Джон Донн 1572–1631 Донн был правнуком Томаса Мора по материнской линии. Получил католическое воспитание в семье. Учился в Оксфорде и Кембридже, в лондонской юридической школе Линкольн-Инн. Участвовал в двух морских экспедициях под началом графа Эссекса. Поступил секретарем к лорду Эджертону, был избран членом парламента, но успешно начатая карьера была прервана опрометчивым браком, за которым последовала долгая опала. В дальнейшем принял сан священника, стал капелланом короля и настоятелем собора Святого Павла. Донна считают основоположником «метафизической школы» в английской поэзии. Его стихи, светские и религиозные, были опубликованы посмертно в 1633 г. Эпиталама, сочиненная в Линкольн-Инн I Восток лучами яркими зажжен, Прерви, Невеста, свой тревожный сон — Уж радостное утро наступило, И ложе одиночества оставь, Встречай не сон, а явь! Постель тоску наводит, как могила. Сбрось простыню: ты дышишь горячо, И жилка нежная на шее бьется, Но скоро это свежее плечо Другого, жаркого плеча коснется; Сегодня в совершенство облекись И женщиной отныне нарекись! II О дщери Лондона, вам заодно Хвала! Вы – наше золотое дно, Для женихов неистощимый кладезь! Вы – сами ангелы, да и к тому ж За каждой может муж Взять «ангелов», к приданому приладясь: Вам провожать подругу под венец, Цветы и брошки подбирать к убору; Не пожалейте ж сил, чтоб наконец Невеста, блеском затмевая Флору, Сегодня в совершенство облеклась И женщиной отныне нареклась. III А вы, повесы, дерзкие юнцы, Жемчужин этих редкостных ловцы, И вы, придворных стайка попугаев! Селяне, возлюбившие свой скот, И шалый школьный сброд — Вы, помесь мудрецов и шалопаев: Глядите зорче все! Вот входит в храм Жених, а вот и Дева, миловидно Потупя взор, ступает по цветам; Ах, не красней, как будто это стыдно! Сегодня в совершенство облекись И женщиной отныне нарекись! IV Двустворчатые двери раствори, О Храм прекрасный, чтобы там, внутри, Мистически соединились оба; И чтобы долго-долго вновь ждала Их гробы и тела Твоя всегда несытая утроба. Свершилось! Сочетал святой их крест, Прошедшее утратило значенье, Поскольку лучшая из всех невест, Достойная похвал и восхищенья, Сегодня в совершенство облеклась И женщиной отныне нареклась. V Ах, как прелестны зимние деньки! Чем именно? А тем, что коротки И быстро ночь приводят. Жди веселий Иных, чем танцы, – и иных отрад, Чем бойкий перегляд, Иных забав любовных, чем доселе. Вот смерклося, и первая звезда Явилась бледной точкою в зените; Упряжке Феба по своей орбите И полпути не проскакать, когда Уже ты в совершенство облечешься И женщиной отныне наречешься. VI Уже гостям пора в обратный путь, Пора и музыкантам отдохнуть, Да и танцорам – сделать передышку; Для всякой твари в мире есть пора, С полночи до утра, Поспать, чтоб не перетрудиться лишку. Лишь новобрачным нынче не до сна, Для них труды особые начнутся: В постель ложится девушкой она — Дай Бог ей в том же виде не проснуться! Сегодня в совершенство облекись И женщиной отныне нарекись! VII На ложе, как на алтаре Любви, Лежишь ты нежной жертвой. О, сорви Одежды эти, яркие тенёты! Был ими день украшен, а не ты; В одежде наготы, Как истина, прекраснее всего ты! Не бойся: эта брачная постель Лишь для невинности могилой стала, Для новой жизни это колыбель, В ней обретешь ты все, чего искала: Сегодня в совершенство облекись И женщиной отныне нарекись! VIII Явленья ожидая жениха, Она лежит, покорна и тиха, Не в силах даже вымолвить словечка, Пока он не склонится наконец Над нею, словно Жрец, Готовый потрошить свою овечку. Даруйте радость ей, о Небеса! — И сон потом навейте благосклонно. Желанные свершились чудеса: Она, ничуть не претерпев урона, Сегодня в совершенство облеклась И женщиной по праву нареклась. Блоха
Взгляни и рассуди: вот блошка, Куснула, крови выпила немножко, Сперва – моей, потом – твоей; И наша кровь перемешалась в ней. Какое в этом прегрешенье? Где тут бесчестье и кровосмешенье? Пусть блошке гибель суждена — Ей можно позавидовать: она Успела радости вкусить сполна! О погоди, в пылу жестоком Не погуби три жизни ненароком: Здесь, в блошке, – я и ты сейчас, В ней храм и ложе брачное для нас; Наперекор всему на свете Укрылись мы в живые стены эти. Ты смертью ей грозишь? Постой! Убив блоху, убьешь и нас с тобой: Ты не замолишь этот грех тройной. Упрямица! Из прекословья Взяла и ноготь обагрила кровью. И чем была грешна блоха — Тем, что в ней капля твоего греха? Казнила – и глядишь победно: Кровопусканье, говоришь, не вредно. А коли так, что за беда? — Прильни ко мне без страха и стыда: В любви моей тем паче нет вреда. |
