– …Позову Горянову.

Сказал, а сам следил за Дашиной реакцией. Ничего! Ничего, кроме облегчения!.. Чёрт! Она не расстроилась, не приревновала, а обрадовалась! Неужели у неё с Воронцовым всё так серьёзно?! Она же не дура! Должна понимать, что там без вариантов! На что надеется? Даша – идеалистка, но не до такой же степени!.. Что не так?! Или ей просто не нравлюсь я? … Вот сейчас по-настоящему дёрнуло. Опалило нутро безразличие важного для меня человека. А эта девушка неожиданно оказалась самой важной.

Когда две недели сидел у Саркофага, каждую свободную минуту думал только о ней. Звонил, чтобы узнать, как у них дела, как Лина, а сам замирал, когда слышал Дашин голос и тихий гортанный смех. Я же не дурак, быстро сообразил, что к чему. Понимал, почему реагирую на неё не так, как на других, почему хочу увидеть, коснуться, почему получаю удовольствие от наших споров, таких живых, острых… Думал, вернусь в Иринг – и всё по-другому будет. Даша незлопамятная. Остынет к той поре. Ведь ничего страшного я не сделал! Да, удивился, увидев магиню в доме оборотня. Что такого? Потом мне объяснили, что к чему, и вопросы исчезли, появилось желание помочь. Но у Дашки на меня уже был зуб. Огромный такой клык!..

Я провёл девочек до выхода из клиники, едва сдерживаясь, чтобы не взять Дашу за руку. Хотелось её тепла, ощущения кожи… Девушка что-то рассказывала о Лине. Когда речь заходила о дочери, она менялась: расцветала, забывала, что вроде как недолюбливает меня, смотрела открыто и рассказывала, радуясь каждой мелочи. Я уже знал, что Лина разговаривает, правда, только с женщинами, но это временно. Что сейчас, когда глаза не болят, она много рисует, а Даша все работы бережно собирает в отдельную папку и хранит. Кто бы сомневался!

– Опять бабочки?

– Нет. Теперь у нас популярны снежинки, – с горящими глазами рассказывала девушка. – Ты бы видел, какие они все разные!

– Фломастерами и маршалой легко рисовать. Ты подсовывай Лине цветные карандаши, – по ходу рассказа советовал Даше. – Ими рисовать сложнее, но это отличная тренировка пальцев.

– А краски? – тут же оживилась она.

– Тоже хорошо. Тем более можно рисовать не только кисточкой, но и пальчиками. Опять же развивается мелкая моторика. И с точки зрения психологии это полезно. Дети часто рисуют свои страхи. Можешь потом устроить показательное сожжение.

Даша слушала, не пропуская ни одного слова. А я тащился от её внимания и доверия, пока только как к лекарю. Открыл входную дверь и едва не выругался вслух, увидев знакомую фигуру в чёрном.

Опять он тут!

– Славная работа у наших Сторожей! Ни нормированного графика, ни постоянного места службы, – поддел я Воронцова. – Куда хочу – туда иду!

Тот прищурился.

– Вы имеете что-то против?

Хотелось заорать: «Имею!», но молчал. Мне нечего предъявить магу. Только то, что, пока я разбирался с меняющимся излучением, он окучивал понравившуюся мне девушку. Смешная предъява!

– Я?.. Нет! – и закрутил головой по сторонам. – Я даже готов помочь нашей доблестной службе межмирового порядка. Вот только увижу иномирянина или запрещённые артефакты – и сразу в бой!.. А вы разве не за этим здесь?

Воронцов смерил меня мрачным взглядом и ухмыльнулся, по-хозяйски притягивая Дашу к себе.

– Нет, я за своей девушкой.

– Как хорошо, что ты пришёл! – Даша невесомо коснулась губами его щеки.

А моё лицо обожгло, как будто она поцеловала меня.

Этот хорёк поправил шапку на девушке, подтянул воротник куртки, типа заботливый.

– Я же обещал… Ну что, если вы здесь закончили, пойдём домой?

– Уже?.. – расстроилась Даша. – Я думала, ты погуляешь с нами.

Воронцов отрицательно покачал головой.

– Погулять вы вообще не сможете. Буран идёт.

Никогда не замечал за собой мазохистских наклонностей, но сейчас, не отрываясь, наблюдал за влюблённой девушкой. Влюблённой не в меня.

