Иван опёрся рукой о зеркало, полагая, что лишняя точка опоры ему сейчас не повредит. Рука погрузилась во что-то тёплое и мягкое. Иван встряхнул головой, отгоняя наваждение. Оказалось, что его кисть исчезла за пределами зеркала, вошла в ничто. Возможно, она сейчас где-то там, в зазеркалье. «Надо спасать руку!» – всполошился Иван и выдернул её обратно.

– Чпок! – сказало зеркало, и его поверхность заколыхалась, одновременно создавая ещё один разрыв, в который в помещение шагнул чёрный кот без намёка даже на серую проплешину.

И плюх в раковину под всё ещё льющуюся холодную воду!

– Мяу!!! – заверещал он и метнулся из-под воды в сторону, прямиком в ванную.

Хорошо для него, что пустую.

– Блин, тише! Деда разбудишь! – шикнул на него Иван, будто бы кот мог понять.

Когти противно заскребли по стенкам, и кота обволок густой черничный дым. Когда через полминуты дым развеялся, то в ванной сидела симпатичная девушка, примерно ровесница Вани. Зеленоглазая, с рыжими кудрявыми волосами, выбивающимися из под широкополой остроконечной чёрной шляпы. Лёгкое чёрное платье на ней прилипло к телу, повторяя все его сокрытые формы и формочки. Оно было мокрым. Девушка обхватила себя за плечи и мелко тряслась после купания в ледяной воде.

– Чего смотришь? Лучше п-полотенце подай! – выдала она.

«Так это был не кот, а кошечка!» – отметил про себя Иван, не сводя взгляда с незнакомки, и протянул ей полотенчико для рук.

– Не т-такое! – замотала девушка головой, и шляпа слетела, позволяя кудряшкам на голове растрепаться огненным снопом. – Большое д-дай!

Не жалуйся на жизнь, что тяжела безмерно,

Иначе будешь ты наказан ей примерно!

Расклад похуже – может быть всегда!

Терпи! Сомкни лишь крепче зубы!

Борись! И не сдавайся никогда!

Тогда награда поцелует в губы!

– Ну, рассказывай, какими судьбами? – Иван протянул девушке банное махровое полотенце и выключил воду. – Звать тебя как? И не ты ли, случаем, обиженной на меня будешь?

Она завернула своё тельце в полотенце, но всё ещё волком смотрела на него.

– Кыш-брысь! – буркнула она.

–Ну-ну, не обижайся! – улыбнулся Ваня. – Пойдём на кухню, горячего налью. Чай? Кофе?

Девушка лишь ещё плотнее завернулась в полотенце и: «Апчхи!» – выдала она и хлюпнула носом.

«Она же мокрая вся! Ей бы переодеться», – вдруг осознал Иван. – Погоди, сейчас сухую одежду принесу. И, это, платьев нет, уж извини – не ношу.

Он уже было вышел из ванной, но тут же вернулся и снял зеркало со стены:

– А это я заберу с собой, чтобы ты не пропала, пока мы не поговорим.

Она забеспокоилась и собиралась что-то сказать, но вместо этого снова чихнула.

– Будь здорова! – пожелал Ваня уже из коридора: «Так, во что одеть девушку-гостью, чтобы снова не обидеть? «Треники» с майкой? Нет! Начнём с тёплых тапок и носков».

В результате он выбрал свой сменный домашний костюм.

– Держи! – он протянул ей одежду, но девушка не спешила принимать вещи из его рук. – Ага… Я тут положу, вытирайся и переодевайся! Иначе простудишься. Дверь изнутри закрывается.

Ваня положил одежду на крышку сиденья унитаза и вышел, прикрыв за собой дверь.

– Знаю, что закрывается, не маленькая, – раздалось из ванной комнаты недовольно.

– Ну, не скажи! – усмехнулся Иван. – Вот у моих родителей дверь в ванную и туалет не закрываются. Даже с учётом того, что и шпингалеты там есть. Просто они кривые и не задвигаются.

Девушка попыталась себе представить кривых родителей Вани, но не смогла. Закрылась, а через какое-то время, переодевшись, вышла наружу.

Одежда оказалась великовата, но на груди застёгивалась с трудом, это было видно даже невооружённым глазом. Свой наряд она водрузила на полотенцесушитель. А ещё там скромненько красовалось и нижнее бельё незнакомки.

