– Да, – подал голос Кирилл. – Здесь кремация нужна.

Без тебя бы не догадалась, рассердилась я.

– Чья кремация? – перепугалась Лена.

– Не ваша не бойтесь, бывшей женушки его, – ответила я и посмотрела на Николая: – Пойдешь с нами на кладбище и будешь молить жену о прощении.

Нина закатила глаза. Впрочем, процедура с мольбой была не обязательной.

***

На завтра ранним утром Елена проснулась самой блаженной и выспавшейся женщиной. Она сладко потянулась на крыльце своего дома, наблюдая за рассветом.

Что помнила она? Да только счастливую общесемейную жизнь с Николаем и никаких кошмаров ранее чуть не сведших ее с ума. Безмятежно почивал Сережа, его больше во сне никто не топил в ведре с ледяной водой. И сестренка не просыпалась от удушающего крика братика.

Увидев меня в образе черной кошки сидящей на заборе, Елена кыскнула сделав шаг в мою сторону:

– Какая красивая. Иди сюда не бойся. Пойдем к нам жить? Мышей ловить будешь, а я тебя поить коровьим молочком.

Но я, убедившись, что у семьи отныне все хорошо соскочила с забора и побежала в сторону проезжей части ведущей к городу.

Из дома вышел Николай приобняв жену и поцеловав ее в щеку. Что-то ему подсказывало, что нужно почитать свою супругу, беспокоиться о ней и совместно делить быт.

Но только никто из них предположить не мог, что Катя проснулась этим утром со зловещими глазами Раисы…

Серый апрельский день склонился над мраморными крестами с черными оградками городского кладбища сплошь заросшего высокими кленами, скособочившими свои голые ветки над могилками. Земля еще не согрелась, но у могильщиков работа такая рыть ямы, не зависимо от времени года.

– Ох, Димка вляпаемся мы, – сетовал один из них.

– Вы оградку с памятником вывезли? – утомленно прикрикнул тот. – На эту могилу уже полвека никто не ходит с чего бы нам попасться? А где еще погребать? Мест уже нет. А деньги заработать надо.

– Накажет нас всех бог, – ныл второй.

– Нет бога, – возразил Дмитрий. – Или если есть, то наказал уже хуже некуда! Из нищеты выкарабкаться не можем. А сейчас деньги принесут, может мамка на жене срываться не будет, потому что живем на ее пенсию…

***

Много еще бесцветных дней и темных ночей увидело это кладбище после захоронения нового мертвеца поверх старой могилы. Когда в рядом стоящий двух этажный многоквартирный дом, заселилась девушка с двумя детьми, а позже я.

На пороге моей жилплощади больше напоминающей одну большую комнату, в которой возможно организовать только спальное место и кухоньку, стоял Кирилл. А рядом с входной дверкой – небольшой проем за серой шторкой – там толчок и раковина.

– Элла прости меня? – звучно молил он. – Что изменится, оттого что ты здесь жить будешь?

– Видеть тебя больше не могу! – экстравагантно отвечала я, сложив руки на груди.

– Но это не выход, я люблю тебя…

Как-то слишком правдоподобно он это заявил, подметила я про себя.

– Зато ты не вжилась, – сделал замечание он. – Соседи, по сути, любопытные существа поэтому, услышав наш скандал, быстрее пойдут на контакт, соответственно мы узнаем причину их несчастий.

Я вдохнула и попыталась вжиться в роль с новой силой:

– А я тебя нет! Все! Прошла любовь. В понедельник поеду на развод подавать. Иди…

Открылась соседняя дверь и девушка попросила нас быть тише. Когда в этот момент в подъезд вошла бабушка и не успела ступить на первую ступень, как у нее порвался пакет, из которого упали на старый дощатый пол продукты.

– Баб Римма, – бросилась ей помогать моя молодая соседка.

Поспешила на помощь и я. А после немного расстроенная бабушка пригласила нас двоих на чай в свою просторную квартиру – две комнаты, отдельная кухня, санузел. Все аккуратно, чистенько, по-бабушкински. Не хватает свежеиспеченных пирожков и внуков.

– Сильно больно? – присела близко с ней на кухне соседка, которая представилась Верой.

