— Останови меня, — он говорил серьезно, пытаясь рассмотреть растерянность или сомнение в ее взгляде. И видел только жажду, и боль, и стремление убежать из этого мира.
— Пожалуйста, только не это. Ты мне нужен… — И Эван больше не сомневался. Приподняв ее на руки, он удобнее расположил ее на подушках, и отстранился, чтобы посмотреть на эту красоту. Стянув последний кусочек одежды, он еще раз окинул девушку взглядом и принялся изучать ее тело, касаясь руками пальчиков ног, нежной кожи колен, вызывая трепет, проводя кончиками пальцев по внутренне стороне бедра, переходя на другое бедро, ни на секунду не прекращая ласк… — Ты даже не представляешь, сколько раз я воображал тебя на этой постели, в таком виде… Ты будто ожившая мечта… Превосходящая все ожидания… — Его руки перешли плавным протяжным движением от бедер к талии, поднимаясь выше к груди, плечам, рукам, будто желая дотронуться до каждого кусочка кожи. — Я не хотел придумывать, как ты выглядишь такой — обнаженной, беззащитной, всемогущей — мечтая однажды увидеть это… Поэтому, касаясь себя руками, в надежде унять бешеное желание, я только представлял, что это твои пальчики. И мечтал, как твои губы сомкнуться на нем, даря так необходимое наслаждение… — Когда пальцами он изучил, кажется всю шею, он заменил их губами, сухими, снова скользящими, заставляющими выгибаться им навстречу, но касания, тщательно контролируемые их автором, никогда не выходили сильными, лишь обжигающими теплым дыханием. Теперь его слова растягивались не только во времени, но и в пространстве, по мере того, как парень опускался все ниже к груди, целуя ее округлые формы, старательно обходя вниманием соски и ореолы, где прикосновений хотелось больше всего, и ниже, вокруг пупка, и еще ниже. — Но ты оказалась прекраснее всех моих самых смелых мечтаний, и твой запах лишает меня способности управлять собой. Настолько он восхитительный и манящий, что хочется взять тебя прямо сейчас, без подготовки, без прелюдии, без ласк… Прямо сейчас… — Жасмин громко простонала, призывая его не медлить, но он не собирался отступать от плана.
Согнув ей ноги в коленях, поочередно укладывая их на кровати, он не отрывался от ее глаз, наблюдая, как ресницы подрагивают от особенно близких прикосновений. Девушка дрожала от предвкушения, но когда на низ ее живота легла ладонь, нежно прижав плоть к лобковой кости, а вторая рука невесомыми прикосновениями оглаживала внутреннюю поверхность бедер, она раскрыла глаза в разочаровании: — Я хочу большего, я хочу всего… — Жар внизу живота нарастал, пульсируя в поисках отзвука в ласках мужчины и не находя его…
— Я знаю, милая, но придется подождать… — И он усилил давление ладони, заставляя девушку выгибаться под его рукой. — Я ждал тебя так долго, и не могу отпустить тебя так быстро, как ты хочешь. — Опустив ладонь чуть ниже, он дотронулся подушечкой пальца до ее лона, желая медленными ласками и касаниями довести девушку до грани, но его снова подвело самообладание. Почувствовав, насколько там горячо и мокро, он скользнул еще ниже всей ладонью. Ощущая пальцами гладкую горящую плоть, он в обратном движении чуть развел средний и безымянный палец и раскрыл ее, чтобы увидеть всю. И снова не смог сдержаться — припав к ней губами, он провел языком по самому входу, чувствуя потрясающий вкус ее возбуждения, натыкаясь на преграду, пытаясь проникнуть под нее, не в силах остановить срывающийся стон. Все его планы летели к чертям. Пожалуй, сейчас, единственный, кто мог бы остановить его — это сама Жасмин. На здравый смысл полагаться больше не приходилось. Спальня наполнилась ее стонами, живыми, пока робкими, но удовлетворенными…
А из его горла вырвалось рычание… Он не хотел, чтобы их дебют был диким и безудержным. А почувствовав, что он — первый мужчина, которому позволено прикоснуться к ее страсти, Эван просто забрал у себя право на удовольствие, пока она ему это право не вернет. Он с трудом оторвался от сочащейся вожделением плоти, игнорируя разочарованный стон, и поцеловал низ живота, проводя дорожку выше, между грудей к шее, к уху, забираясь на нее сверху. Удерживая себя на руках, он поцеловал ее в губы, влажные, искусанные, мягкие. Вернувшись к шее, он провел языком по яремной впадинке, потом вверх, проникая кончиком в ухо, сжимая губами мочку. Чуть отстранившись, он подул на влажную от языка кожу, наблюдая, как на ней появляются мурашки.
