Стальные челюсти фашизма, а значит, ненависти к человеку разгрызали и не такие орешки. Оставалось одно: неуклонно погружаться в трясину. Нескончаемая агония человека, чужого на своей земле, говорящего не своими словами…

Вот эту философию, списывающую преступления на стихию обстоятельств, устраняющую персональную ответственность за совершенное им, мы и опровергали семь долгих месяцев следствия, разыскивая все новых и новых свидетелей, документы, неопровержимые улики.

Был ли выбор у Ивана Мельникова? Да, был. Он мог оказаться среди подпольщиков, среди партизан, наконец, просто игнорировать «новый порядок», как сотни тысяч людей, оказавшихся на временно оккупированной территории. Он сам выбрал свою мишень. И вместе с надетой на руку полицейской повязкой перестал существовать как человек.

Виталий Степанович Парфиленко в органах государственной безопасности служил с 1948 по 1979 год в Ворошиловградской области. Полковник в отставке. Член КПСС с 1943 года. Участник Великой Отечественной войны.

На нескольких железнодорожных станциях Ворошиловградской области почти одновременно появились листовки откровенно антисоветского характера.

Начинался 1949 год — пора очень непростая, изобиловавшая крупными и сложными проблемами. В марте 1946 года Уинстон Черчилль произнес в Фултоне печально известную речь с призывом к превентивной войне англо-американского блока против СССР. Запад встал на путь «холодной войны», строились планы подрыва социалистического государства, в том числе и его ослабления антисоветскими элементами изнутри.

В реальной обстановке начала 1949 года антисоветские листовки не могли не встревожить ворошиловградских чекистов. В результате умелой и настойчивой работы уже в апреле удалось вскрыть на территории области религиозно-монархическое подполье, именовавшее себя «Истинно православной церковью» (ИПЦ). Листовки изготовлены и распространены были им.

В ходе расследования стало известно, что преступной деятельностью ИПЦ руководил некий странник Павел, утверждавший, что он прибыл в страну из-за океана «с великой миссией», что скоро Советская Армия будет разгромлена, а активных участников подполья «ждет большое будущее».

В кругу сектантов, как особый секрет, бытовал слух о том, что странник — член царской фамилии Романовых.

Опыт органов государственной безопасности свидетельствовал: если в каком-то городке или деревушке через три с лишним десятилетия после революции объявляется самозванный отпрыск царского рода — это либо аферист, либо матерый преступник.

Установить личность человека, место его нахождения и степень опасности — эту задачу нужно было решить чекистам.

В областном управлении МГБ создали оперативно-поисковую группу во главе со старшим лейтенантом Федором Ивановичем Шитовым, по словесным описаниям воссоздали портрет странника, начали выявление и проверку его связей.

Версия об аферисте отпала почти сразу: мошенник или авантюрист-уголовник не станет организовывать монархическое подполье с листовками. Даже те отрывочные сведения, которыми мы располагали, показывали, что действует фигура калибром покрупнее. Профессиональное владение методами конспирации уже само по себе говорит о многом, а к этому добавлялись умелое и тонкое использование религиозного фанатизма, формы и политическая направленность деятельности. И еще одна существенная деталь: многих сектантов держало в страхе предположение, что странник лично причастен к убийству члена ИПЦ — женщины, которая якобы намеревалась сообщить органам власти о существовании подполья.

Чекисты по крупицам собирали данные, искали нить, которая могла бы вывести на зловещую фигуру. К делу на разных этапах подключились подполковники Геннадий Дмитриевич. Немцов и Леонид Николаевич Дубинин, майор Михаил Викторович Дрокин, старшие лейтенанты Николай Алексеевич Анненко и Иван Михайлович Копитонов, другие опытные оперативные работники и криминалисты. И именно коллективные усилия и настойчивость принесли первый ощутимый результат.

Да, как раз так мы расценили выход на новый след таинственного странника. Наряду с оперативными мероприятиями каждый из сотрудников встречался и беседовал со множеством советских граждан. В потоке разнообразной информации внимание чекистов привлек рассказ жителя Ворошиловграда П. В. Доброва.

Петр Васильевич, инвалид Великой Отечественной войны человек честный и открытый, рассказал, что после повторного длительного лечения фронтовых увечий наведался к своим родителям в глухое село Воронежской области. Мать, верующая старушка, под большим секретом поведала ему, что несколько месяцев назад в доме гостила ее давняя знакомая Настя с «братом во Христе» Алексеем, который вроде бы святой человек и сын самого царя Николая Второго.

Фронтовика до глубины души возмутило, что какой-то проходимец морочит голову и обирает бедных стариков. Мы же в «святом человеке» уловили знакомые черточки.

В Воронежскую область немедленно выехала оперативная группа под руководством начальника подразделения старшего лейтенанта Алексея Сергеевича Борисова. На месте сведения полностью подтвердились, а отец Доброва поделился своими наблюдениями: гость, оказывается, в дальнем углу сада соорудил шалаш «для уединения и размышлений», запретил всем близко подходить к этому месту, сам же отправлялся туда с запертым на замок чемоданчиком и мотком проволоки, и из шалаша доносились треск, какое-то попискивание и другие непонятные звуки.

Что мог представлять собой чемоданчик, издающий треск и попискивание, с проволокой для антенны, сообразить было не трудно. Снаряжение такого рода плохо согласуется с образом «брата во Христе». Зато по ряду признаков сведения о нем совпадали с тем, что мы знали о страннике Павле. По времени же получалось, что в селе брат Алексей появился вскоре после начала чекистской операции по ИПЦ, когда странник бесследно исчез с территории Ворошиловградской области.

Оперативно-поисковая группа тщательно, но безуспешно прорабатывала воронежские связи самозваного родственника венценосцев, стремясь нащупать место его нынешнего пребывания. Концы он рубил профессионально, не оставляя, казалось, ни единой зацепки.

В декабре 1950 года из Донецкой области поступила информация, что в городе Артемовск задержаны несколько членов нелегальной религиозной организации, распространявшие антисоветские листовки, так называемые обращения, за подписью «Штаб христиан-демократов» (ШХД). Там следствие установило, что они были тесно связаны с каким-то проповедником-нелегалом и его помощницей — послушницей Клавой, которым удалось скрыться.

Опять знакомый почерк.

Мы объединили усилия с соседями. В результате тщательного анализа накопленных и новых данных, опросов граждан, экспертиз, сопоставления характера подпольных групп и их противозаконных проявлений чекисты бесспорно убедились: действия странника, брата и проповедника, несомненно, аналогичны, осуществлялись одним и тем же лицом.

Существенным толчком в последующей работе послужили показания задержанной в Артемовске участницы ШХД, которая созналась, что в городе Коммунарск Ворошиловградской области помогла незаконно добыть паспорта для проповедника и послушницы Клавы. Документы проповедника на имя Александра Павловича Музренко, а послушницы — на имя Валентины Петровны Даниловой.

Фамилии, конечно же, не были подлинными. Чекистам пришлось выполнить огромный объем оперативно-проверочных мероприятий, частенько идти по ложному следу, но работа продвигалась.

Параллельно с другими линиями решили скрупулезно проверить все, что могло быть связано с личностью по фамилии Музренко, и выявили немаловажные факты.

В 1944 году на железнодорожной станции Никитовка за серьезное правонарушение был задержан некий Музрепко, но по пути в Горловку бежал из-под стражи и перешел на нелегальное положение. В 1949 году наряд милиции на станции Дебальцево задержал его вторично, но он вновь скрылся.