В той же главе находим еще одно любопытное следствие, вытекающее из загадочных свойств растения: автор пишет, что, если сплести из веток веник и хорошенько им отмахнуться, бес покатится кубарем без всякого ответного воздействия на веник. Вы понимаете, куда я клоню?

Кажется, начинаю догадываться.

В рассказе профессора Орлика после удара дубиной кикимора врезается в противоположную стенку с такой силой, что клетка чуть не падает. Попробуйте все же допустить на секунду, что конец диспута был не более чем постановкой, спектаклем, к какому выводу в таком случае подталкивает эта деталь?

Не предусмотрели…

Не предусмотрели. Или не придали значения. Те работы доктора естествознания, господина Лугового, которые относятся непосредственно к ботанике, читали многие из профессоров. Работы, связанные с нечистой силой, не читал никто. На что, возможно, и был частичный расчет. Так получилось, что я прочитал. И указал на эти детали профессору Орлику. Должен заметить, спустя несколько часов разговора со мной, он был уже не так уверен, стоило ли накануне слепо доверять глазам.

И вот тут я совершил вторую ошибку, на сей раз роковую. Надо было со своей критикой незамедлительно выступить в общественном поле. Но я решил не поднимать лишнего шума вокруг этой истории. Я решил, что достаточно переубедить членов совета, и те сами не захотят выносить сор из избы. Но тут уже подсуетилась ваша газета, весть мгновенно облетела все уголки нашей необъятной родины. Ваша работа, понимаю.

Результат предсказуем. Что это, как не признание, когда такой профессорский состав присуждает ученую степень за работу о болотной кикиморе?..

Хорошо, а как быть с временным помешательством профессора Воронцова? Вы подозреваете его в актерстве?

Ну что вы, упаси Бог. Профессор Воронцов натура крайне впечатлительная, мнительная. Что, разумеется, никак не отражается на его профессиональных качествах. Он вполне мог не выдержать напряжения, если принимал увиденное за чистую монету. Нечто подобное уже имело место быть, вспоминается один старинный случай, произошедший также в стенах университета… Нет, простите, зря я об этом заговорил, не будем ворошить личное. Профессор Воронцов вряд ли одобрит мою откровенность.

Как скажете. В любом случае, я не решаюсь дать окончательную оценку произошедшему без комментария из острога. Вы уж простите, но мне кажется невероятным, что кто-то способен на такие сложности ради степени магистра. Формулировка «крайняя степень одержимости» в этом случае прозвучит чересчур мягко.

Да никто же не говорит, что конечной целью была ученая степень, что вы, в самом деле. Степень – это лишь приятное дополнение для одного конкретного человека. Если посмотреть на все произошедшее внимательней, начинают мерещиться незримые ниточки, тянущиеся от господина Свиридова в тень, где их подергивают ловкие пальцы. Я думаю, господин Свиридов не более чем пешка, слабостями которой умело манипулируют. И сейчас поясню почему. Но сразу предупреждаю, я не собираюсь выдвигать голословных обвинений, считайте это в очередной раз пустыми домыслами частного лица.

Вы наверняка знаете, что содержание острогов оплачивается из казны, но вы даже не представляете, о каких огромных средствах речь. А я сел и подсчитал. И голова пошла кругом от одной только строительной сметы на этапе заложения острога. Гимназия с пансионом, университет, лаборатории, так называемые полигоны с воссозданием естественных природных условий, помещения для служащих, целая инфраструктура! Без всякого преувеличения развитый город, выросший на голом участке земли и окруженный деревянной стеной.