Я же вызвалась поставить чайник, произведенный из алюминия с толстым покровом голубой эмали и нарисованными клубничками по бокам. Такой брутальный кухонный предмет без свистка и вовсе не электрический.

– Может скорую помощь вызвать? – волновалась Вера.

– Нет-нет я выпила таблетки, сейчас давление упадет и станет лучше, – отказалась бабушка.

– Ой, а у меня пирожные есть и печенье, – сделала вид, что спохватилась я и ринулась к себе.

Дом был не благоустроенный и ремонт что внутри, что снаружи не проводился видимо с того дня как был построен. Но именно из квартиры бабушки веяло таким теплом, комфортом и добротой. Чего не повстречаешь даже в благоустроенном доме среди обеспеченных соседей.

В моей квартире меня поджидал Кирилл, ступив ко мне из темноты комнаты:

– Ты чего так рано? – опешила я. – Мы только чай сели пить…

– Я просто нашел, кому продать дом негоже людям жить у кладбища. Один ипешник с удовольствием выкупит строение под свои ритуальные услуги. Он здесь будет первый и начнет очень выгодный бизнес.

– Ого, как быстро я даже не ожидала! А квартиры он жильцам возместит?

– Естественно. Не хоромы, но вариант вполне себе подходящий.

– Ой, Кирилл не торопись так. Мне необходимо еще разобраться с нежитью и снять проклятие с них. Иначе они так и переедут проклятые.

– Эль это не так просто. Ипешнику необходимо будет выкупить дом у муниципалитета, подготовить документы это не за один день. Так что ты все успеешь. Иди, пей чай, – он протянул мне, недавно пустую ладонь, теперь в которой оказался бумажный сверток со свежими пирожными и печеньем.

– Спасибо Кирилл.

Да он всегда на шаг впереди меня. Отчего внутри организовалось впечатление, будто раньше с Ниной мы ни хрена не делали, а сейчас наша конъектура дополнилась, как спелое яблоко налилось глянцевым блеском. Но больше всего меня, почему-то нервировал вопрос – и как мы раньше без него справлялись?

Когда я вернулась, у бабушки Риммы на кухне уже горел свет, а сама она наливала кипяток в советский сервиз из красных широких чашек в крупный белый горох.

– Ну вот, – положила я сверток на стол. – Угощайтесь!

– Ой, Элла спасибо, – с гигантской искренней благодарностью отреагировала бабушка. – Не стоило… Ох, девчонки вы такие добрые, но как жаль, что оказались здесь…

– Почему? – присела я за стол.

– Проклятое это место… – совсем поникла она присев между нами.

Я уловила весь накал и безнадежность отчаянной обладательницы квартиры. И будь я смертной, мне бы стало не по себе возвращаться в свое жилье. Но пока мы сидели тут на уютной кухоньке, теплилась надежда, что вместе нам представляется, возможность справиться с бедой. Хотя бы элементарно поддерживая и помогая друг другу. Неспроста же бытует мнение, что вместе люди – сила!

– Здесь редко обходится без происшествий, – продолжила она. – Мой сын работал на кладбище, которое рядом и совсем недавно умер, хотя был здоров.

– Тогда какому идиоту пришло в голову построить дом рядом с могилами? – изумилась я.

– Дом построили не для постоянного жилья, а для работников кладбища. Что-то типа времянки. Кладбище себя исчерпало, вокруг разросся город, трудящиеся съехали. Кто-то решил нажиться и стал продавать, эти чертовы комнаты. А что не дорого и сердито.

– Но я здесь месяц живу и все нормально, – возразила Вера. – Конечно, неприятно каждое утро слышать похоронный марш. И условия в этом доме не таунхаус ну, а куда деваться? Жизнь моя не задалась с самого замужества. Муж у меня Димка был, на кладбище данном работал, в карты деньги проигрывал, пил много, к тому же руки бывало, распускал. А свекровь во всем этом меня обвиняла. И тут он пропал без вести… Просто не вернулся домой и все! Свекровь до сих пор думает, что я любовников наняла, чтоб сыночка ее извести.

– Да как же так, – заохала бабушка. – По тебе же видно, что девочка ты хорошая, милая. С детишками постоянно. Не пьешь…