Она не знает, ни какой сегодня день, год. Здесь, в адовой вечности не существует времени… Ночи слились в одну слепую чёрную муку с пыткой-бессонницей и короткими забвениями с одними и теми же кошмарами, не дающими забыть её бесчисленные грехи. Нет и намёка на черту, разделяющую её существование до и после смерти. Наверное, она давно уже «там» – в пресловутом аду – отбывает своё вечное наказание. Проклятая.

Суставы болят бесконечной, нестерпимой болью, впрочем, как и спина, не разгибающаяся, как от постоянной тяжелой ноши. Может быть от работы?

Олеся, смотревшая из окошка своего сна на мучения сестры, подумала, что узницы своих грехов работают на стройке. Двигают плиты, носят камни, разбирают старые постройки. Труд не женский. Стон простуженных, осипших голосов доносится во все точки Вселенной. Но их пока никто не слышит. Пока. не совершит грех.

До самой ночи работа без перерыва, под ручьями пота, стекающими по телу в преисподнюю. Утро «радует» тем, что вся мучительная работа прошлого дня стоит на том же месте, с которого они начинали вчера, позавчера, годы назад. И жутко становится не от бесконечности и бессмысленности этой работы. Не камни таскаешь – грехи свои!

Марина даже в мыслях не думала бежать. Она заключена была в свои грехи, приковавшие её душу к этому месту кандалами.

Она – пустая, бестелесная оболочка стала для себя вечной камерой заключения. И не знала, придёт ли за ней когда-нибудь смерть, как спасение, как прощение за её многочисленные прегрешения. Настанет ли спасительное забытьё?

Олеся сидела в кафе и ждала Марка. Он пришёл не один, со своим подчиненным и одновременно другом – капитаном полиции Олегом. Олег сразу понравился Олесе прямым, бесхитростным взглядом карих глаз.

Марк рассказал о том, что Юля нашла вещественные доказательства, показывающие, пока косвенно, что Герман замешан в происшедшей трагедии. Сопоставив факты и рассказы сотрудников, следователь обрисовал картину преступления: Герман, имея мотив – завладеть аэроклубом, воспользовался тем, что Глеб получил в эксплуатацию новый самолёт, который сам должен был опробовать в воздухе. В самолёт Герман подложил дистанционно управляемую взрывчатку, затем усыпил Глеба, подсыпав ему в кофе сильное снотворное (баночку из-под лекарства нашла Юля в мусорном баке), снял с его руки часы. Работавшего на аэродроме без регистрации таджика он щедро «угостил» водкой, а когда тот был в полубесчувственном состоянии, надел ему на руку часы Глеба и втащил в самолёт. За штурвал сел Герман, предварительно надев парашютное снаряжение. В этот злосчастный день была метель, словно пришедшая на помощь Герману, чтобы замести преступление.

Сотрудники не заметили проникновения его в самолёт, а таджика он втащил за час до намеченного взлёта. Когда самолёт достиг нужной для прыжка высоты, Герман выпрыгнул из кабины, и через десять секунд нажал на кнопку дистанционной взрывчатки. Самолёт взорвался в пяти метрах от земли, создав впечатление взрыва от соприкосновения с землёй.

Остатки дистанционного управления Герман аккуратно завернул в ветошь от уборки самолёта, но выбросил не в бак, находящийся в зоне аэродрома, а в километре от аэродрома в придорожном лесу. Эту ветошь с ценным вещдоком нашла собака Юли, обученная розыскной службе.

Оставался вопрос – что Герман сделал с Глебом.

Дальше рассказ продолжила Олеся.

Герман втащил сонного Глеба в машину и отвёз его в Ярославскую область – он был оттуда родом, под Ярославлем живёт его мать. Не доехав до города несколько километров, Герман посадил приходящего в себя, но ничего не соображавшего Глеба за руль перед крутым поворотом. Сам же, выйдя из машины, которую он взял напрокат не по своим документам, наблюдал, как Глеб, чудом вывернув руль от лобового столкновения с грузовиком, выскочил в кювет. Затем последовал взрыв машины. И удовлетворённый своей работой Герман, остановив попутку, благополучно доехал до дома матери, переночевал у неё, обеспечив себе алиби.