Построить еще полбеды, дальше необходимо содержать этот город, от которого в казну не возвращается ни копейки! Тут вам и четырехразовый рацион для всех без исключения обитателей острога, и оплата бюджетных мест учащихся. А там, напомню, все места бюджетные. Не секрет, что остроги пополняются исключительно за счет сиротских домов. С одной стороны, это действительно решает проблему беспризорников, но с другой, человек из полноценной семьи почти полностью лишен возможности попасть в эту когорту. А если попытается, то столкнется со столькими препятствиями, что быстро утратит всякое желание. Спросите, почему? Тут нам остается только гадать. Может быть потому, что за беспризорника некому заступиться, ему некуда податься? Легко манипулировать человеком в такой ситуации. Средства, которые раньше шли на содержание сиротских домов, теперь само собой попадают в бюджет острогов. Прибавьте сюда бюджетное финансирование исследований, выплаты стипендий, жалований преподавателям, профессорам, служащим, разные премии, обеспечение квартирами всех, кто окончил острожный университет и успешно прошел стажировку, читай: благонадежных. И так далее и тому подобное. Статей расходов там столько, что глаза на лоб лезут! А какова отдача?

Об этом вряд ли кто задумывался, но если суммировать всех, кто называет себя очевидцами нечистой силы, выйдет, вы не поверите, меньше одного процента населения! Вот вашему журналу лет уже больше, чем Верхнесеверскому острогу, хоть один человек из редакции может похвастать, что сталкивался с любым из бесов нос к носу?

Вы меня, признаться, немного огорошили. У нас, видите ли, специфика работы другая, есть случаи, когда корреспондент «Вестника» отправляется в потенциально опасные места. В журнале целая рубрика посвящена командировкам. Но и тогда, при первых признаках угрозы, корреспондент вынужден оставаться в стороне. В основном же наша работа заключается в общении с людьми, которым есть что о нечисти рассказать. Ходят слухи, наш главный редактор сталкивался.

Эдуарда Харитоновича знаю. Достойнейший, честнейший человек. Если бы кому-то пришло в голову спросить у него прямо, мы услышали бы правду, ни секунды не сомневаюсь. Нам не в чем винить Эдуарда Харитоновича, если никто не спрашивает (улыбается).

Такая вот математика, меньше одного процента. Даже если допустить, что очевидцы и вправду существуют, сколько бы к ним примешалось обыкновенных выдумщиков, каковые примешиваются везде и всюду? Цифру смело делим на два, а то и на три. Острогов, как вы ранее сказали, построено уже двадцать. Еще два строятся. Не велика ли на комара дубина? Масштабы явления просто поражают, это огромный паразит, который ведрами высасывает кровь из нашей экономики. Почему царь-батюшка не только позволяет существовать ненасытному паразиту, но еще исправно его кормит, для меня самая большая загадка нашего времени.

Со своей стороны замечу, если существует хоть отдаленная угроза жизни людей, считать деньги в таком случае было бы довольно цинично. Но мы с читателями вашу позицию поняли, мы ее уважаем.

По поводу числа очевидцев спорить не могу, у меня данных нет, но, судя по пачкам писем, которые приходят в редакцию, их количество неуклонно растет. А чтобы читатели после ваших слов не бросились отписываться от журнала, немного забегу вперед и раскрою маленькую тайну. Одно из наших писем, наконец-то, после долгих мытарств настигло особого попечителя острогов, Ивана Силантьевича, в окрестностях Лысогорска. Мы получили не только согласие на интервью, но и пропуск для корреспондента в Верхнесеверский острог. В течение месяца наш сотрудник будет допущен к участию в некоторых операциях по отлову нечистой силы!

Значит, будем с нетерпением ждать ближайших выпусков.

В связи с этим вопрос, который мучил меня с начала беседы: если вы настолько не доверяете работе острогов, почему до сих пор не посетили ни одного из них? Ученым не нужно гоняться за разрешением самого попечителя, достаточно написать коменданту на месте – и путь открыт. Такая система действует последние лет десять, господин Дуров лично давал распоряжение не чинить препятствий ученым из любой области наук. Что же останавливает вас?

Я все гадал, когда спросите. На самом деле, мой ответ прост: не вижу в этом смысла. Мне совершенно неинтересно, что мне там покажут. А показывать они мастера, мы с вами убедились. Иными словами, пусть господа острожные хоть наизнанку вывернутся, я им не поверю.