Митя слушал, не перебивая, только курил одну сигарету за другой. Наконец, «словесный понос» его бывшей жены иссяк. Митя вздохнул:
– Ляля, я очень скоро догадался, что ты не большого ума женщина, но даже не подозревал, что ты настолько тупая.
– Не смей меня оскорблять! – взвизгнула Ляля: – И не смей меня называть этой «кличкой»! Моё имя – Вилма!
– Да ты что?! Столько лет в «ляльках» проходила – и ничего! А тут вдруг разобиделась? Ну-ну.
– Проходила. Потому что вам, русским, наши имена трудно выговорить!
Митя качал головой, не понимая, как он мог вообще жениться на этой женщине, прожить с нею столько лет, собираться вместе жить дальше и стариться. Как не заметил её ограниченность и эгоизм.
– Ляля. Я тебе не верю! Не верю ни единому твоему слову! Я не знаю, зачем и почему ты со мною развелась, но все то, что ты наговорила про Лену – бред сивой кобылы. Я её знаю с детских лет. Не могла она, просто не могла скатиться до такой хабалистости. Ты – могла, а Ленка – нет.
Ляля чуть не подпрыгнула на скамейке:
– Все я правильно сделала! Правильно, что развелась с тобой! Можешь мотать в свой Город у Моря и целовать свою Леночку в жопу!
– Ну развелась так развелась. Бог с тобой, – Митя снова закурил: – Но квартиру мою нахрена забрала?
– Я не себе забрала!
– Да? А кому же?
– Твоему сыну! Хоть что-то должно мальчику от отца достаться!
Митя молчал. Он понимал, что ему не удастся достучаться ни до сердца, ни до разума этой женщины. Не удалось за все годы, пока она была его женой, не удастся и теперь:
– Где Виталик? Я хочу увидать сына.
– Нечего тебе с ним видеться! Я скоро замуж выхожу! У Виталика будет другой, нормальный, отец!
– Ляля! Это мой ребенок! Я имею право принимать участие в его жизни! Если будешь вставлять палки в колёса – отсужу мальчишку!
– Не отсудишь! Я узнавала! Закон всегда на стороне матери! А хочешь принимать участие, так принимай!
– Да? И как же, если ты и увидаться с ним не даешь?
– Алименты плати! Я уже подала на алименты, скоро получишь исполнительный лист!
– О как, – в руке Мити сменилась очередная сигарета: – Быстро ты, однако.
– Конечно быстро! Мне ребенка кормить надо! – тут же ответила Ляля.
Митя уже понял всю бесперспективность этого бесконечного пустопорожнего разговора. Казалось, бывшая жена его люто ненавидит. Но не могла же на смену любви так быстро прийти ненависть? Разумеется – нет. Если любовь вообще была в их жизни.
Митя устал. Он чувствовал себя так, словно его избили палкой. Болела голова, болела каждая мышца, каждая клеточка тела. Он поднялся со скамейки:
– Я пробуду в этом городке еще какое-то время. С сыном я все же увижусь, хочешь ты этого или нет. Так что в твоих интересах этому не препятствовать. Так будет лучше для всех.
Не прощаясь, Митя заспешил к выходу из сквера, где, еще раньше, он заметил стоянку такси.
Глава третья
«Блин, ну меня и вставило»,– подумал Митя, делая очередной глоток из бутылки Вира Таллинн.
Он сидел у забора Эльзиного дома и не знал, что делать дальше. Уезжая к Ляле, он так и не договорился ни с Валерой, ни с Эльзой, где они встретятся после того, как он увидится и поговорит со своею бывшей женой. Приехав к дому и «поцеловав»замок, Митя растерялся. Куда дальше? Ехать в бар Эльзы? А если её там нет? Искать друзей по городу? Да если бы он знал – где искать. Митя не стал морочить себе голову. Дойдя до ближайшего магазинчика, купив бутылку так понравившегося ему в первый день напитка, вернулся к дому Эльзы, уселся прямо на землю у калитки, откупорил купленное, и начал попивать по глоточку.
В голове гудело, мысли наскакивали одна на другую и никак не желали выстраиваться в четкий ряд. Митя все никак не мог взять в толк, почему его подруга детства, Леночка, которую, как ему казалось, он хорошо знал, вдруг опустилась до уровня базарной бабы. Какие бы события не произошли в её жизни, как бы судьба над нею не поглумилась, но он не верил, что выросшая в интеллигентной семье девушка может вот так, враз, измениться. Что-то тут было не то. Нужно будет обязательно по приезде, встретиться с нею и, как минимум, выслушать её версию событий того вечера, который стал переломным в его отношениях с Лялей.
