Порчи бывают разные –

Чёрные, белые, красные,

Но всем одинаково нравится

От этой заразы избавиться.

Иван, выпускник института и уже совсем взрослый человек, именуемый друзьями-сокурсниками «Ваня» или даже просто «Вантуз», проснулся сегодня с больной головой. Внутреннее я, прорываясь сквозь препоны головной боли, сразу же подсказало ему, что сегодня будет тяжёлый день. Ибо утро уже давно прошло, а на него укоризненно смотрел чёрный-пречёрный кот, даже без единой белой проплешины. Ну, как бывает: грудка там, лапки, светлый фингал под глазом. Ан нет, фингал-то был, правда, Ваня его заметил не сразу, а только после того, как посмотрел в зеркало трюмо, что стояло рядом с кроватью. Ох, как же трещала голова, а эта перекошенная, перепитая рожа, что смотрела на него из зеркала…

– Мя-яу! – противно проскрипел по больным нервам котик.

– А ну брысь! Кыш, нечистая! – шикнул на кота Ваня и запустил бы в него тапком, если бы не головная боль, что противилась даже опусканию взгляда на пол. Иначе башка грозила просто лопнуть: «Пшик! И прощай, мужик!»

Кот обиженно мяукнул, вскочил на трюмо и шагнул сквозь серебристую гладь зеркала. Он прошёл сквозь него!!! Ваня заглянул за трюмо – кота там не было. Дотронулся до зеркала – твёрдое и неуступчивое. «О-о-о! Сейчас бы опохмелиться! – простонал Ваня. – Кстати, а где моя одежда? Почему я в одном исподнем?»

– Ваня! Ванечка! – кто-то потянул его за лодыжку, зовя противным скрипучим голосом. – Принеси мне кофу в кровать!

Ваня замер и медленно обернулся. Оказывается, он провёл эту ночь не один в кровати. И даже не вдвоём. Две очаровательные девушки с тяжёлыми лицами и давно потёкшим да размазанным макияжем возлежали рядом. Кровать, пусть и двуместная, умудрилась дать бывшим студентам и студенткам площадку для того, чтобы пережить минувшую ночь.

И хуже всего были не эти две крЫсавицы, а то, что он услышал из-под зашевелившегося одеяла такое знакомое, мужское:

– Эй, Вантуз! Закурить не найдётся?

Ваня не помнил, был ли он любим этой ночью, или просто дополз до кровати и провалился в царство Морфея. С Морфеем же у Ивана были более доверительные и романтические отношения. Порой, они показывали друг другу такие пикантные сны…

– Чё, опять для друга сигаретки жалко? – произнёс обладатель того же голоса, всё ещё не в состоянии освободиться от одеяла, поглотившего его с головой.

– Не ссорьтесь, мальчики! И так вчера друг другу рожи квасили! – вступилась вторая красотка.

– Кофу тащи, грю! – начала распаляться первая красавица.

«Не, отсюда надо валить!» – выдал гениальную идею Ванин мозг, и парень мужественно и босиком осмотрел комнату.

Одежды нигде не было.

– Ща, ща! – отмахнулся от всех Ваня и вышел из комнаты.

О! Вещи валялись, разбросанные в коридоре, от входной двери в квартиру до комнаты, из которой он только что героически выполз.

Быстро одевшись во вроде бы своё, или хотя бы отдалённо похожее, Ваня вдруг замер на месте, вспоминая что-то очень важное, послужившее вехой в его жизни. «Да, кстати, а где же он? – спохватился новоявленный магистр-инженер. А диплома-то нигде видно и не было! – Неужели пропил?»

Ваня ещё раз пробежался глазами по коридору и, наконец, нашёл свою сумку. Диплом был на месте.

– Уф! Везуха! – облегчённо выдал он и сразу же сбежал с места обмывания выстраданного диплома, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Солнышко ласково встретило Ваню у подъезда, подмигнуло и отправило воздушный поцелуй. «Показалось, – решил он про себя, отмахиваясь сумкой от какой-то дворняги, облаявшей его. – Вот привязалась, шавка!»

Вскочив в электробус, он блаженно закрыл глаза, слезящиеся на солнце, и прислонился спиной к окну. «Отстала, гавкалка», – облегчённо выдохнул он.

– Эй, парень, показываем проездной билет! – требовательно «поинтересовался» голос над его ухом.

