и быть. Не дура, чтоб отказываться от такого!

– Что это за язык?– озадаченно спросил глашатай, разглядывая подпись.

– Скоропись суттан, полагаю, – с умным видом над свитком наклонилась Преподобная Мать. – Вы удивляете нас, девочка. Я считала, что это письмо утрачено. Им еще кто-то владеет?

– Да, мой троюродный брат, Дестон. Пишет и читает, – сдала «братца» Соня, указывая на притаившегося за занавеской Антона.

– Поразительно!

Соня пожала плечами. Глашатай взял из ее рук подписанный свиток, и неожиданно кольнул чем–то острым в ладошку. Соня вскрикнула, капля крови сорвалась и упала на свиток. Его тут же окружило синеватое сияние. Преподобная Мать схватила девушку неожиданно сильно за руку и поднесла к ранке крупный перстень. Соне показалось, что капелька крови впиталась в прозрачный камень перстня, он стал ярко-розовым и засветился мягким голубым сиянием.

– Регалии рода признали наследницу! – стоя провозгласил Глашатай Закона.

– Наследница рода – Сильвия Мессерти! – громко произнесла Преподобная мать.

– Ныне Глава рода Мессерти – лира Сильвия! – заключила это торжественное трио Великая Блюстительница.

Соня не могла придти в себя от изумления. Генетическая экспертиза признала ее родство с какими-то аристократами!? Злобное разочарованное шипение долетело, казалось, до купола Синего зала.

– Осталось решить еще ряд вопросов, – Блюстительница пригласила Соню сесть и вернулась на свое место. – Первый вопрос – погребение.

– Все, согласно традициям и установленным правилам, – тут Соня не сомневалась. Если помершая бабулька была такая богатая и знатная, то подобное мероприятие положено проводить с помпой.

Трио чиновников одобрительно закивали. Перо Глашатая Закона заскользило по бумаге.

– Второй вопрос – как поступить при погребении с движимым имуществом покойной? Прикажете похоронить вместе с госпожой?

Соня недоуменно нахмурила брови. Движимое имущество? Они что, мебель или сокровища собрались захоронить? Или стада какие-нибудь имеют в виду? Лошади, коровы, овцы? Ну, вроде да, положено снабжать покойника всем, чем он пользовался при жизни. Фараонам чего только не складывали, викингам тоже. Посуду, ткани, еду, украшения. Тут какая-то восточная деспотия, значит, так тоже положено и будет правильно.

– Согласно традициям, – неуверенно сказала Соня.

Родственницы издали дружное негодующее шипение. Она заметила краем глаза движение и увидела, что лир Ракс, сидевший рядом с остальными мужчинами, закрыл лицо руками. Остальные сидели с очень тоскливыми лицами. Ой, что-то она не то сказала!

– Извините, я не вполне знакома с местными обрядами, уточните, пожалуйста, какое точно имущество вы имели в виду? – спросила Соня, покраснев.