Суд над ним прошел быстро. Двадцати уважаемым рыцарям из Нормандии герольдмейстер огласил обвинение, тщательно перечислив преступления Роберта, убитых им людей и перечислил имена важных особ, что стали свидетелями его злодеяний. После короткого совещания королевский судья, прочитал приговор, где объявил о лишении Роберта де Аркур Амбле поместья, всех наград, о ничтожности всех его заслуг, всех привилегий и публичном лишении рыцарства и последующей казни. В конце он ударил деревянным молотком по столу, что означало – решение вынесено и должно быть исполнено. Теперь уже рыцаря-изменника вернули обратно в тюрьму ожидать наказание..

В назначенное время Роберта вывели из подземелья и отвели в комнату с занавешенными черным сукном стенами. Там лежали его доспехи, щит и меч Илберта. Мрачную комнату освещали две толстые свечи и два монаха в накинутых на голову капюшонах читали заупокойные молитвы с имен Роберта. Ему казалось, что он уже находится в могиле.

Вошел еще один священник. Монахи замолчали.

Священник сделал жест рукой. Монахи сняли с рыцаря всю одежду, из нее выпала римская монета. Священник поднял ее и внимательно осмотрел.

– Дьявольская мерзость… Но вполне сгодится для виатикума[47], – кивнул он, – омойте его.

Один из них окатил Роберта ледяной водой. Служка собрал с пола уже грязную воду обратно в ведро.

Священник перекрестился.

– Через это святое помазание по благостному милосердию Своему да поможет тебе Господь по благодати Святого Духа. Аминь. И, избавив тебя от грехов, да спасет тебя и милостиво облегчит твои страдания. Аминь, – произнес священник.

Он взял сосуд с елеем и начал соборовать Роберта, словно тот должен умереть. В конце ритуала он положил монету в рот Роберта и кивнул монахам. Те не спеша стали облачать Роберта в доспехи. Рыцарь едва был жив, он не чувствовал рук, ног и даже не видел перед собой ничего. Словно душа его уже отлетела, оставив телесную оболочку здесь, на земле. Зато ему постоянно мерещилось смеющееся лицо Бергдис.

Облаченного во все доспехи его вывели из замка. Рыцаря-изменника ожидали два помоста стоящие друг против друга. На одном украшенным коврами и дорогими тканями сидели те самые двадцать самых уважаемых рыцарей, а другой сколоченный из грубой древесины предназначался ему. На нем шест, на котором висел перевернутый и измазанный черной смолой геральдический щит де Аркур Амбле, с черным вороном на фоне из красных и желтых полос. С обеих сторон помоста предназначенного для публичной казни, стояли священники, одетые в стихири. Помощники герольдмейстера, два герольда толкая Роберта в спину, заставили подняться его на помост и встать на колени. Священники сразу же начали читать заупокойную всеношную молитву, они делали паузы перед каждым псалмом и в это время герольды снимали один из доспехов.

Первым сняли шлем. Герольдмейстер высокого поднял его над собой.

– Посмотрите же на шлем предателя и бесчестного рыцаря! – воскликнул он и зачитал обвинение вынесенное судом уважаемых рыцарей.

После этого герольды разбили шлем молотами и ногами сбросили остатки с помоста. Монахи снова начали читать заупокойные молитвы и снятие доспехов продолжилось. Сняли латный воротник, наплечники, налокотники, панцирь, железный подол, тассету, набедренники, латные рукавицы, меч, золотые шпоры – все разбивали и мяли молотом и сбрасывали с помоста, как мусор.

Наконец Роберта снова поставили на колени, перед его глазами сломали меч Илберта и, сняв с шеста измазанный черной смолой щит, разбили молотом. Священники поднялись на помост и встали вокруг несчастного Роберта, они запели сто девятый псалом.

– Deus laude mean ne taqueria…

Этот псалом содержал особенные, самые страшные проклятия в адрес рыцаря-изменника.

А на соседнем помосте уважаемые рыцари начали облачаться в черные траурные мантии, готовясь к заупокойной мессе. Подошел герольд, держа в руке ведро с грязной водой, чтобы начать ритуал омовения.