Ваня обернулся и обнаружил двух крепких парней, ожидающих от него доказательств оплаты проезда. Пошарив по карманам и в сумке, он обнаружил, что проездной-то «тю-тю»… Оправдания, что потерял, и попытка сыграть на чувствах контроллеров ни к чему не привели.

– Выходим, – сказали ему на следующей остановке.

На улице он сразу же попытался сбежать, но чуть не угодил под электросамокат. Его догнали и «приласкали». Отделался штрафом. Кошелёк и паспорт, слава Богу, оказались всё ещё при нём.

Чтобы попасть домой, ему предстояло прокатиться на метро. Места знакомые, отсюда до станции как раз рукой подать. Прогулка пешком пошла бы ему на пользу, чем Ваня и не преминул воспользоваться. Уже у входа в метро патруль полиции подозрительно покосился на него и, если бы уже не был занят потрошением документов двоих иногородних, то сто процентов – привязался бы к нему.

«Так, проездного теперь нет, билетики покупать – это по второму кругу платить за уже оплаченный на месяц вперёд проезд. Так дело не пойдёт! – решил про себя парень. – Перемахнуть через турникеты? Я сейчас не в лучшей форме, ещё прищемит чего. Лучше… Лучше – паровозиком!»

И он пристроился следом за какой-то блондиночкой, вплотную к ней протиснувшись следом через турникет.

«Сработало!» – обрадовался Ваня.

Блондинка обернулась к нему, белозубо улыбнулась и… Искры посыпались из глаз парня, когда протащивший его через турникет «паровоз» от души приложился коленом «вагончику» по причинному месту. Согнувшись от боли, расслышал привет от уплывающей вдаль блондинистой:

– Нахал!

– Ай-ай! – проскулил Ваня, приходя в себя. – Вот она и оплата за проезд…

До своей станции добрался без происшествий, если таковыми не считать: оттоптанные в толчее вагона ноги; жвачку, прилипшую к спине; получасовой простой поезда в тоннеле; и дверей, хлопнувших его по ноге.

Эскалатор на полпути наверх остановился, и свет в метро погас.

– Соблюдайте спокойствие, – вещал дежурный по станции, – технические неполадки!

В темноте выбрался на поверхность и глотнул свежего воздуха. Вонь машин и фудкорта прилагались бесплатно. Моросил дождик.

«Что-то сегодня день совсем не сложился, – вздохнул Иван, – непруха какая-то, прям».

Рядом с выходом метро располагался городской вокзал.

Гадалка на площади предложила ему рассказать за «копеечку» всё о его судьбе. Но когда Ваня с неохотой согласился, и цыганка принялась ворожить… он уже ни о чём не жалел. Диагноз гадалки был точен, словно скальпель в руках трезвого нейрохирурга.

– Вижу, вижу твою судьбу. Тёмное будущее, безрадостное. Поди, недавно завёл себе сильного недруга. Теперь тёмное древнее проклятие легло на твой род. И чтобы избавиться от него, придётся отказаться от проклятых денег. Достаточно избавиться от них и передать в руки мага, что снимет с них и их хозяина заклятие, и свет вновь воссияет над твоей головой, а тьма рассеется, – она оценивающе присмотрелась к Ваниному весьма помятому виду и физиономии, видимо, оценивая – Всего-то 50 тысяч – и тьма растворится, уступая место безоблачному будущему. Я готова с тебя снять эту порчу.

В этот момент пролетающая мимо стая голубей, набирая высоту, сбросила балласт, опорожняя кишечник, сбрызнула свои бомбы… Прямиком на Ваню.

– Да, чёт мне не фартит в последнее время, жуть как, – кивнул он, руками вытирая с одежды последствия авианалёта.

– Тёмное проклятие… – снова начала нажужживать цыганка, косясь на свой рукав, который тоже зацепили гули-гули, дуры-пули.

Прогуливающаяся на поводке собачка задрала лапку и пометила ногу Ивана, который даже и не заметил, что его прямо сейчас делают чьей-то собственностью.

– Древнее проклятие…

Ехавший мимо велосипедист, объезжая даму с коляской врезался в Ваню, задев заодно и гадалку.

Пока Ваня поднимался с мостовой, цыганка, держась за ушибленный бок, пыталась скрыться подальше от этого магнита неприятностей и бед.