Однако нашелся в этом зале один человек. Звание его на фоне собравшихся было весьма невелико — полковник.
Предоставим слово вновь генералу Павлу Батову, чтобы завершить цитату из его книги. Напомним вопрос Сталина. «"Скажите, вам никто не мешает командовать?" В зале стало тихо. Вопрос был повторен. И только Мамсуров сказал в своем выступлении: "Я вам, товарищ Сталин, скажу, что нам действительно иногда мешали командовать".
Он резко критиковал армейского комиссара Л. 3. Мехлиса за то, что насаждал в армии порядки, связывающие творческие возможности командного состава».
Итак, обратимся к выступлению полковника Хаджи Мамсурова на совещании, ибо в нем он рассказывает главное — о своей боевой диверсионной работе.
«Я имел 10 лейтенантов из тамбовского училища. Должен сказать, что эти люди не были командирами. Они даже бойцами не могли быть. Первые действия показали, что командиром взвода, группы мог стать не лейтенант, а красноармеец, боец, который уже имеет двухнедельный опыт. Хотя командиры из Тамбова оказались очень вымуштрованы, добровольцам — ленинградским физкультурникам далеко до них, но в боевой обстановке они даже не знали хорошо компаса, карты.
В бою они боялись, а в тылу были хорошими командирами.
К этому делу (созданию диверсионных отрядов для действий в финском тылу. — Авт.) некоторые командующие отнеслись хорошо — тов. Мерецков, Штерн. Мы к концу января создали несколько отрядов, которые сделали большие дела.
Я выехал с таким отрядом в 9-ю армию, взял ленинградцев-добровольцев и студентов института физкультуры, получил задачу выйти на помощь 54-й дивизии. Выехали ночью на машинах, а потом прошли на лыжах за сутки 68 км и дошли до места действия в тылу противника. Погода была очень холодная.
Я решил, что, если идти прямо на противника всем отрядом, — с нами может случиться неприятная история. Сейчас надо было выяснить, кто нам противостоит, какие силы, оружие у противника, тем более, что в этом районе о финнах нам ничего не было известно. И вот начали прочесывать местность, начиная от линии границы или фронта. Группы, отряда работали на удалении вначале до 40 км, затем до 80 км и даже до 120 км. Группы разведывали полосу, примерно, шириной в 150 км, если брать веерообразно».
Сталин, внимательно слушавший Мамсурова, спросил: «Сколько было вас всего?»
«Около 300 человек, — ответил Хаджи. — Очень много времени отняла полоса, начиная от левого фланга 44-й дивизии и непосредственно до Кухмониеми и Соткамо. В этой полосе на удалении 100 км ни противника, ни населения абсолютно не было. Но сама территория потребовала много времени, чтобы ее разведать. В штабе армии было сказано, что в полосе от Пуоланка идет основная линия связи с Кухмониемской группой противника, и мне ставилась задача разведать этот район. Работали там около трех недель, так как выход одной группы на удаление до 100-200 км занимал 5-6 дней.
Должен сказать, что, несмотря на очень сильные морозы, отряд почти все время жил в лесу на снегу, у нас было только три случая обмораживания 1-й и 2-й степени. Затем, когда группа наткнулась на противника в районе Кухмониеми, тут произошел интересный случай. Группы действовали непосредственно в тылу 25-го пехотного полка противника, 65-го, 27-го пехотных полков, 9-го артиллерийского полка. Одна группа была на расстоянии 2-3 км от Кухмониеми, налетела на деревню, уничтожила пункт радиосвязи, несколько солдат и офицеров, а также две подводы с ручными взрывателями от мин. Ушла без потерь. Другая группа работала в 12 км восточнее. Засела на дороге, захватила машину, вторую, третью, перебила около 20 человек. В основном средний и младший комсостав, захватила их оружие, документы, подожгла машину, уничтожила линию связи и ушла. То же самое делали и другие группы.
Товарищ Запорожец говорил, что у них всего 13 финнов действовали в тылу. И то, как неприятно иметь у себя в тылу подобные группы. На фронте 9-й армии появилось несколько белофиннов. Они перешли нашу границу и, углубившись на 2-3 км, срезали один телефонный столб, который связывал пограничные заставы. В наших частях была паника, мол, здесь шныряет банда финнов, и говорили о них бог знает что. Представьте себе, что делалось тогда у финнов после нашей работы в тылу.
