Не дожидаясь, пока жабоподобные нападут первыми, Тунда скомандовал полную боевую готовность, хоть и был уверен, что его слова излишни для таких бойцов, что вошли в его отряд. Тем не менее, так было поспокойнее.

Однако Эгорд, заслышав приказ, поравнялся с Тундой.

– Командир, ты собираешься принимать бой?

– А ты предлагаешь снова бежать? – невозмутимо переспросил гном.

Эгорд никак не ответил на вопрос Тунды, но вместо этого он потряс в руке свой амулет.

– Камень чувствует магиков, это не самая лучшая идея, ты должен понять. Если они почувствуют нас, то все, что мы сделали там, на дороге, пойдет насмарку, – пояснил он. – Будет лучше, если мы избежим столкновения с жабоподобными.

– Мелешь! – выдохнул Тунда. – Мы окружены, как на охоте, или ты этого не можешь понять, ходячий артефакт?

– Мы рискуем, – повторил гном.

– Чем мы рискуем? Я тебе что, маг? Никакой волшбы, рун! Топор, металл да бошки отрубленные всякой падали ненужной, – Тунда хлопнул себя по плечу, согнав надоевшего комара уже как несколько минут жужжавшего над ухом, – Или тебе объяснить, что жабаголовые уже загнали нас и держат в кругу?

Эгорд не ответил.

– Так чего ты тогда несешь, как я тебе боя избегу?

– Командир, я не могу тебе указывать, но возможно ли прорвать круг?

– Без боя? – покосился Тунда.

– Хоть как, – ответил Эгорд.

Тунда приподнял шлем и почесал голову.

– Без боя не прорвешься. Пару тварей все равно грохнуть нужно. Да и если стая голодная – все налететь могут. Как псы, – протянул он.

Эгорд кивнул. Видимо, его удовлетворил такой ответ.

– В таком случае мы сэкономим время, – заключил он.

Тунде нечего было возразить. Он кивнул.

– Время – самоцветы, – сказал гном.

Разговор, почти подошедший к концу, прервал раздавшийся неожиданно близко визг жабоподобной твари, и шорох в кустах футах в двадцати от отряда.

Бойцы замерли, бросив тюк, щиты мигом разошлись между гномами. Блеснул металл топоров и молотов.

Через секунду подобный шорох повторился с другой стороны. Визг…

Тунда медленно поднял к губам указательный палец. Знак всегда и везде означающий просьбу сохранять тишину. В руках у гнома мелькнула два пузырька с какой-то зеленой жидкостью, до этого висевших на поясе. Ни один из бойцов даже не заметил, как они оказались зажатыми в кулаки гнома. Тунда делал все четко и выверено. Похоже, пока они обсуждали с Эгордом план прорыва, твари сами окружили отряд, и не хватало только, чтобы они действительно оказались настолько голодны, насколько предполагал гном. Тогда сражения не избежать. Ведь твари лишены рассудка и будут идти до конца, чтобы выжить. Инстинкт самосохранения идентичен страху и, порой, обращает его в безрассудство, питается им.

Визг и шорох повторился еще в нескольких местах.

У Тунды не осталось сомнений, кольцо сжималось, твари обнаружили их!

Стоявший с поднятым щитом Верма вдруг резко отклонился в сторону, и всего в нескольких дюймах от его лица, разбрызгивая во все стороны слюну, пролетел язык жабоподобной твари.

Следующим был атакован Эгорд, чудом успевший убрать руку.

Медлить было нельзя. Жабоподобные готовили свой выпад, и теперь Тунда не колебался ни секунды. Единственное верное решение здесь – бить на опережение.

– На землю! Всем лечь!

Пробки с пузырьков в руках гнома слетели в стороны, и в воздух потянулись две струйки зеленого дыма. Тунда резко подался в сторону и вышвырнул пузырьки с дымящимся зельем. Пузырьки взметнулись в воздух и, ударившись об стволы деревьев, разлетелись на мелкие стеклянные осколки, а Тунда рухнул на землю, прикрыв голову руками.

В воздухе повисла вонь тут же сжавшая легкие и забившая носоглотку. Содержащаяся в пузырьках жидкость рассеялась по джунглям смогом, тут же вспыхнув зеленым огнем.

