Надев туфельку на правую ногу, я сразу почувствовала: ей необычайно удобно. Быстро нацепив вторую, поднялась с банкетки, взглянула в слегка запылённое зеркало у пола. В нём отражались стройные ноги красивой формы, обутые в белые лодочки на шпильке. Я выставила вперёд ногу, потом другую, посмотрела слева, справа – туфли сидели безупречно.

Рядом, опершись на маленький шаткий столик, стояла молоденькая девушка в сатиновом халате, на лацкане которого было написано: «Лиза Иванова». Мои манипуляции с туфлями явно поднадоели ей, она позёвывала.

Не отрывая глаз от собственных ног, я прошлась по истёртому магазинному коврику, несколько раз потопала – ногам было комфортно. Отражение в зеркале нравилось и даже вызывало некоторое приятное удивление. Невольно подумала: «Мои ли это ноги, может, кто-то рядом встал?» Хмыкнув, мысленно ответила сама себе: «Мои-мои, а чьи же ещё».

– Они вам очень идут, берите, – не глядя на меня, равнодушно посоветовала Лиза Иванова и встряхнула головой с новомодной причёской сэссон. Её волосы веером разлетелись и тут же легли красивым ореолом вокруг лица.

– Не высок ли каблук?

– Если жених ростом не вышел, лучше взять другие, – безразлично произнесла Лиза, разглядывая своё лицо в зеркальной витрине.

– Жених у меня высокого роста, – зачем-то соврала я.

– Высокий?

Лиза вздохнула и, не отводя взгляда от витрины, облизала губы. Было заметно, думая о своём, она не слушает мои ответы. Почему-то это обидело меня, и я сказала с вызовом:

– У меня жених очень высокого роста!

Девушка вздрогнула, оторвалась от любования причёской и тихо сказала:

– А кричать не надо, я не глухая. Если высокий, какие проблемы? Берите, не думайте, – она окатила меня испепеляющим взглядом и строго прибавила: – Значит, так! Давайте чек выписывайте или…

Лиза не договорила, в раздражении принялась стучать карандашом по чековой книжке, вынуждая принять решение.

Я не решалась – смущал каблук. Именно он делал ногу красивой, и он же исключал существование высокой фаты, которую, увидев в иностранном журнале, я уже «примерила» на свою голову. Фата напоминала огромные воздушные сосульки, только не свесившиеся вниз, а торчащие вверх, как у Снежной королевы из мультика.

– Давайте, решайте, я и так на вас столько времени ухлопала. Ну, будете брать?

– Буду, – решительно ответила я и протянула книжку-приглашение с талонами в магазин для новобрачных.

Лиза быстро нашла раздел «товары для невесты», из пункта «обувь» вырезала слово «туфли» и с некоторым презрением бросила в специальную коробку. Затем выписала чек и вручила мне. В её глазах я прочитала легкую зависть, хотя, возможно, мне это привиделось. В последнее время я была так счастлива, что казалось, все это замечают и завидуют.

Улыбаясь, вышла на улицу. В лицо ударил приятный цветочный запах. У больших стеклянных дверей магазина столпились женщины колхозного вида с вёдрами осенних цветов, прикрытыми белой марлей. Рядом притулился мужичок. Он предлагал ветки с ярко-оранжевыми ягодами.

– Что это, рябина?

– Дык калина это.

– Почем же?

– Сколько дашь, за то и отдам.

– Копеек десять за ветку, пойдёт?

– Бери, – ответил он и протянул целую охапку.

Я сунула руку в карман и выудила двухкопеечную монетку. Порывшись в сумочке, нашла кошелёк, в нём аккуратно сложенную зелёненькую бумажку трехрублёвки. Её я и вручила мужчине.

– Ну тебя совсем. У меня сдачи нет, я только что пришёл.

– Жаль.

Я уже хотела уйти, как вдруг мужчина, выбрав густую ветку, преподнёс мне:

– На, бери так.

– Бесплатно мне неудобно.

– Неудобно на потолке спать. Бери на счастье, – дружелюбно ответил он, наслаждаясь собственным великодушием.

