Горло сдавило спазмом, мешая сказать хоть слово. К глазам подступили слёзы.

Пустые кровати, которые никто уже не согреет теплом тела. Чей-то брошенный на подушке цветок. Две одинаковых заколки на одинаковых тумбочках.

Роанна всхлипнула и отвернулась к окну. Город, в котором никто никогда не узнает о смерти этих детей.

— Плачь. Тебе нужно плакать, — спокойно произнёс Палач, положив руку ей на плечо, — ты была сильной для друзей. Теперь тебе нужен кто-то, для кого ты можешь быть слабой.

Последние слова задели в душе какую-то струну, особенно болезненную и чувствительную.

И слёзы покатились по щекам, сперва несмело, по одной, затем одновременно, словно дождь, смывающий с души тяжесть и необходимость быть Гидрой.

Обернувшись, Роанна с силой обхватила Палача за пояс, уткнувшись лицом ему в грудь, в рубашку, пахнущую воском и какими-то терпкими травами.

В какой-то момент ноги перестали её держать, и Палач, подхватив её на руки, перенёс на кровать. Испугавшись, что он уйдёт, Роанна с силой вцепилась ему в руку, и Палач чуть крепче притянул её к себе.

— Не бойся. Я не уйду, — сказал он. И от этих простых слов Роанне стало настолько спокойно, что она закрыла глаза и почти сразу заснула.

Год 149 от Восстания. Дворец Наёмников

Гидра сделала завершающее движение, и боевой шест описал в воздухе плавную восьмёрку.

Рассвет поднимался над Городом с весенней неторопливостью, окрашивая розовым верхушки домов, каменную голову статуи Главы Совета на Площади Духов, храм Матери Бездны где-то в горах и Дворец позади.

— Ты не так ставишь правую ногу, — из тени кустов донёсся спокойный голос. Палач — намеренно или нет — каждый раз стоял так, чтобы максимально скрыть своё присутствие.

Роанна озадаченно покосилась на правую ногу. Во время утренних занятий обуви она не носила, поэтому взору предстала бледная голая ступня. На взгляд хозяйки, стояла она именно там, где надо.

Палач вздохнул и подошёл, положив правую ладонь ей на живот. Кожу обожгло холодом — на Роанне был спортивный топ, прикрывающий только грудь.

— Корпус держи так, — распорядился Палач и присел на корточки, корректируя положение её правой ноги, — видишь? Так же лучше, правда?

Гидра прислушалась к своим ощущениям и поняла, что поза действительно стала устойчивее.

— Да.

— Хорошо, — Палач поднялся и вернулся на прежнее место, — продолжай.

Роанна вздохнула, приводя в норму сбившееся дыхание.

Практика называлась антао. Она помогала приводить в порядок мысли, держать дыхательный ритм и сохранять спокойствие в стрессовых ситуациях. Впервые услышав об этом, Гидра была настроена скептически, но вскоре поняла, что зря.

Учителем Палач оказался превосходным. Он не вышел из себя ни разу, терпеливо показывал и объяснял по десять-пятнадцать раз и если видел несоответствие, не ленился каждый раз подходить и поправлять.

Роанна продолжила, медленно выводя шестом в воздухе замысловатые символы и мысленно контролируя положение каждой части тела.

Учитывая последние события, такие вот утренние упражнения были очень кстати.

Три года прошло с тех пор, как она впервые осознала себя Гидрой.

Ризан поправился очень быстро, но схватка оставила ему куда больше, чем просто шрам на животе. С друзьями Риз никогда не обсуждал, каково это было — убить друга своими руками, но наедине с Роанной становился более искренним. До первого испытания Гидра считала их отношения близкими, но после поняла, что буквально не может спокойно прожить день, не проведя с ним хоть пару минут.

Да и в целом их небольшая группа из шести человек сблизилась и сплотилась. Нонна больше не язвила и не огрызалась, Раминия не пропадала на полдня, не предупредив, а Юнис перестала искать повод для ссоры и драки.

Следующее испытание, выпавшее на шестнадцатилетних уже будущих наёмников, пришло и прошло, снова вполовину сократив их количество. К собственному удивлению, на этот раз Роанна не испытывала тех же разрывающих душу на части эмоций. Не было ни мук совести, ни паники, ничего. Она прекрасно знала девушку, которая зашла в тот день в отсек. И сердце дрогнуло, когда Гидра вонзила ей в грудь верный нож. А рука — нисколько.

