Аллан возвращается к сарайчику, услышав первые крики. Они достигают ближайших домов и раздражают их хозяев. Неудивительно, что смертные недолюбливают мага. Они и слухи о нём распустили, что Аллан невольно подслушал. Нерешительно остановившись у двери, он прислушивается. Из-за неё доносятся всхлипывания и тихий голос. Зэен снова спорит с внутренним монстром.

«Сейчас его способно сломать одно неосторожное слово. Одно единственное…»

Приоткрыв дверь, черноволосое существо тенью скользит внутрь, боясь выпустить из сарая малейший шорох. Он видит рыжеволосого мальчишку сжавшимся в углу и бьющимся лбом о стену. Слёзы стекают по его лицу вперемешку с кровью, на пальцах подрагивает бесформенный Дар.

– Зэен, – тихо зовёт парень, – я пришёл тебя навестить.

Всхлипнув и обернувшись, маг смотрит на пришедшего затуманенными глазами болотного оттенка и молчит. Шум в голове становится тише, и юноша порывисто выдыхает, садится как безвольная кукла и смотрит перед собой.

– Хорошо, что я поохотился… – шепчет существо. – Тут всё пропахло болью.

Приблизившись, Аллан протягивает мальчишке миску с кашей и бутыль с чаем. Он прихватил их в доме женщины, у которой пил кровь. Правда, пока шёл, еда остыла.

– Поешь и наберись сил, чтобы встретить рассвет. Ты его не видел, но, поверь, увидев однажды, его больше не забыть. Огненный круг медленно плывёт по тёмному небу, выбираясь из-за горизонта, распускает яркие лучи пламени и небо становится светлее: сначала тёмно-синее, потом оранжевое и розовое, после голубое. Белые облака собираются в фигуры и плывут по нему, как по воде, медленно. Как думаешь, красиво?

Пока гость говорит, в зелёных глазах постепенно просыпается искорка жизни. Он, родившийся осенью, знает, что такое пламя. И охотно может представить, как оно плывёт по небу. Один раз Зэен даже видел звёзды. Поэтому он тянется дрожащими ладонями в грязных бинтах к миске с источником жизни. Он хочет жить. Однако, надорвав голос, не может ответить. Даже если бы мог, сил хватает лишь на дыхание.

Посмотрев, как Зэен медленно ест, Шинда находит под столиком тряпку и аккуратно стирает кровь и слёзы с лица юноши. Тот никак не реагирует на заботу. Пусть взгляд и стал осмысленным, более ярким и живым, маг тратит все силы и внимание на принятие пищи. Есть что-то жидкое и мягкое для него непривычно.

«Похоже, всё хуже, чем я представил…» – прикладывает ладонь к лицу Аллан.

Спустя длительное ожидание мальчишка ставит чашку на пол. Аллан протягивает ему чай, в отличии от каши ещё остающийся тёплым. Зэен охотно выпивает его. Юноша не раз с голоду жевал сочные, хоть и горькие травы, поэтому вкус привычен.

– Теперь поговорим. Помнишь, как меня зовут?

Открыв рот, юноша тут же испуганно раскрывает глаза и закрывает его, отводя взгляд. Он, прежде, не звал никого по имени. И страх, что голоса рассердятся, мешает выдавить хоть звук. Гость терпеливо ждёт. В красных глазах нет ничего, кроме мягкости и задумчивости. Мальчишка нерешительно и очень тихо отвечает:

– А… л-лан…

– Да. Не бойся. Если в следующий раз голос начнёт говорить гадости, скажи мне и я его утихомирю. Ладно?

– А… а сможешь?

В глазах оттенка зелени тут же вспыхивает надежда.

– Со мной тебе всё же будет лучше, чем одному. Попробуй мне довериться. Хуже ведь не станет? Чтобы ты мне поверил, хочу показать кое-что.

Опустив взгляд на свои пальцы, гость прокусывает один из них и вскоре ранка затягивается сама по себе. Зэен смотрит с непониманием. Время тянется так медленно, что становится тяжело дышать. Ведь маг не знает, чем закончится для него ночь, проведённая со странным человеком. Он делает всё спокойно, ни разу не изменившись в лице, а, когда кровь исчезает, молча ждёт.

– К-кто ты?

– Я рад, что ты заметил во мне отличие от смертных, – кивает парень. – Я не человек и не маг, как ты. Я третья маленькая сторона нашего мира. Если расскажешь мне о голосе, возможно, она сможет тебе помочь.

– Третья сторона?