Жасмин принимала ласки, как воду в жаркий день, досуха впитывая каждый поцелуй, каждое касание. Мысли расплавились и плавно перетекали вслед за губами и руками Эвана в то место, которое оказывалось объектом его ласк. Она покорно ждала следующего прикосновения, пока кожа таяла от предыдущего. Ей было мало, мало, но она не смела просить, боясь спугнуть этот момент, словно мужчина мог в любой момент оставить ее наедине с ее прострацией. Горячий ком внизу живота постоянно пульсировал, и девушке казалось, что еще несколько прикосновений, и она просто распадется на кусочки, пронзенная, словно стрелами, той энергией, что вырвется из ее нутра. Но эта сладкая медленная мука продолжалась, и продолжалась, и она не желала ее остановить. Она ловила руками волосы Эвана, притягивая его ближе, бесстыдно подставляя грудь под поцелуи и язык, бессловесно умоляя коснуться ее сосков, сама прикасалась к себе, пытаясь высвободить, наконец, этот жгущий огнем предел наслаждения. Но парень отстранялся в последний момент, убирал ее руки, прижимая их к простыням…
Время превратилось в замкнутый круг, ей казалось, что она уже проживала эти моменты, но ее тело знало, что ничего более нового с ней не происходило никогда, и каждый поцелуй был непохожим на предыдущий. Осмелев, она стала касаться тела парня, надеясь, что это облегчит ее напряженное состояние, но добилась лишь обратного эффекта — руки, чувствуя сильные мышцы, влажный рельеф кожи, передавали воображению картины, как он будет двигаться внутри ее, как будет выглядеть эта спина и плечи, когда он будет ритмично вбиваться в ее тело в такт пульсации, отдающейся сейчас по всему телу. Она потерялась в пространстве, все ее органы чувств были сосредоточены на мужчине, который забрал ее у ее страха.
Эван оторвал обе ее руки от своего тела и поднял над головой. Она не сопротивлялась, позволив ему перевернуть себя на живот. Он обнял руками ее ладони и обхватил ими кованую перекладину изголовья постели. В голове послышалось короткое «Не отпускай», а горячие руки, скользя по ее телу, переместились на спину, осыпаемую поцелуями. Нежные поглаживания, сменяемые поцелуями, успокаивали, немного сбивали остроту пульсации, пока пальцы его не легли на ямочки Венеры, от прикосновения к которым Жасмин прогнулась, чуть привстав на коленях, как кошка, едва ли не мурлыкая. Ладони ее сильнее обхватили уже горячее железо, а когда язык мужчины повторил движения пальцев, ей показалось, что они намертво вплавились в металл. Сильные руки, опустившись между бедрами, чуть раздвинули их. Почувствовав прикосновения губ на ягодицах, совсем близко к налитой кровью от возбуждения плоти, она еще больше подалась назад, натягиваясь, как струна. Забывшись, она выкрикнула: — Пожалуйста… Пожалуйста… Прошу… — Сорвавшийся голос перешел в шепот.
От долгожданного прикосновения к средоточию своего желания она вздрогнула. Широкое движения языка, хриплый мужской стон привели ее в экстаз, и она начала плавно двигаться в такт пульсу, отбивавшемуся в кровотоке. Язык показался ей ледяным, и сотни снежных иголок будто таяли на ее горячей и такой чувствительной там коже. Она не слышала звуков, сосредоточившись в себе, в огне, текущем по ее венам… Тело отзывалось на ласки без ее участия, она находилась будто в другом измерении. Она не заметила, когда к языку добавились пальцы, не услышала еще более участившееся дыхание Эвана и еще один протяжный рык, приводящий его в чувства, не дающий ему потерять нить контроля. Его прикосновения, не имея возможности проникнуть внутрь, становились все более глубокими, жесткими, растягивающими, почти болезненными, но Жасмин и этого не замечала. Ее тело била крупная дрожь, в голове отзвуками билось «Не отпускай», бедра плавно двигались, угодливо приподнимая ягодицы, а с губ слетали слова, которых она тоже не слышала: — Пожалуйста… Умоляю… Ты нужен мне… Ты нужен мне внутри… Помоги мне… Умоляю, помоги мне… — Крупные капли пота стекали по ее позвоночнику, скапливаясь на пояснице в небольшую лужицу, стоны вперемешку с мольбой заполняли все сознание Эвана. Он физически ощущал, как он ей нужен.
