Грязно, мерзко? Да, наверно. Они пытались использовать меня, я использовал их. Только и всего. Банальный обмен эмоциями и жидкостями. Думал, что с этим покончено. Но, видимо, такая уж моя планида. Влюбляться не в тех женщин и трахать то, что завезли на базу. Ресторан не про твою честь, оборванец, жри что дают.

Притормозив у круглосуточного магазина, я купил пачку сигарет и зажигалку.

Алиса уснула, повернувшись носом к стене, и мне стало жутко. Как будто вернулся на двадцать один с лишним год назад. Со спины она выглядела точь-в-точь как Полина в семнадцать лет. В этой самой комнате.

Бабушка уехала с ночевкой на дачу. Звала с собой — отказался. Мы были знакомы с Полиной всего неделю, и я не мог дождаться, когда же наконец останемся одни. Совсем одни. Потом она заснула — вот так же, отвернувшись к стене, а я умирал от счастья и гордости. Потому что нашел ее — свою единственную. И стал мужчиной. И дела не было до того, что я у нее не первый. И что наверняка выглядел смешно, неловко и неуклюже.

Теперь чувства были диаметрально противоположными. Тогда южный полюс, сейчас — северный. Такого отвращения к себе я еще никогда не испытывал.

Что, разве не знал, как будет? Знал, конечно. Тогда зачем? Именно поэтому. Нет, вовсе не назло Наде. Отморозить, по поговорке, назло бабе яйца? Какая глупость. Тем более, ей все равно это безразлично. Вытеснить отвращением боль и разочарование — вот что. Хоть ненадолго. Радикальное средство от перхоти — гильотина.

Поднялся, закрылся в ванной, долго стоял под душем, чередуя горячую и ледяную воду. Обмотался полотенцем, на кухне встал у окна и закурил, глядя в темный двор-колодец. Дым ободрал горло, заставил согнуться в приступе кашля — как в первый раз. Но я докурил сигарету и тут же достал из пачки следующую.

Что теперь? Да ничего. Впереди — выжженная пустыня. Через которую надо как-то переползти. Потому что все равно, хочешь или нет, придется жить дальше.

Вспомнился старый анекдот. «Мама, можно я сегодня не пойду в школу? — Нельзя, Вовочка, ты же директор». Аркадий оставил мне то, что строил не один год. И я теперь должен работать так, чтобы передать все Мишке. Ему тоже понадобится помощь, когда уволится со службы. Вот на этом и сосредоточимся.

Женщины? Ну что ж, буду помнить: любовь не для меня. А одноразовые давалки всегда найдутся. Уволить эту сладкую троицу, чтобы не отсвечивали? Тоже не вопрос. Одна, скорее всего, уйдет сама, остальным помогу найти дверь. Репутация? Клал я на нее с прибором. На работе не друзья, а подчиненные. Моралисты, не желающие срать на одном гектаре с аморальным начальником, могут идти стройными рядами в известном направлении. Незаменимых нет. Девочка Алиса заявится с шантажом? Я вас умоляю, господа, регистратор в машине хорошо пишет салонный звук. Все было по доброму согласию.

Так я убеждал себя до самого утра. Пил кофе, курил одну за другой, до тошноты. Пока не понял, что отвращение к себе вовсе не вытеснило боль. Они сложились, усиливая друг друга. Видимо, для того, чтобы доконать меня вместе.

— Ну что, голубка моя, поехали?

— Куда? — проскулила я, не открывая глаз.

— Туда, где можно пить и плакать. Кажется, это тебе сейчас как раз не помешает. Только подождем пару минут, пусть дорога расчистится.

— Мне сейчас не помешало бы сдохнуть.

— Это ты всегда успеешь, — возразил Славка. — И до тех пор еще не один литр крови мне высосешь.

Он достал телефон и набрал номер.

— Солнышко? Здоров! Слушай, ты меня не жди, ложись, я поздно буду… Что? С бабой? Ну как ты можешь? — он подмигнул мне. — Какого ты низкого обо мне мнения! Чтобы я — и с бабой?! Только с тремя. Знаешь, чем мы с ними занимаемся? А я вот тебе не скажу. Сейчас. Приеду — тогда расскажу. И мы это повторим, заметано?.. Короче, я сегодня на развозке пьяных тел, так что… Все, давай, целую.

Когда Славка разговаривал с женой, у него всегда было такое лицо, что мне становилось немного… завидно, что ли? И когда видела их вместе — тоже. Нет, я не завидовала Маринке, что она с ним. В конце концов, у нас со Славкой все равно бы ничего не сложилось. Это была такая белая зависть, что все у них получилось так удачно. Да еще и с моей легкой руки. Они настолько друг другу подходили, что невольно шло на ум: две половинки одной картинки.