На следующий день Олеся с Олегом поехали в Ярославскую область. В ГИБДД области им сказали, что более трёх месяцев назад на шоссе в пяти километрах от Ярославля было зафиксировано ДТП. Машина сгорела полностью. Вместе с водителем.

Но Олеся точно знала, что Глеб не погиб. Они поехали искать каменную стену, которую видела во сне Олеся. Уже через день, подъехав к Борисоглебскому мужскому монастырю, они обнаружили стену, которая со стороны бескрайнего поля в точности соответствовала той, что видела Олеся во сне.

Поговорив с настоятелем монастыря отцом Андреем, они полностью уверились, что идут по верному пути. Три месяца назад в пургу послушники монастыря нашли вблизи ворот едва живого мужчину. Его лицо было обгоревшим настолько, что вместо кожи виднелись остатки обгоревших мышц. На затылке была гематома, занимавшая половину черепной коробки. Глаза не открывались, и было непонятно, потерял ли он зрение или нет. Всё тело представляло собой месиво плоти, засохшей крови и кусков одежды. Мужчина был без сознания то ли от болевого шока, то ли от того, что замёрз – температура в тот день держалась ниже двадцати градусов. Никаких документов при нём не было.

Посчитав расстояние, которое прополз Глеб в таком виде, Олеся и Олег пришли в изумление. Глеб преодолел по морозу восемь километров! Только любовь Олеси и жажда жизни смогли помочь ему доползти до монастыря.

При монастыре служил послушником Георгий. В миру он работал в областной больнице хирургом, пользовался заслуженным уважением у пациентов за высокий профессионализм и доброжелательное отношение к своим подопечным. Но обстоятельства личной жизни – он потерял в автомобильной аварии жену и двоих маленьких детей – заставили его уйти из мирской жизни, где многое напоминало о недавнем семейном счастье. Настоятель монастыря создал ему все условия для продолжения врачебной практики. Георгий и занялся первичным осмотром и медицинской помощью Глебу.

Через шесть дней интенсивной терапии и возможных в условиях монастыря хирургических операций, Глеб очнулся. У него была полная амнезия – он не помнил ни имени, ни прошлого. Георгий сказал, что его пациенту повезло – обычно при такой черепно-мозговой травме пациентам приходится заново учиться говорить, держать в руках ложку. У Глеба социальные навыки были сохранены.

Тончайшая материя, из которой соткано время, рассыпалась на несопоставимые лохмотья, обратив память в белое кружево вечной метели.

Вернувшись к жизни, Глеб находился между сном и явью. Прошло две недели, но всё вокруг казалось нереальным, словно выдернутым отдельными кадрами из кинофильма.

Георгий оказал максимальную помощь своему пациенту, но серьёзные травмы и ожоги лица требовали специализированного вмешательства. Необходимо было отправить Глеба в областную больницу. Георгий созвонился со своими коллегами, договорившись, что его заберут в клинику для операции на ноге – был сложный перелом со смещением бедренной кости и пластики лица. Глаза были тоже повреждены. Но зрение всё-таки сохранилось.

Оставался вопрос – кто будет платить за неизвестного пациента. Настоятель монастыря дал деньги на предстоящую операцию на ноге, но таких денег, чтобы оплатить пластику лица, в монастыре не было.

Глеба записали в истории болезни, как Ивана Непомнящего.

Олеся с Олегом после полученной информации, поблагодарив отца Андрея и Георгия за спасение Глеба, поехали в областную больницу. Те фотографии, которые им показал лечащий врач, ввели их в оцепенение. На лице Глеба не осталось ни одного неповреждённого участка. Его невозможно было узнать. Тело выглядело немногим лучше, учитывая травмы и ожоги, полученные при взрыве машины и обморожений после длительного пребывания на морозе.

Операция на ноге была удачно выполнена, Глеб начинал уже потихоньку передвигаться, когда к нему в палату пришли два человека в чёрных костюмах. Дальше следы от передвижения Глеба прерывались. Олеся с Олегом были вынуждены вернуться домой.