В благодатном августе Олеся порадовала мужа, что скоро он станет отцом. Глеб давно мечтал о ребёнке, особенно от любимой женщины.

На два месяца позже Олеси забеременела её сестра Марина. Она хотела сделать очередной аборт, но Олесе удалось уговорить её оставить ребёнка.

А в начале мая, в полдень, когда Солнце стояло в зените, родился первенец Олеси и Глеба – крупный, орущий басом мальчик, в перевязочках на ручках и с золотистыми кудряшками. В этот же день на утренней заре, Марина родила крохотную девочку. К вечеру, оставив записку, что отказывается от ребёнка, Марина сбежала из родильного дома. А ночью того же дня Олеся узнала о трагической гибели сестры под колёсами рефрижератора. Посоветовавшись с Глебом, Олеся стала оформлять документы на удочерение племянницы.

Счастливые родители не могли нарадоваться своими сокровищами – сыном, названным в честь отца Глеба Ярославом и малюткой Авророй.

Невозможно описать чувства матери, смотрящей на своих детей. Это безусловная любовь, вмещающая все возможные ощущения, среди которых и восторг, и страх, и безмерная благодарность, и безграничная преданность. И нет чувства более высокого, не поддающегося никакой, даже самой изощрённой логике. Это чувство схоже с волшебством, подаренным Всевышним, связывающим дитя и мать в единое целое.

Казалось, что настала временная передышка в нелёгкой жизни Олеси. Уже больше года она сотрудничала с розыскным отделом полиции, помогая находить людей. Эта работа не была ей в тягость – напротив, она приносила огромное удовлетворение, при этом не отнимала много времени и сил от забот о детях.

В конце августа к ночи пошёл дождь. Олеся слушала, как он шуршит в листве и размеренно стучит по подоконнику, думая о том, что лето, как всегда, словно промчавшееся на тройке бешено летящих коней, заканчивается. Малыши подросли, окрепли и пытались делать первые шаги, держась за ограждение кроватки. Глеб ещё не вернулся с работы. Олеся думала о том, что на юге лето ещё долго будет радовать отдыхающих нежными лучами Солнца, ласковым ветром с солёным привкусом морских брызг, а здесь оно уходило, не прощаясь, внезапно и стремительно. Но Олесе не было грустно, как обычно в дни, когда осень небрежными разноцветными мазками напоминала о своём приближении под аккомпанемент затяжного дождя.

Ночь прошла спокойно – дети мирно спали в своих кроватках. Олеся выглянула в окно – ночной дождь прекратился, но серые, рыхлые тучи, нависающие над городом, обещали продолжение ночной симфонии дождя. Трава и особенно листья, потерявшие яркие краски к концу лета, умытые и причёсанные небесной влагой, засияли новыми красками. Не яркой, кричащей, пронзительно зелёной, а благородным, королевских кровей, холодновато-бархатистым и глубоким синевато-зелёным цветом.

Первый день весны выдался по-зимнему неприветливым и холодным. За окном бесилась в последней предсмертной схватке с наступающей весной метель. Разъярившись, она стучала кулаками по наглухо запертым окнам, стараясь пробраться в тёплые дома и била жёсткими колючими плетями по лицам немногочисленных прохожих. Постепенно метель стала униматься, выплёвывая из своих глубин ледяные порывы ветра, не столь сильные, но колючие. Она явно устала бросать комья снега в одиноких путников. Глубокая ночь заполонила собой всё пространство.

Любимая подруга Олеси Полина не спала.

Сегодня она получила результаты анализов, из которых было абсолютно ясно, что в тот момент, когда ей переливали кровь после серьёзной кровопотери, её заразили неизлечимым заболеванием сосудов головного мозга. Она в двадцать семь лет стала инвалидом, испытывая постоянные сильнейшие головные боли, на которые не действовали обезболивающие препараты.

Начавшийся приступ вырвал её из тяжёлого сна, в который Полина погрузилась под утро. Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Эта неистовая, внезапно завладевшая ею боль, вытряхнула из головы все мысли и эмоции. Лишь одно ощущение было навязчивым и понятным – усиливающийся озноб. Ей казалось, что она не просто замерзает, а леденеет. Холод беспрепятственно и нагло пробирался под одеяло, проникал под кожу, завладевая телом изнутри. Полине показалось, что замерзающие глаза вот-вот рассыплются хрустальными осколками льда. Она медленно выползла из ледяного ложа и подошла к окну.