— Ну вот, — вздохнула я. — Наврал жене.

— Ну почему же наврал? Ты и так уже вполне пьяное тело, а будешь еще больше. Ну все, пойдем потихоньку.

Я забралась в его Туарег и впала в полную прострацию. Славка молчал, «Ретро FM» тихо бубнило какие-то замшелые хиты прошлых лет. Хотелось вот так ехать, ехать… бесконечно, но минут через десять мы остановились в хорошо знакомом месте на Лиговке.

Он привел меня в крохотный бар-подвальчик. За одним из четырех столиков сидели двое мужчин, и еще какая-то унылая девица тянула коктейль у стойки. Я села в углу, а Славка перекинулся парой слов с явно знакомым барменом и вернулся ко мне с бутылкой коньяка и одним пузатым бокалом. Следом бармен принес две чашки кофе.

— Ну что? — Славка налил мне. — Давай. Только не хлебай залпом, как алкота, гнить тоже нужно красиво.

На уже выпитое вино коньяк лег с эффектом бомбы. Я закрыла лицо руками, и стало абсолютно все равно, кто что подумает.

— Диспозицию примерно представляю, — Славка погладил меня по плечу. — Но деталей для полной картины не хватает. Я ушел после твоих песнопений.

— Кстати, почему? — я посмотрела на него сквозь пальцы.

— Воздухом подышать. Знаешь, Надь… иногда некоторые архивные файлы самовольно пытаются… разархивироваться. Но у меня все в порядке с самоконтролем. Так что не будем об этом. Когда я вернулся в буфет, тебя не было, а твоя крыса Алиса висела на Лактионове. Потом он ушел, а через какое-то время и она. Я решил, что и мне пора, выхожу и вижу дивную картину. Сладкая парочка удаляется под ручку, а Надя на крыльце подпирает стенку. Это вообще как? Он же с тебя весь вечер глаз не спускал.

— Все просто, Слав. Я пошла к себе в отдел. Принесло Лисицына. С объяснениями и поцелуями. Пока я пыталась вывернуться, появился Денис.

— Нормально! — присвистнул Славка. — И что?

— И ничего. Развернулся и ушел. И тут же влетела эта сучка. За сумкой. Уж не знаю, где и как она его словила, но заявила, что он ее ждет. Так что наверняка еще добавила. Информации. Я вышла и увидела, как они уходят. Вдвоем. Все.

— Нет, Надюша, явно не все. Что-то ты недоговариваешь. Ну, допустим, застукал он вас с Дрюнделем, понял все так, как понял бы любой на его месте. Но чтобы сразу подхватить первую попавшуюся прошмандовку? Не похоже на Дениса.

Я налила еще коньяка, выпила — все-таки залпом.

— Хочешь деталей? Хорошо. В твоей гадючьей дыре началось с того, что я наклюкалась и выплакала ему в жилет всю свою паскудную жизнь. Причем мы даже не познакомились. Ты же знаешь, я о себе стараюсь никому ничего не рассказывать. А тут прорвало. Потому что была уверена: больше мы никогда не увидимся. Ну и кончилось все…

— Понятно чем. И о Лисицыне тоже, разумеется, рассказала?

— Да. И что сама с ним порвала. Но ты же помнишь, как мы тогда пришли в конференц-зал, в первый день? Наверняка выглядело все…

— Да, Надя, — Славка кивнул. — Выглядело все именно так. Как он подумал. Что вы пара.

— Ну и вот. Потом он меня вызвал и очень резко дал понять: ничего не было. И тогда же я узнала, что он женат. Ну и представь себе. С одной стороны Андрей, который вдруг снова резко начал ко мне липнуть, а с другой…

— Женатый мужик, на которого ты запала. И который тебя игнорит. Понимаю, почему ты решила уйти.

— Сначала, Слав, все было не так критично, — я крутила бокал в руках с риском раздавить. — Пока игнорил. Это я еще могла как-то терпеть. Потому что сама ничего не хотела. Искала потихоньку работу, чтобы не уходить в никуда. Но после моей аварии его пробило. Написал, предложил помощь. Домой вечером отвез. Потом, когда на больничном была, писал каждый день, спрашивал, как я. Ну и… меня пробило тоже. А тут еще Варька. Поговори с ним, ты же не знаешь, как у него с женой, всякое бывает, хоть знать будешь.