У нас был радиоприемник, который дали в политуправлении армии, мы слышали финские передачи о действиях нашего отряда. Они говорили, что целые батальоны парашютных десантов сбрасываются русскими, видимо думали, что на такое удаление наши люди пройти не могут. Кричали о новых видах военных действий и т. п. Наверно, мы им порядком насолили.
18 февраля прилетел начальник разведывательного отдела армии и отдал приказание: к 23-й годовщине Красной армии надо преподнести большой подарок. Я говорю, может быть лучше подарок сделать после празднования. У финнов поубавится бдительности. Он со мной не согласился. Говорит, приказываю.
Послали группу в 50 человек восточнее Кухмониеми на помощь 54-й дивизии. Эта группа погибла, причем должен сказать, что она состояла из красноармейцев. Остальная часть нашего отряда была укомплектована ленинградскими добровольцами. Пленные, которые были потом захвачены, рассказывали, что участвовали в уничтожении этих людей. Наши красноармейцы три дня вели бой, будучи в окружении. Ни один из наших не сдался в плен, три человека, оставшихся в живых, в последний момент взорвали себя гранатами.
Одновременно другая часть отряда пошла западнее Кухмониеми, разделившись на отдельные группы. Они должны были перерезать шоссейную дорогу Каяани-Кухмониеми. Одна из групп напала на штаб 9-й пехотной дивизии противника. Должен сказать, мы докладывали и раньше, что в этом районе расквартирован штаб. Но командование 9-й армии не обратило внимание на эти данные, считая, что штаб пехотной дивизии противника находится в другом месте. Так вот, группа в количестве 24 человек очутилась в расположении войск противника, куда она вошла ночью. Бойцы обнаружили это только на рассвете, увидев замаскированные бараки, полные солдат противника. Тут же недалеко был и крупный штаб. Они зарылись в снег и решили ждать ночи, чтобы напасть на штаб. Однако группа была случайно обнаружена в 16.00 из-за нечаянного выстрела. Один из товарищей очищал автомат от снега.
Тут начался бой малой по численности разведгруппы против полка пехоты, командного состава штаба и авиации. Группа вела бой с 16.00 до 2 ч. ночи. Наших было убито 14 человек, ушло 8. Они отошли с боем и соединились с другими группами, действовавшими правее.
К сожалению, в этом бою был убит секретарь комсомольской организации и другие бойцы. Люди, которые участвовали в бою, вели огонь из маузеров и автоматов и были одеты в финскую форму. Каждый из них уничтожил не менее 8-10 белофиннов, главным образом офицеров. Около 100 трупов противника осталось там.
Когда оставшаяся часть подразделения вышла на лед озера к островам, группа финских летчиков преградила им дорогу. Есть основания думать, что нашими был убит крупный финский начальник, поскольку у него была хорошая одежда, красивая сумка, золотые часы. Почти вся группа противника была перебита. Финны в тот момент были охвачены паникой. Начали вести беспорядочный артиллерийский огонь.
Есть и другие примеры героизма. К сожалению, этот товарищ убит. Он представлен к званию Героя Советского Союза. Речь идет о ленинградском лыжнике, замечательном гражданине нашей страны Мягкове. С группой лыжников в 13 человек для того, чтобы выяснить наличие войск в районе Кухмониеми, в течение 23 часов он совершил 90-километровый марш. Это на лыжах, когда человек утопает выше колена в снегу. Правда, у него была отменная лыжная подготовка, да и людей в его группу мы подобрали хороших.
Западнее Кухмониеми он влетел в расположение финской зенитной батареи, убил офицера и еще несколько финнов, поднял панику, узнал, что там есть зенитная батарея, несколько пехотных рот, через них проскочил и вернулся. Его с бойцами окружил в одной деревушке противник силой до роты с пулеметами, но они стойко дрались, нанесли большие потери противнику и вышли из окружения — пробились гранатами. Правда, Мягков потерял одного из лучших бойцов отряда. Товарищ Мягков провел ряд замечательных операций, жаль, что к концу событий погиб.
