Но Журавлёва… Я залип на неё серьёзно. Ещё тогда, когда мы стояли на полигоне и она отдала мне Лину. Навсегда запомню её взгляд – решительный, уверенный в себе и во мне. Меня проняло до последнего нервного окончания! Уже потом понял, что хочу от Даши других взглядов – манящих, соблазняющих. Что готов разделить с ней всё, что у меня есть: моё время, мой мир, мою жизнь. Понял, что хочу эту улыбчивую девушку себе навсегда!

Поздно…

Это было лучшее время в моей жизни! Я парила на невидимых крыльях. Невидимых, но очень сильных! Казалось, оттолкнись от земли сильнее – и взлетишь вверх. Навстречу снегу и пушистым облакам! И эти крылья удержат, не позволят упасть. Я задыхалась от счастья, настолько яркой и насыщенной была теперь моя жизнь. Линнель-Линочка-Ангелина – моя отрада, моё утешение и бесконечный источник любви… Поймите меня правильно! Мне безумно было жаль Марину, но… Лина – МОЯ дочь!

А ещё у меня был Артём, рядом с которым я чувствовала себя любимой и желанной. Когда нам удавалось побыть втроём, я была абсолютно счастлива. Мы гуляли, катались на санях, лепили снеговиков. Тёма развлекал дочку магией. Именно благодаря ему, она снова заговорила.

Деви с Калиной в тот день гостили у Чандов. На Двулуние у Малати случилась первая трансформация, и теперь тигрица хотела показать подруге свою звериную ипостась. Мы с крошечкой по понятной причине остались дома, позже к нам присоединился Артём. На улице разыгралась метель, пугающе завывал ветер. А в гостиной было тепло, уютно и безопасно. Мы сидели у горящего камина. Лина наблюдала за языками пламени и вдруг напряглась. По поленьям прыгали огненные зайчики и белочки! Я подозрительно глянула на улыбающегося Артёма. Тот весело подмигнул в ответ. Линочка тронула меня за руку и указала на лису.

– Огонь! – шепнула она.

– Огонь! – повторила я, глядя в глаза любимого мужчины. – Мой огонь!..

Дни летели один за другим. Наверное, после сумасшедшей осени мне свыше дали передышку. И я пользовалась каждой минутой покоя. Мы много читали с девочками, рисовали, лепили – одним словом, совмещали приятное с полезным. Я – как хорошая, ответственная мама! – читала специальную литературу для родителей. Калина с Милой посмеивались надо мной, говоря, что лучший учитель – любящее сердце. Но я всё равно читала: знания никогда не помешают. Мила показала, как готовить некоторые полюбившиеся блюда. Калина учила рисовать на компьютере. Неожиданно это занятие меня захватило. Мы много разговаривали с оборотницей. Иногда она рассказывала о Земле, о людях, с которыми познакомилась там. Зная, что живу в Степи временно, я надеялась, что и обо мне кошка когда-нибудь вспомнит с такой же теплотой и любовью. А я в очередной раз восхищалась этой сильной женщиной. Хорошее было время!

Мы с Тёмой теперь виделись очень часто. И не как инспектор с подчинённой, а как парень с девушкой. Воронцов с пониманием относился к оборотням и к их порядкам. Не лез куда не надо, не задавал неудобных вопросов. Мы даже в мою комнату не заходили. Только гостиная. Но… нам хотелось и физической близости. Оставаться на ночь у Артёма я не могла: вдруг Лина проснётся. А приглашать мужчину с ночёвкой в чужой дом, было невежливо. Калина, прекрасно понимая ситуацию, отпускала меня «погулять». Когда Лина засыпала, я уходила на пару часов. Как временный вариант, это устраивало и меня, и Тёму. Конечно, мы не скатились до быстрого перепиха в его квартире. Как и раньше, Воронцов приглашал меня на прогулки или в рестораны, красиво ухаживал, дарил цветы и приятные мелочи. Но не всем нравилось такое положение дел. Однажды торопясь на свидание, я забыла сумочку, так и выскочила за порог с гилайоном в руках. Пришлось возвращаться. В гостиной было шумно: Деви пела караоке, а остальные аплодисментами поддерживали юное дарование. Калина с крошечкой сидела на диване, а рядом стоял Рустам. Я нечаянно услышала их разговор.

– Вы опять с Джеем за нянек? – хмыкнул Найгас. – Смотри, ещё немного – и Лина останется с вами навсегда.

