— У тебя хорошие руки, — сказала вдруг принцесса, — сильные и мягкие. Как это получается? Обычно, если сильные, то грубые, с мозолями. А если мягкие — то слабые.

…Да запросто. Если качаться не в поле с мотыгой, а в тренажерке.

— Бывают в жизни и не такие чудеса, Сейди.

— А у тебя… разве нет никаких важных дел?

— Я тебе уже надоел?

— Нет, — торопливо сказала она, — просто всегда у всех есть дела.

— Ты права. У меня вот как раз сейчас есть очень важное дело. Ты мне поможешь его сделать?

— Да. А что нужно?

— Расскажи мне о своей жизни. С самого детства. Что помнишь. Только говори медленнее и, если можно, самыми простыми словами. Я еще не очень хорошо понимаю твой язык.

— Зачем… тебе? — неподдельно удивилась она.

— Ну, должен же я знать хоть что-то о своей жене. Потом я о себе расскажу. Если захочешь, но это скучная история.

…Первый шаг — девочка должна осознать свою проблему. А для этого просто необходимо, чтобы она сама назвала ее по имени. Не повторила за мной, как попугай, а додумалась… И это обалдеть, как сложно.

После встречи солнца работа закипела. Женщины и дети валяли из грубой "негодящей" шерсти шары, закладывая внутрь, для веса, небольшие камешки. Зачем они — никто не догадывался, но все подчинялись воле калафа.

Янг оставил свой эскорт с местными десятниками, наказав им обучить понятливых хассэри тактике оборонительного сражения, а сам с рядовыми хичинами отправился за водой. С недавнего времени на его боку висела сабля, похожая на хищную серую молнию.

Местные воины смотрели на нее и на самого Священного с явным одобрением. А Росомахе было тревожно. Обеты богам — дело серьезное и ломать их безнаказанно пока еще ни у кого не получалось.

А, тем временем, "город" хассери окружили стеной повозки. Их выстраивали замкнутой фигурой… правильным квадратом она не была, но вскоре грозно вскинула навстречу противнику нарощенные борта. Внутри, по замыслу аскеров, разместились лучники.

Хороших стрелков среди хичинов было немного, что и понятно — лук оружие воинов леса, а не песков, поди постреляй, когда каждое древко на вес жемчуга… Но, тем не менее, с полсотни годных лучников нашли и сейчас они под рукой воинов Священного вели пристрелку самых удобных подступов к городу. На случай, если врагов принесет ночью и стрелять придется на слух.

Здесь, в предгорьях, воздух был чуть более влажным, а ветры чуть менее лютыми. Хассэри достались во владения неплохие земли, неудивительно, что ниомы пытались вытеснить их веками — и вот сейчас преуспели.

Столице хассэри пришлось откочевать в каменистую долину, почти со всех сторон прикрытую невысокими, но труднопроходимыми горными цепями. Хичины чувствовали себя здесь в относительной безопасности, но одной из лучших учениц Школы Старателей было предельно ясно — безопасность мнимая. Хассэри загнали себя в ловушку.

Стрелять сверху удобнее, все поселение — как на ладони…

А если не удастся сдержать натиск ниомов у входа в долину — отойти горными тропами они не смогут. Просто потому, что кони и верблюды не пройдут, а без них… спасутся лишь полуголодные, измученные мужчины. Женщины и дети обречены. А стариков никто и звать с собой не станет, понятно же, что они — обуза.

Но аскеры не выглядели обреченными, наоборот, посматривали на каменные стены с явным удовольствием.

Сразу после быстрого обеда, такого же скудного, как и вчера, мальчишек послали вверх. Они, соревнуясь друг с другом, пытались закатить шерстяные шары в гору пинками, без помощи рук. Те срывались и неслись вниз, подпрыгивая на камнях.

Воины следили за мальчишеской забавой как-то уж слишком пристально и камешками отмечали, где прокатилось больше всего шаров, и где они остановились.

С лопатами вышло… Ничего не вышло, если уж совсем откровенно. Каменистая почва не поддавалась. А ломать сверхценное железо о неподатливый камень дураков не было.