За окном просыпался рассвет. У серой тучи над горизонтом золотился, сверкая, рваный край. В город беспрепятственно проникали радостные, светлые краски нового дня. Миллионы людей сейчас проснутся, приготовят завтрак, отправятся на работу. Они торопятся жить, боясь куда-то опоздать, что-то не успеть. Миллионам людей совершенно безразлично, что в одном из многочисленных окон время остановилось по вине неотступной, убивающей душу боли.

Три месяца назад Полина похоронила любимого мужа, от которого у неё родился сын Георгий. Сейчас мальчику исполнилось три года. Что делать, когда она не в состоянии работать, а деньги необходимы для обеспечения всем необходимым сына и на многочисленные лекарства? Полина понимала, что сама должна справиться с испытанием. Никто её не спасёт, кроме её самой. Необходимо заставить себя бороться. Внушить позитивный настрой. Считать себя собственным пациентом, следуя указаниям разума, а не застилающим свет эмоциям. Она понимала, что никогда не согласится с приговором врачей. Ведь здравый смысл не в том, чтобы смириться со своим состоянием, а в том, чтобы изменить его. В конце концов победителем в неравной схватке с болезнью будет тот, кто не сдастся.

В клинике, где она трудилась врачом, с первого дня её работы за ней ухаживал и достаточно навязчиво Михаил Петрович. Он работал заведующим реанимационного отделения, в котором работала Полина. Мужчина был старше Поли на семнадцать лет, но главное, что сдерживало Полину от более близких отношений – его маленький рост. Михаил Петрович был ниже Поли на голову. Это волновало молодую женщину, она старалась избегать стоять в его присутствии, тем более, Поля отказывалась ходить с ним в кафе и в кино.

Весельчак, душа кампании, бессменный тамада на всех корпоративах, Михаил притягивал внимание женщин своей жизнерадостностью и экстравагантностью.

Эти его качества нравились – Поля не любила шумные, многолюдные праздники и стремилась быть незаметной при большом скоплении людей.

Даже пристрастный взгляд не разглядел бы в жизнерадостном и плещущем энергией мужчине фальши. Хотя порой он был не вполне естественен, иногда говорил невпопад, ставя нелепые ударения в словах. Но любые его слова и действия создавали иллюзию искренности. Его настойчивость и желание помочь принесли плоды – через полгода ухаживаний и активной помощи в лечении Полины и в воспитании сына, Поля сдалась, дав согласие выйти замуж.

Полина, близкая подруга Олеси, находившаяся с ней рядом в самых тяжёлых жизненных ситуациях, сама оказалась в трудном положении. Она встретилась с Олесей, чтобы спросить совета, а, может быть, просто выговориться, разделив с подругой свои беды.

Олеся приняла проблемы подруги, как свои. К её большому сожалению, она не могла вылечить Полю, но попробовала облегчить её состояние, чтобы женщина могла работать хотя бы на половину ставки, Олеся попыталась и довольно успешно. Головные боли продолжали беспокоить несчастную женщину, но они стали менее интенсивными, уменьшаясь на непродолжительное время под действием лекарств.

На вопрос Полины, выходить ли ей замуж, Олеся ответила утвердительно, сказав, что её будущий муж её по-своему любит и будет для неё некоторое время опорой. Олеся только не добавила, что его любви и сострадания хватит на непродолжительное время, понимая, что без даже такого хлипкого мужского плеча Поле не выжить.

Чем больше проходило времени с момента совместной жизни Полины и Михаила, тем больше женщина убеждалась, насколько они разные, и что брак получился неравный не столько по большой разнице в возрасте, сколько по противоположным взглядам на поведение в обществе, воспитанию и духовности. О разнице в росте она уже и не вспоминала. Полина была женщиной с богатым внутренним миром, искренне желала полноценного брака, будучи ответственным и высоконравственным человеком. Но Михаил, к сожалению, в силу своей духовной ущербности, был не в состоянии завоевать сердце женщины. К тому же, как оказалась позже, наигранный интерес к маленькому Георгию у Михаила быстро угас. Мальчик стал вызывать у него раздражение, хотя был тихим и послушным.