Напротив дома остановилось такси. Валера, галантно подал руку своей даме, помогая её выйти из машины. Митя усмехнулся. Ему показалось смешным, что его друг так увивается вокруг Эльзы, подумал: «Джентльмен, блин. Аж тошно».
Увидев Митю, Эльза уставилась на него недоумевающим взглядом:
– Быстро вставай! У нас не принято так себя вести! Хорошо, что соседи милицию не вызвали!
– Ну и что? Что было бы, если бы выхвали? – пьяненько ухмыльнулсяМитя.
Эльза растерялась, не зная, что ответить. Повернулась к своему спутнику:
– Валера, помоги другу подняться, и идите в дом, – протянула Валере ключи.
– Пакеты нужно взять из багажника, – Валера протянул руку за ключами.
– Идите уже! Я сама все возьму!
Валера пожал плечами, подхватил Митю под мышки, придерживая спотыкающегося на каждом шагу друга, толкнул калитку.
В кухне-столовой, где они завтракали всего несколько часов тому, Митя плюхнулся на диван и начал рассказывать другу о том, что узнал от Ляли:
– Валер, ну ты представляешь, какая сука! Все её обидели, все оказались говном, а она в белом пальто, а муж еёб, – Митя икнул: – будущий, еще и прЫнц-спаситель на белом коне! А кто главный в этой куче? Ты знаешь?
Валера покачал головой, усмехнулся:
– Даже не догадываюсь.
Шутку Митя не оценил. Удивлено взглянул на друга, словно поражаясь его недальновидности:
– Я! Я, Валерчик! Я и есть главное дерьмо в Лялиной жизни! О как!
В дом вошла Эльза. Митя, отхлебнув очередной глоток из бутылки, с которой не желал расставаться, увидев нового слушателя, переключился на неё:
– Эльза! Вот ты баба, – Эльза недовольно поморщилась, услышав это никак ей не соответствующее слово «баба». Но Митя ничего не заметил, он продолжал:
– Вот ты и скажи мне – чего ей не хватало? Мы прожили пять лет, у нас сын. Она ведь хотела замуж за моряка! Так почему же выйдя замуж, всем стала недовольна?
Эльза подошла к дивану, отняла у Мити из рук уже почти пустую бутылку:
– Хочешь напиться? Пей, как человек, – и поставила на стол бокалы.
Женщина выслушала Митин монолог, сдабриваемый все теми же риторическими возгласами о непонимании «баб» и «бабьих» поступков. Потом задала вопрос:
– Тебе сколько лет?
– А это здесь причём? – не понял Митя, но все же ответил:
– Двадцать шесть. Это имеет какое-то значение?
– Имеет. Мне тридцать три, – Эльза усмехнулась, увидев недоверчивые взгляды друзей: – Да- да, а вы как думали? Впрочем, то, что вы думали, не имеет значения. Сказала я об этом для того, чтобы ты понял и поверил, что мой жизненный опыт совсем не маленький. И с высоты прожитых лет, – Эльза все так же продолжала улыбаться: – Могу тебя заверить, что тебе очень повезло, что Ляля твоя проявила свою суть, свой эгоизм и свою дурь так рано. Вы бы с нею все равно разошлись.
– Я не собирался с нею разводиться! – пытался объясниться Митя.
– И что хорошего дали бы тебе годы, прожитые вместе с совершенно не подходящим тебе человеком? Она выедала бы тебе мозг ежедневно и неустанно. Что не помешало бы ей родить еще одного ребенка, привязав, так сказать покрепче. А ты… ты или мучился бы всю жизнь, или бросил бы её сам.
Митя молчал. Казалось, он даже протрезвел немного, обдумывая услышанное. Вспомнился Матвей, его бывший капитан. Две семьи кэпа, разбросанные по разным странам и континентам, ни с одной из которых тот так и не смог быть вместе. Митя немного успокоился:
– Ну и что же мне теперь делать? Все-таки нужно поговорить с Ленкой, узнать, что произошло на самом деле.
– Зачем? Что тебе даст этот разговор и это знание? Что изменит?
– Не знаю. Просто чувствую, что нужно.