– Не сгущай краски, Рус, – мягко возразила кошка. – У Даши сейчас активизировалась личная жизнь. Скоро всё прояснится и успокоится.

– Кто мать Лины, в конце концов? – продолжал наезжать бета. – Даша уже наигралась с живой куклой?.. Сейчас одна любовь в голове?!

– Рустам! – осёк его Виджей.

Я стояла в тени холла, забыв, что надо дышать. Было ощущение, что меня отхлестали по щекам. Бесшумно вышла за дверь и на улице позвонила Тёме.

– Извини, я не приду.

– Почему?

Я сглотнула и… сказала правду.

– Лина скучает. Я должна быть с ней… Я её мать.

Не стала слушать Воронцова, сбросила звонок и вернулась в дом, громко хлопнув дверью. На шум выбежала Калина.

– Даша?.. Что случилось?

– Ничего страшного, – я через силу улыбнулась. – У Артёма срочный вызов. Свидание пришлось отменить.

Кошка понимающе кивнула и ободряюще похлопала меня по плечу.

– Не расстраивайся! В другой раз сходите в ресторан.

Услышав мой голос, прибежала Линнель. Я подхватила дочку и направилась к лестнице. Прошла мимо беты, не глядя на него. Обижалась, хотя и понимала, что он прав.

Той ночью я долго думала. Моя жизнь сделала крутой вираж. Ещё пару месяцев назад я была молодой девчонкой, не обременённой никакими серьёзными проблемами. Могла делать всё, что взбредёт в голову. И в одночасье моя жизнь изменилось. Теперь я нераздельна с Линнель. Она моя дочь, она зависит от меня. И я должна думать прежде всего о ней. А не искать выход, пытаясь одновременно угодить собственным желаниям и не подвести Лину. Найгас прав: Тандекары – опекуны, а не няньки. Они защищают меня перед законом, но они не должны выполнять мои обязанности.

Когда я сказала об этом Артёму, он нахмурился и предложил:

– Возвращайся домой, в столицу. Опека вам больше не требуется. Лина здорова и понимает наш язык. И нам с тобой будет проще.

– А психотерапевт?.. – напомнила я. – Лина привыкла к нашему.

Маг тихо ругнулся, понимая, что тигрица не согласится лечить на расстоянии. А порталами оборотни пользовались только при крайней необходимости.

Тема возвращения в Паг-Авит временно была забыта.

Была середина лютеня. За окном бушевала непогода, а в доме психовала Калина. Поначалу мы списывали её состояние на отсутствие лайдира. Тандекар со своими бетами вот уже несколько дней жил в Степи: был конец зимы, и многие одичавшие оборотни-людоеды нападали на небольшие деревни в поисках еды. И им было без разницы кого есть: поросёнка или человека. Уже с самого утра кошка была без настроения. Сначала ей не понравился завтрак, хотя Тося приготовила, как всегда, вкусно. Старая оборотница, теребя край фартука, кивнула на замечания фири-гахум и молча ушла на кухню, а Калина расплакалась. Потом рыкнула на Милу, Деви и меня. Когда досталось Лине, я не выдержала.

– Да что с тобой такое?!

Кошка вздрогнула и непонимающе уставилась на меня. Потом перевела взгляд на насупленных, притихших девочек, сглотнула и убежала к себе.

– Калина заболела? – спросила Деви у Милы.

– Нет… нет, – тигрица слабо улыбнулась воспитаннице. – Ешь!

Все вернулись к завтраку, а я смотрела на пустое место хозяйки, на брошенную запеканку с сыром и ветчиной. Оборотница обожала это блюдо и могла съесть две порции. Сегодня ей не понравился запах сыра… Как-то это подозрительно!

Извинившись, я последовала за кошкой. Постучала и, не дожидаясь ответа, вошла в хозяйскую спальню. Вовремя. Бледная Калина стояла в дверях ванной комнаты, держась за живот.

– Надо Тосе сказать, что сыр испорчен. Меня только что вырвало им.

– Думаешь?

– Ты разве не почувствовала, как он воняет?

Я скрестила руки на груди.

– А не беременна ли ты, кошка?

Калина мазнула по мне больным взглядом и сжала кулаки.

– Ты же знаешь, что…

– Я-то знаю! Но у тебя недавно была течка, – напомнила оборотнице. – И ты ни разу не обмолвилась, что вы предохранялись.