– Да. Нас называют Шинда или норои. Мы сами по себе. Нас не касаются дела чужаков, но ты особенный. Я хочу помочь тебе освоиться в мире, выглянуть за эти стены и отправиться куда-нибудь… к своим. К другим, таким же, как ты. У тебя есть мечта?

Рассеянно оглядев свой дом, Зэен кивает. У него есть тайна, о которой голоса никогда не заговаривали. Он надеется, что они о ней не знают.

– О чём тебе говорит голос? Что ты о нём знаешь?

– Они…

«Не смей, глупец. Если не ценишь свою жизнь, мы заберём его».

– Нет!

Вздрогнув и сжавшись, Зэен со страхом смотрит на гостя.

«Он не знает, что опасность совсем близко. Нужно предупредить… но… если я сделаю это… они убьют меня… или его!»

Во рту тут же пересыхает, а в животе что-то сворачивается. Сглотнув, юноша сжимает пальцы и опускает голову. Это знак смирения. Голоса не должны тронуть его, пока он исполняет их приказы.

– Так ты слышишь не один голос… Плохо. Они не хотят, чтобы ты мне что-то рассказывал? – понятливо спрашивает парень.

Зэен кивает. Чем сильнее голоса настаивают на молчании, тем сильнее хочется рассказать правду. Но он помнит, как смеялись над ним жители деревни. Помнит, что говорили голоса. И боится. Потерять последнюю надежду всегда страшно.

– Они угрожают тебе… смертью или болью? Зэен, смотри на меня.

Мальчишка испугано вертит головой. Тогда Аллану приходится приподнять её, несильно обхватив холодными ладонями. Юноша лишь прикусывает губу и выглядит виновато, но снова очаровывается красными глазами.

«Интересно, у людей такие же красивые глаза? А у меня?»

На самом деле Зэен не знает, как выглядит. Тени предупреждали, чтобы он не смел смотреть на своё отражение. Он лишь видит свои рыжие волосы и всё.

– Голоса ничего тебе не сделают. Ты можешь сопротивляться им. Ты сильный.

– Они говорят… что я слабый… потому что не могу убить…

Юноша говорит о противоречии их слов раньше, чем успевает себя остановить и с ужасом смотрит в красные глаза. Руки настойчиво удерживают его лицо.

– Так они заставляют тебя убивать? Это всё?

На лице Аллана ничего не меняется. В голове пустота. Тихо выдохнув, Зэен позволяет слезам скатиться с глаз.

– Они приказывают тебе убить меня?

«Не молчи, глупец. Войди в доверие этого существа, оно заберёт тебя отсюда. С его помощью ты станешь сильным. Превзойдёшь бога и весь мир».

– Они замолчали… – шепчет Зэен.

Послушница Ордена переминается с ноги на ногу, не решаясь войти.

Еда на подносе остыла, ухудшая положение, впрочем, она изначально была еле тёплой. Причина беспокойства в другом. За дверью девушку ждёт ни кто иной, как один из двенадцати апостолов Прародителя. Здесь, в Храме Спасения, построенного недалеко от Ордена Святой Колыбели, почти в самом сердце Благословлённого королевства Астэя – столице Ивиль.

И девушка до сих пор не решила, как себя с ним вести. Она всего лишь послушница, которой приказали с оного дня приносить еду и не слишком заботиться, лишь бы мог спокойно существовать в зале на среднем этаже. Выходить магу запрещено, заходить к нему тоже.

Мотнув головой, послушница понимает, что тянуть время бессмысленно. Либо на неё разозлится маг, либо присматривающий за храмом епископ. Перехватив поднос одной рукой, она открывает незапертую дверь и входит в зал – серый и длинный, затопленный светом и полумраком, холодом и тишиной. Кресло из белой древесины стоит спинкой к широкому невысокому провалу окна и отбрасывает тень до дверей. Время проходит, а ничего не происходит. Решив разобраться со всем по порядку, послушница медленно приближается.

– Прошу прощенья…

Сжавшееся горло выдавливает из себя лишь шёпот. Из-за игры света и тени она не может рассмотреть сидящего. Видит лишь серое одеяние, свисающее с подлокотников на пол.

– Что-то нужно?

Послушница отходит назад и гремит глиняными мисками, едва не уронив и не разлив их содержимое. Голос прозвучал спокойно и негромко, даже мягко, если не вежливо. Таким приятным голосом с ней не говорила ни одна душа в пределах Ордена или храма. Девушка вздрогнула от неожиданности.