Анна Эскью 1521–1546 В 1539 году Генрих VIII ввел смертную казнь за несоблюдение введенных им «Шести статей» – религиозного уложения, фактически означавшего возврат к католицизму. С этого момента стали казнить как католиков, отрицавших «Акт о супрематии», так и протестантов, несогласных с «Шестью статьями». Анна Эскью, молодая леди из Линкольншира, за свои протестантские убеждения была заключена в тюрьму, подвергнута жесточайшим пыткам и сожжена. Есть основания полагать, что в преследовании Эскью были замешаны придворные интриги, так как она пользовалась покровительством последней жены Генриха VIII Екатерины Парр, и что ее пытались заставить дать показания против друзей при дворе; но Анна никого не выдала. Предсмертная баллада вместе с протоколами допросов протестантской мученицы была напечатана вместе с протоколами допросов в Марбурге (Германия) вскоре после ее казни. Баллада, сочиненная Анной Эскью в Ньюгейтской тюрьме Как рыцарь молодой, Спешащий на турнир, Я выхожу на бой, И мой противник – Мир. Он смертью мне грозит, Со всех сторон тесня. Но Дух Святой – мой щит И Ангелы – броня. Христова мощь сильна, Она не даст мне пасть, Пускай хоть сатана Свою разверзнет пасть. Но с верою Отцов И с правдою в ладу На сонмище врагов Без страха я иду. Я веселюсь душой И не боюсь угроз, Я знаю, что со мной В союзе сам Христос. Стучащим отворю, — Так ты сказал, Господь. Пошли же рать свою Злодеев побороть. Несчетно их число, Врагов вокруг – стена; Но не коснется зло Ту, что тебе верна. Что мне их дым и чад? Ведь ты – заступник мой. Не страшен супостат, Пока мой Бог со мной. Есть якорь у меня, Есть праведный штурвал, Есть крепкая ладья, — Пускай же грянет шквал! Неловко я пишу, Мой стих не искушен, И все же расскажу, Какой мне снился сон. Я зрела пышный зал И царский в нем престол, На коем восседал Жестокий Произвол. Бурлящей лжи потоп Невинных поглотил, И сатана взахлеб Кровь мучеников пил. Господь мой Иисус! О, как на них падет Их беззаконий груз, Когда твой Суд грядет. И все же, мой Господь, Даруй и этим злым Прощения щепоть, Как я прощаю им. Джон Харингтон из Степни 1512–1582 Занимал должность хранителя королевских зданий при Генрихе VIII. После смерти первой жены служил принцессе Елизавете и сохранил ей преданность в опасные времена правления королевы Мэри. Писал изящные стихи всем шести фрейлинам принцессы и в конце концов женился на одной из них – Изабелле Маркхем. Елизавета была крестницей его первенца Джона, будущего поэта. Чтобы различить отца и сына, принято к имени старшего добавлять «из Степни», а к имени младшего – рыцарский титул «сэр». Матушке о сражении, коего свидетелем я стал Великий приключился бой — Хотя убитых нет — Меж тем, писать ли мне письмо Иль отложить ответ. У первой рати во главе Стоял Сыновний Долг, Но сэры Спех и Недосуг Вели враждебный полк. Спех в западню меня загнал И выхода лишил, А Недосуг со всех сторон Войсками обложил. Но капитан Сыновний Долг Подвиг меня писать И бодро воодушевил Слабеющую рать. Бой краток был и не кровав, Хоть в эти полчаса Явили обе стороны Отваги чудеса. Кому ж Фортуна в этот раз Победу отдала? Тому, кто против двух один Держался, как Скала. И победитель мне велел, Едва лишь бой умолк, Стихи Вам эти написать, Чтобы явить свой Долг. Королева Елизавета I 1533–1603 Дочь Генриха VIII и королевы Анны Болейн. В ранние годы приобрела основательные знания латыни, греческого, французского, итальянского, испанского, немецкого и фламандского языков. Взойдя на трон в возрасте двадцати пяти лет, поддерживала и поощряла стихотворство как часть рыцарского вежества. Воспета многочисленными придворными поэтами как Диана, Венера, Астрея, Королева фей и так далее. Сохранились поэтические переводы, сделанные королевой, а также несколько лирических стихотворений. Одно из них «Мой глупый мопс, что приуныл, чудак…» обращено, по всей вероятности, к ее фавориту Уолтеру Рэли. Мой глупый мопс, что приуныл, чудак? Мой глупый мопс, что приуныл, чудак? — Не хмурься, Уолт, и не пугайся так. Превратно то, что ждет нас впереди; Но от моей души беды не жди. Судьба слепа, твердят наперебой, Так подчинюсь ли ведьме я слепой? Ах нет, мой мопсик, ей меня не взять, Будь зрячих глаз у ней не два, а пять. Фортуна может одолеть порой Царя, – пред склонится и герой. Но никогда она не победит Простую верность, что на страже бдит. О нет! Я выбрала тебя сама, Взаймы у ней не попросив ума. А если и сержусь порой шутя, Не бойся и не куксись, как дитя. Для радостей убит, для горя жив, — Очнись, бедняга, к жизни поспешив! Забудь обиды, не грусти, не трусь — И твердо знай, что я не изменюсь. |