«Я же ей ничего не дал на замену, – он даже не знал: расстраиваться ли ему из-за этого или радоваться, – у меня такого нет».

– Прошу! – Иван повёл гостью на кухню.

Музыкальный храп продолжал свой концерт, а девушка всё озиралась по сторонам, будто что-то ища.

«Наверное, зеркало высматривает», – ухмыльнулся Иван, довольный своей сообразительности, что из ванны зеркало перепрятал в комнату, а коридорное – завесил куртками.

Поставил чайник на плиту, газовую. Свисток у чайника давно отвалился, и кипение определялось «на глазок» по количеству пара из носика и уровню шума.

– Чай? Кофе? С сахаром? С лимоном? С молоком?

– Чай. Со льдом, – всё же смогла удивить его гостья.

– Льда не держим, – пожал плечами Иван. – Если только со стенок морозильника наскрести… Но я бы не советовал.

– Тогда с ликёром.

– Чего нет, того нет. Но я могу предложить бутылочку неплохого игристого вина… – осмелился рискнуть Иван и многозначительно замолчал, ожидая реакции девушки.

– Не откажусь, – благосклонно кивнула она.

«Пьющая женщина – самая последняя тварь на божьем свете! – говаривала бабушка Вани, ярая трезвенница и очень набожная женщина. – Каждая девушка – это будущая мать! Женщина рожать должна и воспитывать детей, а не грешить и бежать от жизни за зелёным змием!»

Правда, Иван не согласен был с уже почившей бабушкой в части «рожать, а не грешить», ибо не мог себе представить первое без второго.

– Окей, сначала горячего чая, а затем принесу обещанное, – благосклонно согласился парень. – И как же мне называть мою гостью?

– Эбигейл, – наконец соблаговолила представиться та. – Чай чёрный, без сахара, не очень горячий.

– Какое необычное имя!.. У нас только в пакетиках, устроит?

Эбигейл лишь кивнула. Для такой экстравагантной гостьи, от которой, к слову говоря, зависела судьба Ивана, следовало постараться.

– Меня Иваном зовут, – представился он.

Снова молчаливый кивок.

«Чашечки для кофе сгодились бы, а вот для чая… Возьму-ка я кружки. Свою с триколором, и бабушкину с чёрным котом, что с белыми грудкой и лапками. Вот она и пригодится! Не зря её дед хранил все эти годы после смерти бабушки».

Пакетик, кипяток, комнатная водица из графина… Ей, а потом и себе налил чая Иван:

– Печенье, конфеты? – предложил он.

Эбигейл хотела отказаться, но задумалась и потом выдала:

– Тащи всё!

Ваня удивился, брови непроизвольно поползли вверх, но он больше ничем постарался не выдать себя.

– Будет сделано! – отчеканил парень, и вот на столе перед гостьей появились шоколадка, зефир и ещё несколько видов печенья.

– А «шампунь»? – недовольно поинтересовалась Эбигейл.

Ваня посмотрел на её растрёпанные и всё ещё немного влажные рыжие волосы и быстро отвёл взгляд – не надо напоминать ей об этом, а то вдруг опять обидится.

– Сначала выпей горячего, потом – горячительного, – мягко, но настойчиво повторил сказанное ранее Иван, а сам подумал: «Ещё не хватало, чтобы её «развезло» натощак! А то она опять чего-нибудь проклятущего выкинет».

Девушка недовольно засопела, садясь на стул, но поднесла кружку к губам и осторожно отпила из неё. Видимо, осталась довольной и принялась за сладкое. Парень же к сладкому не притронулся, только неторопливо потягивал чай, поглядывая на гостью. Когда Эбигейл закончила, то выжидающе уставилась на Ваню.

– Секундочку, – Иван отчего-то непроизвольно сначала поклонился, а только потом отправился в коридор. К бару за бутылкой.

– Покажи! – потребовала Эбигейл, когда он вернулся обратно на кухню.

Ваня протянул ей бутылку. Гостья взяла вино и стала что-то внимательно вычитывать на этикетке.

– Фи! Не из Шампани! – сморщила она носик.

– Чем богаты, тем и рады, – Иван, едва сдержался, чтобы не улыбнуться, уж больно смешной показалась недовольная Эбигейл, – Говорят, хорошее. Но если тебя не устраивает, могу убрать обратно…

– Нет! Наливай! – всполошилась гостья. – И на «ты» мы вовсе не переходили! Так что, попрошу не фривольничать!