Потом, закрыв створки окна на шпингалет, опустили шторы, чтобы из квартиры свет не пробивался на улицу. Свет нужен был, чтобы навести косметическую уборку в комнате. На всякий случай… Быстренько прибрались и покинули квартиру. Никто из соседей в коридоре не повстречался. Видно, днем было съедено и выпито в меру, и мочевой пузырь сон не тревожил.

На улице Сухозадов не забыл подойти и вынуть нож из тела Бекета. Тут же о бекетовскую куртку вытер лезвие, оставив на ней несколько кровавых, крест-накрест, полосок. Закрыл лезвие и спрятал нож в карман брюк. Туда, где он находился до убийства.

— Теперь пошли! — сказал, догоняя Мару. — Все в ажуре…

— Пошли. — Отозвалась та. И они растворились в ночи…

А через несколько минут после их ухода кто-то из жильцов этого дома (это так и осталось неизвестным), скорее всего какой-то влюбленный паренек, возвращаясь от своей Афродиты, обнаружил труп и позвонил, не представляясь, по 02.

Было давно за полночь, когда в опорном пункте раздался телефонный звонок.

— Это явно не ваши любовницы, — отреагировала с присущей лишь ей легкой колкостью Матусова Таисия Михайловна. — Даже ваши любовницы в это время уже спят… Скорее всего, дежурный, Петр Петрович Цупров проверят: на опорном вы или нет. Не поднимайте трубку.

И телефонную трубку не подняли, несмотря на то, что кто-то звонил долго и настойчиво.

Спиртным хоть и не жадовали, употребляя по глотку между очередными байками и под приличный закусь, но под шафе были все, а потому «светиться» не хотелось.

— Может, кто-то из наших женушек, не дождавшись, проверяет… — как-то неуверенно предположил Подушкин Владимир Павлович.

— Исключать нельзя, — тут же отозвался Сидоров, — но не думаю…

— А зачем тебе думать, — пошутила Матусова, — голова нужна, чтобы фуражку носить или стены проламывать. Если крепкая…

— Михайловна, — начал было Сидоров, но очередной звонок остановил его в начале предложения. И что он хотел ответить инспектору по делам несовершеннолетних, осталось загадкой.

— Придется взять трубку, мужики, — сказал Паромов. — Видно, что-то случилось. Зря, что ли мы тут ржали, накликая себе неприятности…

— Или работу! — подхватил Астахов. — Бери трубку, что зря время терять. Все равно из дома поднимут, если что-то серьезное…

— Не поднимай! — запоздало крикнул Сидоров.

Но Паромов уже оторвал трубку от рычажков аппарата, и сигнал о том, что трубка поднята, пошел абоненту.

— Слушаю, — не представляясь, сказал он, даже голос слегка попытался изменить.

На том конце провода был, как и следовало ожидать, оперативный дежурный Промышленного РОВД майор милиции Цупров Петр Петрович.

— Не открутитесь, — позлорадствовал Цупров, возможно, с ехидной улыбочкой, как довольно часто делал. — Знаю, что все в опорном. — И продолжил, не дожидаясь ответной реакции: — Честное слово, я бы вас, мужики, не побеспокоил, но у вас труп!

— Как труп?!! — воскликнул Паромов, уже не маскируясь, и еще надеясь на чудо, и на то, что майор пошутил. — Ты шутишь?

У присутствующих после услышанного враз лица вытянулись, участковые уже поняли, что спать в эту ночь им не придется.

— Да какие уж шутки… Труп неизвестного мужчины, возле крайнего подъезда дома тридцать по Обоянской. Больше, Николай, я и сам не знаю. Но прошу учесть, что туда уже заместитель начальника УВД подполковник Посашков Леонид Перфирьевич с кем-то из сотрудников уголовного розыска области поехал. Понял?

— Понял. — сказал Паромов и бросил в сердцах трубку на аппарат.

— Влипли! — начал объяснять он ситуацию. — Труп неизвестного мужчины на Обоянской, тридцать… Скорее всего, криминальный… И руководство областного аппарата возле него. Вот такие, братцы, дела. Погуляли, что говорится, на славу!

— Да, влипли! — согласился Астахов. — Мой участок. Вы еще можете…

— И не думай, — сказал Паромов, — пойдем вместе.

— Ты что, Миша? — встал рассерженным медведем Сидоров. — Уху ел, что ли?!! Так ее, вроде, и не было на столе. Пили вместе и на труп пойдем вместе.