Даша словно почувствовала мой взгляд и повернулась.

- До свидания, Федя.

Просто кивнул в ответ. Не хотелось ничего говорить. И не мог: во рту пересохло.

А вечером она мне позвонила.

– Журавлик? – я удивился и обрадовался сначала, но самообманом никогда не страдал. – Что случилось? С Линой что-то?

– Нет, с Линой всё в порядке. Ты хороший лекарь, – улыбнулась девушка. – Самый лучший! Наверное, на тебя и жалоб нет.

Я засмеялся.

– Если бы!.. Хватает!

– Я уверена, они связаны с твоим поведением и отношением к пациентам, а не с лечением.

– Угадала.

– Тут и гадать не надо. Я достаточно знаю тебя, чтобы оценить твой гадостный характер.

– Какой есть. Другого мне не надо, а притворяться не имею привычки.

– Ты не думал о том, что путаешь прямолинейность и честность с наглостью и грубостью? – Даша укоризненно посмотрела на меня. – Зачем ты это делаешь?

– Что именно?

– Цепляешься ко всем, по поводу и без?.. Я думала, ты только меня не выносишь, а сегодня Тёму обидел.

– С чего ты взяла, что я тебя не выношу, – зацепился за её фразу. – Да я тебя готов на руках носить. Только скажи!

– Ну, вот опять! – девушка всплеснула руками. – Шут!

Действительно шут!.. Доигрался! Она все мои слова воспринимает как сатирический фельетон!

– Чем же я обидел Воронцова? Поинтересовался, почему он в рабочее время не на работе?

Даша укоризненно посмотрела на меня.

– Разве не понятно?.. Я попросила его прийти.

– Это не отменяет того, что он прогуливал.

Девушка нахмурилась и обличительно тыкнула в меня пальцем.

– А когда ты нас в парк водил, разве ты не прогуливал работу?

Уела!

Даша заметно разволновалась.

– Тёма помогает мне, потому что он – мой молодой человек.

– Странный выбор.

– Почему?

– Журавль и воро?на – птицы разного полёта.

– Почему сразу воро?на? Может быть, во?рон? – девушка насмешливо глянула на меня. – Мудрый, опытный…

Ага! Хитрый он, а не мудрый! Привык брать что хочет! Но ведь Даша не видит и не слышит! Как же ей глаза открыть?..

Артём не обманул: после обеда начался снежный буран и не утихал всю ночь. Девочки притихли, через окно опасливо поглядывая на разбушевавшуюся непогоду. Калина тоже волновалась, ожидая возвращения мужа. Весь вечер она сидела молчаливая и напрягалась при каждом шорохе. В какой-то момент я тихонько отвела Деви и Линнель наверх и уложила их спать.

На следующий день ничего не напоминало о сильной метели. На улице было тихо и светло. Солнце пряталось за облаками, но высокое небо радовало голубовато-серым цветом. И много-много снега. Детвора с горящими глазами рвалась на улицу, и мы не стали им запрещать. А наигравшись, все вместе грелись у камина, пили малиновый чай и украшали дом к Йоллю. Настроение было хорошее и у девочек, и у оборотней, а у меня вдвойне радостное, потому что накануне Артём пригласил в знаменитый Ласангский театр оперы и балета. Попасть туда на праздник было нереально, но мой Ворон справился. И вечером мы будем слушать известную оперу «Каллиста».

– …Выступление закончится поздно, – предупредил маг. – Может, ты останешься на ночь в городе?

Я покраснела, понимая, на что намекает мужчина. Конфетно-букетный период закончился, пора двигаться дальше. Я была готова к этому шагу и кивнула в ответ.

Калина Тандекар с понимающей улыбкой выслушала меня.

– Мы с Джеем присмотрим за девочками!

И я со спокойной душой готовилась к вечеру. Волновалась, конечно, но не сильно: не было времени. Пока слетала в город за платьем, пока посидела в салоне красоты, начало смеркаться. А там и Артём появился. У меня по-прежнему от него захватывало дух. Мужчина стоял у ворот, небрежно сунув руку в карман дорогого пальто. На чёрные волосы падали снежинки. Такой красивый! Такой мой!

– Даша! – Воронцов заметил меня.

И в тот же миг просветлел лицом, ожил, не скрывая своей радости. Мы – два влюблённых болвана! По-другому и не скажешь!