Когда все шестеро вновь выжили и, выйдя из отсеков, встретились, то, не сговариваясь, приблизились и, взявшись за руки, молча стояли несколько минут.

Шли дни, перетекали в недели и месяцы. Прибавились новые занятия — макияж для девушек, танцы, аристократические манеры. Маскировка убийства под определённые обстоятельства. Изготовление ядов и целебных отваров. Искусство выпытывать информацию.

С последним проблемы поначалу были у каждого. Никто из тогда ещё пятнадцати-шестнадцатилетних подростков не чувствовал в себе достаточно сил кого-то пытать.

Особенно девушки. Переступили через себя не все. Именно тогда, восемь месяцев назад, случился второй эпизод с побегом.

Эридан злится. Никогда прежде он не был в такой ярости, чтобы не суметь это скрыть. Он прохаживается по мраморным плитам холла. Перед ним на коленях пятеро сбежавших — на рассвете их приволокли охранники, швырнув Эридану под ноги, словно мусор.

Роанна стоит, глядя не на них, а на отца — его лицо буквально полыхает яростью. И ярость направлена не на этих пятерых.

— Роанна, — Эридан вытягивает руку по направлению к ней, и Гидра едва удерживает себя на месте. Даже вздрогнуть ей сейчас страшно.

Она знала. Знала, что эти пятеро планируют побег. И не только не доложила отцу, нет. Она дала им маскировочные кулоны. Из шкафа в своей спальне, куда никто, кроме неё и Эридана, проникнуть не мог.

— Это твоя ошибка, — дождавшись, пока она приблизится, отчеканил отец, глядя Роанне в глаза, — исправь её.

В руку ложится рукоять меча.

«Я не могу! — в отчаянии говорит… нет, кричит внутренний голос, — я не могу, не могу, я не могу, немогуянемогуянемогунемогу!!»

Она обхватывает ледяную рукоять. Впервые за долгое время тяжесть меча кажется ей неподъёмной.

— Ро, — умоляюще шепчет одна из девочек. Это она, Эрнисия, из-за неё Гидра согласилась помочь. Настолько она напоминала Лиру, тоненькая, светленькая, хрупкая и…

Лезвие прочерчивает воздух, и капли крови брызжут в лицо, оседают на волосах. Гидра стирает их тыльной стороной ладони.

С тех пор она никому не позволит называть себя Ро.

Роанна переступила, тщательно следя за тем, куда ставит ногу. Дыхание участилось, когда в голову полезли непрошенные воспоминания, и она попыталась сосредоточиться только на вдохе и выдохе.

Совсем недавно осталось позади третье испытание. Гидра расправилась с соперником с третьего удара и вышла в коридор, ничуть не сомневаясь, что увидит своих друзей вновь. И не ошиблась.

Двадцать человек пережили этот декабрь. Из более чем двухсот мальчишек и девчонок, которые когда-то жались друг к друг другу в холле, двадцать добрались до совершеннолетия, зубами выгрызли себе место среди лучших. Никто из них больше не колебался, прежде чем убить, пытать или умирать самому.

— Руку чуть выше. Локоть должен быть на уровне груди, — поправил Палач.

Палач. Да, и он был в этой истории. Оставался на периферии, но никогда не покидал её. Особняком он стоял в жизни Роанны, чтобы успокаивать, поощрять к действию или предложить помощь.

Солнечные лучи уже окрасили лужайку у полигона, когда Роанна наконец закончила упражнения. Вот-вот на пробежку должны были прийти Ризан и Нонна — уже долгое время они наворачивали по утрам круги только втроём.

— Ну что, ты прекрасно справляешься, — Палач подошёл, увидев, что она закончила, — помогает?

— Да, приводит мысли в порядок. Я стала намного спокойнее, — Гидра улыбнулась, заправив выбившуюся из хвоста прядь. Волосы, на которые она никогда не обращала особого внимания, отросли до пояса, завиваясь в крупные кольца. Роанна бы давно их отстригла, если бы не Лира, которая при виде них тут же начинала чуть ли не повизгивать от восторга и бросалась заплетать разнообразные косы.