— И я с вами… — по привычке сказал Подушкин, забыв, что он уже не начальник штаба ДНД, а заместитель начальника ВОХР.

— Нет, Палыч. Тебе завтра на работу. В охрану… — зашикали дружно на него участковые. — Или забыл?

— Не забыл. Но…

— Вот именно: но! — отрезал Паромов.

— Тогда я с вами пойду, — встала из-за стола Матусова. — Это я больше всех о трупах язык чесала…

— Нет уж, уважаемая, — отреагировал Астахов. — Пьяные участковые — это просто пьяные менты нижайшего офицерского корпуса. А пьяные участковые с пьяной инспекторшей ПДН — это уже разврат и аморальщина! Так что — извини, подвинься!

— Да никакие мы не пьяные, не хрен на себя наговаривать! — попробовала зайти с другого боку Матусова. — Возможно, запашок небольшой имеется, но мы его сейчас моими духами забьем. — Она полезла в свою дамскую сумочку за флаконом. — И не инспекторша, а инспектор, черти неграмотные… Нет в русском языке слова инспекторша. Есть инспектор. Мужского рода.

— Пусть мы неграмотные, — принял шутку Астахов, — но с правильной половой ориентацией. Так что, пьяной бывает только инспекторша. — Сделал он акцент на окончании прилагательного «пьяной». — А инспектор бывает всегда пьяным или пьян. Это, смотря сколько он влил…

— Нет, — сразу же не согласился Сидоров, услышав про духи, — пусть лучше от нас попахивает водкой, чем женскими духами! Так спокойней. От мужчины должно и пахнуть мужчиной, а не чем-то иным! — И добавил: — Что стоим? Покатили… А ты, Палыч, по старой памяти проводи Михайловну домой, чтобы у нас душа была за нее спокойней! Двинули!

Больше не спорили, и, как сказал Сидоров Владимир Иванович, двинули из опорного.

От опорного пункта до дома тридцать было около двухсот метров. Возможно, чуть больше. Пробежали за минуту.

Возле третьего подъезда стояла управленческая «Волга» черного цвета с куровскими номерами, начинавшимися с двух нулей. Чтоб всем сразу было понятно: в машине не хрен собачий, а важный начальник. По аналогии с грифами секретности. Когда в грифе стоит один ноль, то это небольшая секретность. Так себе! Когда же два нуля стоят на документе — это уже секрет в секрете! Высшая степень секретности! Например: секретный агент 007 — Джеймс Бонд.

Когда участковые вынырнули из-за угла злополучного дома и увидели «Волгу», то и их увидели из «Волги». Ибо, сразу же включился свет фар, выхвативший из темноты что-то темное и бесформенное у стены, между входом в подъезд и торцом здания. А вслед за тем открылись задние дверцы автомобиля, и двое мужчин, почти одновременно, выбрались из салона.

«У стены — труп, а вылезшие из «Волги» — начальники… — вяло подумал старший участковый. — Делать нечего, надо идти докладываться».

По-видимому, то же самое подумали и участковые, так как все они, не сговариваясь, пошли представляться.

Странное дело, подполковник Посашков, курирующий в управлении всю оперативную службу, и занимавший второе место в УВДэшной иерархии, никак не отреагировал на запах спиртного, пусть и не сильно, но исходивший от участковых.

— Посмотрите, может, опознаете, — указав на бесформенную массу у стены, сказал он.

Подошли ближе. Бесформенность пропала. Стали видны очертания мужского тела.

Еще лица не видели, а Астахов сказал:

— Кажется, Бекет…

И тут же поправился:

— Виноват, товарищ полковник, кажется, это Бекетов Валерий Иванович… Особо опасный рецидивист. Куртка — точно его. Приметная. Но мог кому-нибудь и дать…

Паромов и Сидоров поддержали своего товарища:

— Бекетов… Он самый. И куртка, точно, его.

Заместитель начальника УВД пропустил свое «повышение» в звании мимо ушей и рассудил:

— Что гадать на пальцах, как девка деревенская перед выданьем: любит — не любит?.. В харю загляните. Или трупов боитесь и бздите?…

Подполковник Посашков в начальники выбился с «земли», начиная службу с простого оперуполномоченного отделения уголовного розыска Поныровского РОВД. Потом был заместителем по оперативной работе и начальником Конышевского РОВД. Повидал всякого. Поэтому он и не «принюхивался» к участковым и сказанул от души: «В харю загляните…»