Осознав, что едва не самый важный пункт плана разбился о мать-природу, военначальники хассери, во главе с царем, засели в одном из шерстяных домов. Росомаху они, естественно, не позвали — еще не хватало!

Интересно, что бы сказали суровые воины пустыни на слова хрупкой и слабой женщины о том, что она легко справится с их бедой? Постучали бы пальцем по лбу и посоветовали Равноправной поменьше сидеть на солнце…

Ближе к вечеру вернулись те, кто пошел с Янгом. На этот раз не все, зато опять с водой, и хассэри от радости чуть было не решили закатить пир. Хвала Высокому Небу, здравый смысл победил. Водой напоили лошадей и верблюдов, наполнили фляги и стали смотреть в будущее немного веселее.

— Это случится завтра, — сказал Янг, когда они остались одни.

Росомаха подняла на него вопросительный взгляд.

— Мы здорово разозлили ниомов своими набегами, а твоя иллюзия закончила дело. Я оставил амулет у колодца, и в полдень, с верхней дороги мы видели, как начали перемещаться дозоры. Царь ниомов стягивает своих подданных в один кулак. А зачем сжимают кулак, если не затем, чтобы ударить?

— Но что означает старая лошадь? — Лесс смотрела на Янга и ей очень хотелось улыбнуться, но она сказала себе, что сделает это только в ответ. А Янг был серьезен.

— По преданиям Хаммгана, на старой лошади или, как вариант, на старом верблюде ездит Серая Госпожа. И кто ее встретит — должен умереть в любой день из следующих семи… Но со смертью можно договориться.

— Серьезно? — Росомаха все же не выдержала и улыбнулась, — и как же?

— Послать ей навстречу вместо себя кого-то другого.

— То есть… человек, который встретил старую лошадь, должен убить… в течение недели?

— Именно. А если лошадь увидели сразу несколько сотен… есть лишь один выход.

— Коварно, — протянула Лесс, качая головой. Впрочем, скорее одобрительно, чем гневно.

— Выкопать ямы, я так понял, не получилось?

— И не надо, — отмахнулась Лесс, — будут тебе ямы. Нужна лишь хорошая веревка.

— И драгоценные камни, величиной с ноготь большого пальца, — со вздохом договорил Янг, — увы. Я подумал обо всем, но не о том, что в пустыне нам могут понадобиться наши коронные регалии.

— Не грусти, Богоравный, — беспечно протянула Лесс, — Льдинок наморожу. Они сработают не хуже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Льдинки, на этой жаре? Ты шутишь? Они растают через пару мгновений.

— Не так скоро… Но растают, ты прав. Только я уже сделаю все, что необходимо.

Янг осторожно взял ее пальцы в свои. И все же улыбнулся, да вот только Росомаха не смогла так же беспечно ответить на эту улыбку. Слишком много было в ней недосказанного.

— Если все закончится, а мы еще будем живы, я буду тебя просить…

— О чем?

— Пока не скажу. Узнаешь… Сейчас скажу одно — когда услышишь мою просьбу, не отвечай сразу. Подумай. Хотя бы пол стука сердца. Это ты сделаешь?

— Пока не скажу, — качнула головой Росомаха. — Может быть. Спросишь — узнаешь.

…Уехал он затемно, по холодку. Вместе с калафом хассери и лучшими воинами, ко входу в долину.

Сквозь сладкий утренний сон Лесс смутно слышала, как супруг собирался и распекал одного из аскеров за то, что тот, во время "горячего" братания с хассери умудрился оставить где-то свой колчан со стрелами… Но открыть глаза так и не смогла. То ли Янг что-то подмешал в воду, то ли… ах, мужчина, который может не давать своей женщине сомкнуть глаз почти до рассвета, право, в снотворном не нуждается.

А поздним утром на дороге, ведущей из каменной долины, показался одинокий всадник. Он был без шлема, но в металлическом нагруднике и сидел на лошади, норовя сползти вбок.

Всадник добрался, а точнее, умная лошадь сама довезла его до шерстяного дома калафа и остановилась.

Всадник сполз на землю, на руки воинов, да так больше и не встал. Из его спины торчала тяжелая стрела, из тех, что пробивают доспех.