До ушей донесся противный, наполненный болью, визг одной из тварей, начавшей гореть заживо.

Тунда разбил прямо у себя под ногами еще один пузырек, на этот раз с мутной белой жидкостью – противоядием от зеленого смога.

– Отступаем! – закричал он.

Гном вскочил на ноги. Нужно было пользоваться моментом и прорывать цепь тварей.

Гномы вскинули щиты и начали движение плотным строем.

Не успел Тунда поднять щит, как в металл последовал сильный и жесткий толчок. Язык твари, словно липучка прицепился к краю щита, но не успела жаботварь натянуть язык, как гном выверенным ударом кинжала разрубил его пополам.

– А так! Вперед, ребята!

Тут же в щит впились еще несколько языков, но Тунда также безжалостно отрубил их острым лезвием. Боковым зрением гном видел, как отбиваются от тварей его бойцы.

Зеленый ядовитый смог сдерживал жабоподобных тварей, пламя обжигало тех, кто рвался вперед.

В руках командира появились еще два пузырька, но на этот раз ярко-красного цвета. Он бросил их за спину отступавших бойцов. Полосу джунглей всего в нескольких шагах от гномьего отряда осветило красное пламя, ярко вспыхнувшее из разбитых пузырьков. Путь для жабоподобных был отрезан.

Тунда не смог сдержать хохота. У них было несколько минут, чтобы унести ноги подальше от этих тварей, но он уже без особой опаски прокричал:

– Отступаем!

– Скорее это похоже на домик какого-то отшельника, командир – протянул Эгорд.

– Отшельника… Хуманса, – Тунда хмыкнул и хлопнул дверью калитки.

Труп отшельника-хуманса лежал на сырой земле. Руки человека были раскинуты в разные стороны. На лице его застыла гримаса боли и отвращения. По всему телу, прикрытому чем-то вроде рясы, что носили жрецы Спасителя, только с капюшоном, чем уже в свою очередь пользовались маги и бродяги, можно было разглядеть гнойники. Кое-где гнойники взбухли, и из ран тек гной. От трупа исходила вонь, и гномам приходилось зажимать носы.

Выглядел человек явно скверно, и не надо было гадать, чтобы определить причину его смерти. За милю тут пахло заразой – Чумой – или Черной смертью, как называли эпидемию в простонародье.

Тунда, не решаясь дотрагиваться до мертвеца руками, прощупал тело попавшейся под руку веткой. Нет, ничего особенного – обычный мертвец, умерший от эпидемии Чумы. Но что-то все же заставляло Тунду сосредоточить внимание на этом весьма странном человеке и его небольшом домике-шалаше, сделанном буквально голыми руками из подручных материалов: веток, листьев и глины.

Гном чувствовал напряжение, витавшее в воздухе, и не мог понять: есть ли это ощущение смерти, или интуиция чувствует что-то другое?

– Как там твои амулеты, боец?

Эгорд словно пропустил слова Тунды мимо ушей. Он был сосредоточен и внимательно изучал один из своих амулетов, тот самый камушек, закованный в метеорит.

Тунда, решив не отвлекать Эгорда от изучения амулета, вернул взгляд на мертвеца в причудливой рясе, но думы его были не только о нем…

Отряду удалось оторваться от жабоподобных тварей и достаточно успешно пройти лесополосу после почти целого дня пути, выйдя, в конце концов, на эту саму поляну, где они и повстречали домик отшельника и самого хуманса, точнее его труп. Труп был достаточно свежий и, как мог судить Тунда, умер человек не больше суток назад, умер своей смертью, что, впрочем, не проясняло картины. Не чувствовалось здесь и никакого магического следа магиков. Казалось, их отряду удалось оторваться от преследования или, по крайней мере, уйти так далеко, что чары магиков на данный момент оказались бессильны достать их или почуять присутствие следа гномов в лесополосе. Тут, похоже, стоило отдать должное чертежу, оставленному на дороге. Начертательная магия сделала свое дело, задержав магиков, а жабоподобные твари, видимо, окончательно запутали след. Тунда не удивился, если бы узнал, что имперцы столкнулись с жабоподобными и приняли бой. Эгорд оказался прав, предложив решение отступить.

– Нам надо быть здесь осторожней, командир, – прошептал, наконец, Эгорд, который опустил амулет.