Женщины с букетами загалдели, что слишком расщедрился, мол, если бесплатно раздаст, то счастье своё упустит. Под счастьем они подразумевали рубль, который он собирался выручить за калину, чтобы впоследствии выпить на троих. Мужчина расхорохорился, махнул рукой и, растянув рот в почти беззубой улыбке, сообщил, что ещё наломает, зря, что ли, лес недалёко, а жалеть счастье для молодожёнов грешно. Я взяла ветку, ещё раз поблагодарила и двинулась к автобусной остановке.

С недавнего времени я жила в новом районе, расположенном на востоке Москвы, поэтому улицы у нас носили восточные названия. До моей Сахалинской нужно было проехать несколько остановок на автобусе.

У метро услышала голос знаменитой певицы, доносившийся из будки чистильщика обуви. Она пела новую песню. Я её уже знала. Альбом со шлягером под названием «Зеркало души» мне подарил любимый. Голос певицы звучал загадочно и вместе с тем маняще, убеждая белый свет, что так же, как все, она ходит по земле и просит счастья. Я в этом, конечно, сильно сомневалась, но сейчас подумала: проси, дорогая, проси, а вот у меня уже есть счастье. Да ещё какое!

У подъезда моего дома сидели пожилые соседки. При моём появлении они разом замолчали и с любопытством оглядели меня.

– Добрый день, – приветствовала я их.

– Добрый-добрый, – загалдели женщины, их лица растеклись в доброжелательных улыбках. Мои свадебные хлопоты были им хорошо известны. Одна, трогая обувную коробку, спросила: – Чай, в «Весне» была?

– Угу, – буркнула я.

– Что, туфли достала?

– Угу.

– Всё «гугу» да «гугу», показала бы. Нам тоже хочется посмотреть, в чём теперь модно замуж выходить. Давай, демонстрируй обновку.

Когда обувная пара оказалась в их руках, раздались звуки, по которым было понятно, что туфли понравились всем. Передавая их друг другу, соседки щупали, мяли и даже нюхали мягкую кожу туфель.

– Хороши, – подытожила одна и прибавила: – Носи на здоровье и будь счастлива.

Даже закрыв за собой дверь подъезда, я слышала чистосердечные напутствия в будущую счастливую жизнь, которая, согласно пожеланиям, непременно должна последовать вскоре.

Но она не последовала.

Не глядя, вынув из ящика почту, среди прочего обнаружила письмо. Увидев знакомый почерк, я почему-то вздрогнула. Пугаться пока не было причин, но руки затряслись. Вскрыв конверт, обнаружила короткое сообщение от Влада. На большом листе мелкими буквами было написано, что жениться на мне он не может, так как встретил и полюбил другую девушку. Далее следовали извинения и просьба о прощении.

Как меня на том месте не разбил паралич, до сих пор удивляюсь! Я замерла и стояла как вкопанная, глаза несколько раз пробежали текст. До меня постепенно стало доходить, что никакой свадьбы не будет. Всё рухнуло! Конец всему!

Засунув письмо в сумочку, я на автомате вызвала лифт и, войдя в него, нажала кнопку. Меня встретила мама и сразу спросила:

– Что случилось?

– Ничего, просто устала, – ответила я как можно веселее и, не снимая плащ, прошла в свою комнату.

Плотно закрыв дверь, села на край стула и замерла.

Почему-то представила себя в комнате любимого, на его узкой кровати. Внутренне почувствовала тяжесть его тела, увидела над собой лицо, отрешённый взгляд полузакрытых глаз, полноватые губы, при каждом движении тела чуть касающиеся моей щеки, я почти осязала его горячее дыхание. Вдруг картинка изменилась, и память представила, как мы идём по парку и, поднимая с земли листья, кидаем друг в друга. Листья устремляются то в него, то в меня, но тут же резко теряя энергию полета, медленно планируют вниз. Мы опять хватаем и опять бросаем, при этом безудержно хохоча. Банальная, многим известная ситуация… Как я была счастлива тогда.

А сейчас я сижу на краю стула, и в памяти всплывают пережитые счастливые мгновения. Чётко ощущаю прикосновения прохладной руки Влада. Непонятно откуда взявшиеся мягкие волны обволокли мой разум, и я, на короткое время забыв о своём несчастье, отдаюсь сладким грёзам.