Сам же герольдмейстер трижды сказал.

– Я хочу видеть благородного рыцаря Роберта де Аркур Амбле сына благородного Илберта де Аркур Амбле!

Герольд трижды ответил, что нет здесь такого. Герольдмейстер взял из рук помощника ведро с грязной водой и окатил ею Роберта. Сначала голову, а потом тело.

– Меня обманули этот человек, что передо мной стоит на коленях без имени, без рода, без чести, предатель своего короля. Я не знаю его! Передо мной чернь, дурная кровь. Прочь!

Все священники, герольдмейстер, его помощники герольды и уважаемые рыцари в траурных одеждах покинули помосты и направились в церковь на заупокойную службу по Роберту де Аркур Амбле, где рыцаря заживо отпели, как мертвеца.

Роберт в одиночестве продолжал стоять в течение всего этого времени на коленях посреди помоста. Когда месса окончилась и все разошлись, к нему поднялся палач, он только что срезал с виселицы, заготовленную для рыцаря, веревку. И, накинув петлю ему на шею, стащил его с помоста, по ступенькам обнаженное тело, как мертвое животное. Внизу, вместе со своим сыном, он закинул несчастного рыцаря на траурную повозку, прикрыли ритуальным погребальным покровом, словно он уже мертв и повезли через весь город к воротам.

Роберт лежал под покрывалом бессмылено смотря в пустоту, ему казалось что он и в самом деле умер. И лишь его душа еще смотрит на этот несправедливый мир пытаясь тщетно его покинуть.

За городом тело рыцаря со сломленной душой, пиная ногами скинули с повозки в грязь придорожной канавы. Где он остался лежать не шевелясь до вечера.

"Лучше умереть, чем жить без чести" – последнее о чем подумал Роберт перед тем, как навсегда закрыть глаза.

– Вот так, друг мой, умер Роберт де Аркур Амбле. И в грязи придорожной канавы родился другой человек, вор и убийца Гастон Счастливая рука.

– Господи-и, – невольно вырвалось у Демьяна, – как же ты все это смог пережить? И почему Гастон?

Но его друг не ответил. Он наклонился к Демьяну и похлопал его по плечу, потом поднял руку.

– Эй! Марселон! Лучшую комнату для моего друга!

Повернувшись к Демьяну сказал.

– Пора хорошенько выспаться, друг мой. Про Гастона я расскажу тебе в другой раз. Уверен, наши пути еще не раз пересекутся.

Они встали. Демьян попрощался с Гастоном и пошел за Марселоном.

– Знаешь, что сказала мне Бергдис, когда меня уводили на казнь? – спросил его в спину Гастон.

Демьян остановился и замер. Он каким-то странным чутьем уже знал общую суть ответа – что они теперь с Гастоном связаны узами судьбы.

– Она сказала, чтобы я отдал половину старой римской монеты странному человеку. И еще она сказала, что этот странный человек сделает меня королем нового мира. Не знаешь, что хотела сказать этим старая ведьма?

Демьян помотал головой и молча поднялся по лестнице за трактирщиком на второй этаж.

Но спокойному сладкому сну, о котором мечтал уставший Демьян, не суждено было сбыться. Марселон проводил Демьяна в лучшую комнату, на деле оказавшуюся тесной каморкой квадратной формы с один маленьким, остекленным мутным стеклом окном.

– Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими жёлтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и всё казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок, – грустно продекламировал Демьян и вздохнул, – ну это конечно не комната Родиона Раскольникова, но примерно близко к ней, – в итоге заключил он.

Одна стена примыкала к каменной кладке трубы, шедшей от очага, что, конечно же, само по себе вещь хорошая, особенно если снаружи прохладно и сыро. Но если на очаге что-то готовилось, к примеру, на вертеле крутился доброго размера поросенок, которого полночи запекает мальчик по имени Маню, помощник трактирщика, то можно представить, что ожидало постояльца – жуткая духота и запах горелого мяса всю ночь.